Осколок Хаоса (СИ) - Гудвин Макс - Страница 2

Пожелай мои братья и сёстры воспротивится Отцу, я бы всё равно нашёл бы способ выбраться, пускай на это и ушло бы время двух тысяч родившихся и погибших звёзд. Но мой срок истекал сегодня, прямо сейчас.

Оковы, сдерживающие меня во всех измерениях, вдруг натянули моё крепкое изголодавшееся по силе вселенной тело. В одной из реалий я представлялся сильным, подтянутым, словно это с меня ваяли статуи своих богов примитивные народы.

Они пришли вместе, старший брат и старшая сестра, Демиурги, древние Боги, предатели.

Лея была идеалом красоты, на вид хрупкая, светловолосая, в прозрачных одеяниях она не скрывала ничего, ей нечего было стесняться у Высших Богов так не принято. Красс был атлетичен и высок, бородат и хмур, в его глазах отражались созвездия контролируемых им звёздных систем, а в правой руке он нёс молот Забвения.

— Ты не посмеешь! Ты не сможешь! — прорычал я встречая Демиургов взглядом, вдруг понимая что они намерены сделать.

— Ты не оставил нам выбора. — произнесла Лея.

— И просто так отпустить мы тебя не можем, не можем нарушить Волю Творца. — грозно проговорил Красс.

— Этот удар, расщепит твою душу на бесчисленное количество осколков, которые мы отпустим в притяжение маленькой звезды с такой же маленькой и жалкой планеткой. — вторила ему Лея.

— Она станет твоей следующей тюрьмой, ведь воплощенные души там не обретают память, а живут и умирают, как смертные. Бесчисленное количество раз. Тебе не хватит силы чтобы вспомнить, кем ты был… Точнее, уже вам. Миллионам осколков тебя никогда не собраться вместе. — хмуро закончил Красс.

— И ты не совершишь Жатву, не погубишь этот Мир, и не соберешься заново, чтобы освободится, потому что ты не будешь помнить. — проговорила Лея с ненужным мне сочувствием.

— Я всё равно, вернусь! — вырвалось у меня.

— Не думаю. Цивилизация людей рано или поздно разлетится по всем галактикам, и ты никогда не собирёшься воедино. — покачал головой Красс.

— Вы ещё увидите мой реванш! — яростно прокричал я.

Молот брата-убийцы ударил меня по груди, и я ощутил себя кучей осколков, частей сознания Демиурга, кои я когда-то был. Я ощутил себя разбитым и лишенным всего. А потом, я всё забыл, мы все забыли…

***

Я низверженный Демиург. Его часть. Его одна ничтожная часть, одна из миллионов. Я на планете-тюрьме, и вскоре, когда слои эфира снова сойдутся, я снова всё забуду. Как забывал много и много раз до этого, рождаясь, умирая, и снова рождаясь тут.

Ну уж нет! В этот раз этому не бывать. — решил я, нависая бестелесным духом над Михаилом Измайловым, который безуспешно пытался залечить смертельную рану.

В этот самый миг я передал ему глубинную лекарскую доктрину. Откуда? Демиург Хаоса я или нет? В информационном поле этом маленькой планеты есть информация обо всём, в том числе и о том, как залечиывть такие раны, ограниченному сознанию смертных вопреки.

Мои братья и сёстры сказали бы что я жульничаю. Э — нет, я выбираюсь из оков, которые вы специально для меня построили. И если бы не маг-аннигилятор и наложившийся на астральный шторм выстрел снайпера, случайным образом повлиявший на мою память, я бы наверное еще бы долго ждал. Но, как говорится, когда дробишь душу Демиурга на миллион частей, готовься, что тот использует любой шанс, даже один на миллион, чтобы выбраться.

Лицо Михаила Измайлова округлилось от удивления. Неизлечимая дыра из плоти, кожи и костей под его руками зарастала, не оставляя и следа. А я, чувствуя приближающуюся эфирную волну, влился обратно в своё тело.

***

Очнувшись, я ощутил вокруг своей головы странную энергетику. Как будто вокруг неё образовался Щит из чистого Хаоса, что прятал мой разум от любого вмешательства извне.

— Серёг! Ты жив, слава Богам! Я уж думал всё! — донеслось от Измайлова когда мой взгляд стал снова осмысленным.

— Снайпер? — догадался я.

— Да, видимо Яблонские постарались!

— А может и не они, мало ли ревнивых мужей, строгих отцов и несносных братьев в Москве. — проговорил я так и лежа на траве в тени каменного забора.

— Тебе срочно нужно в больницу.

— Хех, нет мой друг, мне срочно нужно выпить, за мою новую жизнь!

— Но снайпер!

— Скорее всего уже доложил своим хозяевам, что дело сделано. — произнёс я приподнимаясь на локтях.

— Значит, когда все узнают что ты жив, они попытаются снова.

— Теперь уже всё равно. Ты не представляешь, что я только что узнал.

— Я не верю, что голова могла так регенерировать, лекарство так не работает! — продолжал Михаил.

— Поехали отметим мою новую жизнь, за одно решим что с этой ситуацией делать. — решил я вставая.

— Тебе нельзя так резко… — выдал Михаил, видя мою прыть.

— Ты же врач? Ты же видел что я уже умер, так что теперь для меня запретно?

— Ты не мог умереть. Иначе бы лекарская магия тебя бы не вылечила.

— Ну да, ну да! — усмехнулся я, — Поехали в трактир.

***

Называть «Регардо» трактиром было нашим с Мишей небольшим приколом. Вообще-то вполне себе неплохой ресторан. Даже солидный. В трактир же он превращался, когда в него приходило больше трёх магов из разных семей за раз. Просто потому что если маг заходит в хороший ресторан — он выпивает. А выпившие маги, особенно из конкурирующих семей, с большей вероятностью превратят ресторан в трактир, чем нет.

Хозяева, прекрасно понимая популярность места среди молодых дворян, даже не запрещали повторные посещения для дебоширов. Так что атмосфера неизменно была по-хорошему боевая. Каким-то образом, несмотря на обилие внезапных дуэлей, от ресторана всегда исходила аура шика и статусности. А официантками работали исключительно модели.

— Маша, дорогая, нам обед «победный», — едва сдерживая смех, заказал Миша, придуманный нами ещё на первом курсе Академии набор блюд для употребления после успешной дуэли. Для неуспешной вариант тоже имелся, но придуман он был скорее из предусмотрительности, чем необходимости. Я даже не помнил, что в него входило.

— Красное или белое? — спросила официантка, покачивая грудью в такт словам.

— Яблонский же на «Я»? — Задумался Миша, — Не люблю математику.

— На «Я». 33-я буква. Не чётная. Значит красное., — Продолжил я его размышления.

— Принято, ваше высокоблагородие!

Маша кивнула, поправила декольте. Отвернулась, и сверкнув, на мгновение показавшейся из-под юбки попкой, побежала дальше по своим официантским делам. Михаил Анатольевич же наклонился над столом и обратился ко мне.

— Сергей Борисович, ваше благородие. Какого вообще произошло на пустыре?

— Ты про Яблонского? Ну как обычно. Парад-рипост. Никакой магии.

— Ты понимаешь о чём я. Сквозное ранение мозгового отдела черепа с пульсирующей полостью в мозгу залечить невозможно. В смысле возможно, конечно, но пациент к этому моменту из категории «больные» переходит в «мёртвые». А это необратимая штука. Ну так, к слову.

А ведь Миша серьёзен. Моё исцеление ему покоя не даёт. А ведь исцелял он сам. Своими руками.

— Какая полость? Пульсирующая? Не понимаю о чём ты. — усмехнулся я вместо ответа.

— Серёг, я, блин, видел, как пуля раскрошила тебе лоб, а потом из затылка вылетела.

— Ну ты же вылечил? Ну вот и всё!

Миша откинулся на спинку дивана и тяжело вздохнул.

— Вот то-то и оно, Серёг. Что я вылечил., — сказал Миша и помахал руками над головой, — Вот этими руками. Мать её, пулю в лоб!

Миша ударил по столу. В нашу сторону обернулись две официантки, что-то обсуждавшие у бара. Увидев Мишу, одна шевельнула бёдрами, отчего края её юбки разлетелись по сторонам, озарив зал белизной её трусиков. Подмигнув моему друг, она продолжила разговор со своей коллегой. Миша улыбнулся ей в ответ, о потом посмотрел на меня.

— Что-то странное тогда произошло. Знаешь? Как будто кто-то приоткрыл мой череп и вложил туда понимание, что такое исцеление возможно. Да что там понимание! Я узнал, как это делать!