Осколок Хаоса (СИ) - Гудвин Макс - Страница 7

Тем больше меня удивило, что дверь в отцовский подвал, на вид абсолютно непримечательная чугунная плита, оставалась совершенно нетронутой. Как и каменные стены вокруг неё. Словно какая-то лифтовая будка, она торчала посреди пепелища совсем не тронутой. А самым невероятным было то, что её дверь оставалась открытой и за ней под темнотой помещения виднелся совершенно чистый жёлтенький паркет.

— Капитан, извольте, как вы открыли дверь при наличии такой температурной аномалии? — спросил я, не найдя ответов среди логичных.

— Я и не открывал. Она открылась сама. Но, вынужден признать, никто из моих сотрудников внутрь попасть так и не смог. Честно говоря, мы даже не видим, что за дверью. — Задумчиво проговорил Шпагин.

— То есть, не видите? — недоверчиво уточил я, — Миш, а вы?

— Вижу разноцветные пятна, как в калейдоскопе. Ничего кроме. — вторил словам капитана мой друг.

Но я-то вижу! Пусть даже пока только полы. Ещё один барьер, что ли? В принципе, в магических замках, поддающихся только членам определённого клана ничего удивительного нет. Повсеместно используемая система защиты имущества.

— Благодарю за подтверждение догадки, ваше высокоблагородие, — капитан счёл моё задумчивое выражение за признание и, согнув шею в лёгком поклоне, в котором угадывался опыт бального танцора, продолжил, — Дверь ко входу в подвал не имеет отношения. Вход защищен чарами, учитывающими кровь. Впервые вижу именно такое исполнение. Барьер не похож ни на один из известных нашим арканологам. Будто его создал кто-то очень талантливый, возможно даже крупная магическая цепь. Тем интереснее, что он пропускает вас. Это очевидно по тому, что вы можете разглядеть что внутри.

Закончив речь, капитан почесал подбородок и с вопросительным выражением повернулся ко мне.

— Хотите чтобы я туда пошёл? С каких это пор инженерных асессоров перевели в сапёров-любителей? — Намерения Шпагина были мне очевидны, да и любопытство меня съедало, особенно после тезиса, что чары уникальные, но от здравой осторожности люди умирают реже, чем от любопытства.

— Как видите, это единственная уцелевшая часть дома. Исходя из предпосылок, что ваш отец в отношении своего подвала вёл себя предельно скрытно, и что барьер на нём реагирует на вас, как на допустимого посетителя, вы единственный, кто может узнать что находится за барьером.

Логичное до тошноты заключение, конечно. Я кто угодно, но не трус. И всё-таки, если барьер вокруг входа выдержал пожар, боюсь подумать, что он может сделать с незваным гостем.

— Дроны? — Подбросил я идею капитану.

— Камеры показывают всё тот же калейдоскоп, о котором сказал его высокоблагородие Михаил. Сами же дроны не заезжают. Такая же пространственная стена, что и для людей. А фамильяры и големы просто не воспринимают подвал существующим.

В подтверждение своих слов капитан подошёл к двери вплотную, раскрыл её настежь и несколько раз ударил по воздуху в дверном проёме. Удары сопровождались гулким шуршащим звуком, словно баскетбольный мяч сначала покрыли автомобильными шипами, а потом принялись бить им о пол.

— Михаил, что вы видите? — обратился к другу Шпагин.

— Как вы бьёте по барьеру. — ответил Миша.

— А вы, Сергей?

А предо мной зиял проход в тёмный зал с едва видимым желтоватым паркетом внизу. Хотя я смутно догадывался, что внутри есть освещение, и что оно загорится, стоит мне лишь ступить за барьер. Да, барьер тоже был виден. Лёгкая плёнка навроде мыльного пузыря. Именно по ней стучал капитан. Но вот разглядеть что бы то ни было в этой тьме я уже не мог.

— Не скажу, — строго говоря, я не отказался от ответа, а просто не имел ничего сказать, — Там темно.

Я подошёл к барьеру и протянул к нему руку. Капитан уступчиво отошёл в сторону, чтобы не мешать мне. Защита отцовских секретов отозвалась моим прикосновениям тёплой гладью. Она проминалась под давлением пальцев и не отталкивала от себя, а обволакивала, чем-то напоминая желе.

— Ты как? — спросил меня Миша.

— Вроде нормально. Как видишь, рука не отваливается.

Ещё немного поводив рукой с другой стороны барьера, я вытащил руку на нашу сторону и показал её Мише. Тот достал из нагрудного кармана монокуляр и осмотрел мою кисть, а потом проскользил взглядом по мне сверху вниз.

— Изменений биологической и эфирной структур не выявлено. — выдал он своё заключение, словно робот из фильмов.

Капитан молча отошёл на пару шагов от входа и оглядел окрестности.

— Господа, этого никто не должен увидеть. — негромким командирским голосом приказал он стоявшим рядом троим оперативникам, — Работаем!

Те отсалютовали и, переглянувшись, принялись плести старенькое и эффективное заклинание, водя ладонями в воздухе над головами. Свет Солнца слегка померк, а после, дом накрыл серый купол, скрывающий нас от случайных, или специальных взглядов.

— В целях вашей безопасности, инженерный асессор барон Алмазов. Если за нами наблюдают, то система даст знать. — проговорил капитан предельно официально. Выглядел он очень сосредоточенно. От былой лёгкости не осталось и следа. Я утвердительно кивнул ему и обратился к другу.

— Миш, засеки время.

Если не вернусь через полчаса, значит меня надо спасать. Тоже схема, придуманная ещё в детстве.

Барон Измайлов приложил к виску указательный палец и дважды стукнул. Отсчёт пошёл.

И я ступил внутрь.

Барьер, отделявший подвал от внешнего мира, полностью обволок моё тело а потом рассеялся лёгкой дымкой, пропуская меня внутрь. По ощущениям вроде ничего необычного. Впереди — коридор. Стены в побелке. Под ногами — самый обычный паркет, каким я его видел, такой он и остался. Магия? По крайней мере человеческим телом не ощущается. Аномалий, сродни той температурной снаружи, как будто тоже не ощущалось.

Я обернулся и взглянул на вход. Тот оставался заграждённым той же магической плёнкой. Значит многоразовый. Выйти и сказать им, что со мной порядок? Нет, Миша точно захочет поэкспериментировать с пропускной способностью барьера. На это у меня ни времени, ни желания. Но на перспективу оставим. Алмазовы со мной во главе вернутся, и, предположительно, неразрушимый бункер моего отца выглядит идеальным местом для начала этого возвращения.

Хотя сюда проникал свет снаружи, конец коридора, неожиданно длинного, был спрятан в темноте. Тут есть освещение? Выключателя нигде не было видно, однако… Я отправил небольшую волну эфира вдоль стен и потолка, после чего углы коридора обратились золотистыми полосами подсветки. Отцовский же подвал. Но, сделав несколько шагов вниз, я понял. То, что я считал тьмой в конце долгого пути, было лишь иллюзией для человека, который только-только заглянул сюда. Зачем? Если хочешь что-то скрыть, просто смастери видимость тупикового подвала с банками огурцов на полках.

Я спускался ниже и ниже, а мой путь освещался светом эфирных люминариев, длинных настенных полос слева и справа. По ощущениям я погрузился уже метров пять в глубину, когда наткнулся на незамысловатую деревянную дверь с г-образной ручкой. Мне определённо сюда. Немного помедлив, я занес ладонь над кривой рукоятью, проверяя не ждёт ли меня какая-нибудь ловушка. Убедившись, что не ждёт, повернул ручку и толкнул дверь от себя.

Передо мной оказался круглый зал метров пяти в диаметре. Вдоль стен поваленные книжные полки. По полу разбросаны книги, разнообразные бумаги, счета, запакованные письма. Мятые, рваные, какие-то обгоревшие. Разодранный диван. Рядом с ним стол-бюро и рабочее чёрное кресло обитое эко-кожей без правого подлокотника. На столе установлен моноблок, системник и монитор в одном, с беспроводной клавиатурой и мышью. Всё вокруг со следами оплавления, пластик мыши и клавиатуры так вообще растеклись по поверхности стола, вплавив в себя несколько писем с гербовыми печатями каких-то родов. Ведро для бумаг, железная корзинка с обгорелыми смятыми листами и никаких следов человека. Эфирного следа отца я всё так же не ощущал.