Условия соглашения (ЛП) - Секстон Мари - Страница 25

Затем он исследовал кухню. Там были все виды соков, какие только можно себе представить, включая морковный. Ривер не думал, что кто-то на самом деле пьет это дерьмо, но, похоже, Фил пил. Он явно был вегетарианцем, но не веганом. На полке стояли яйца, в выдвижном ящике лежало несколько сортов сыра, а в холодильнике лежало столько овощей, сколько у Ривера никогда не было в холодильнике за один раз.

Что поразило Ривера больше, чем содержимое кухни, так это порядок. Казалось, что каждое блюдо на каждой полке было аккуратно расставлено, каждая банка стояла в ряд с другими, расположенными спереди и сзади. Специи в шкафу стояли аккуратными рядами, в алфавитном порядке, и каждая этикетка была обращена вперед. Холодильник был почти таким же. Фил явно был не из тех, кто просто так запихивает в него продукты. Каждая полка была расставлена более тщательно, чем витрина в продуктовом магазине. На ящиках даже были надписи.

Ривер покачал головой и усмехнулся. Поговорим о неврозе.

Джоан Клоуфорд появилась из ниоткуда, чтобы помяукать на него. К отсутствию у нее конечности и глаза было трудно привыкнуть. К тому же она была слишком худой, с отвисшим животом. Очевидно, возраст был не на ее стороне. Он предложил несколько лакомств. Она не взяла их, но, по крайней мере, не шипела.

Наконец, он подошел к последней комнате в доме - спальне Фила.

Внутрь он заходить не стал. Фил намекнул, что допуск туда следует рассматривать как награду, но Ривер хотел точно знать, как эта награда будет выглядеть.

Спальня была вдвое меньше, чем темница. В ней стояла обычная мебель для спальни, включая кровать королевских размеров. Стены были голыми. Ни один ящик не был выдвинут даже на долю дюйма. Единственной необычной вещью была перекладина, прикрепленная к стене у кровати, очень похожая на ту, что была в темнице. С этой перекладины тоже свисала цепь, но без ошейника на конце.

Ривер улыбнулся, прикоснувшись к ошейнику на своей шее. Он представил себя прикованным к стене, когда Фил будет заниматься с ним любовью в этой постели.

Он хотел, чтобы это произошло. У него не было никаких сомнений на этот счет.

Глава 8

В течение следующих двух недель все шло, как и ожидалось. Они оба по-прежнему работали по ночам, Фил - по восемь часов, пять ночей в неделю. Четыре десятичасовые смены Ривера означали, что у него было три выходных в неделю, но обычно не подряд. Стаж работы Фила позволял ему подстраивать свой график таким образом, чтобы его выходные совпадали с двумя из трех свободных вечеров Ривера. Не раз у них отнимали одну из этих двух ночей, когда звонили из скорой помощи и просили помочь. В отличие от Терренса, который всегда жаловался и говорил Риверу, что ему нужно выучить значение слова «нет», Фил никогда не ворчал и не дулся.

По четвергам Фил почти всегда давал Риверу «перерыв», что означало освобождение от рабства. Единственным ожиданием было, чтобы Ривер не спал ни с кем другим во время перерыва. Помимо работы и таинственных занятий Фила по четвергам, они проводили вместе практически каждую свободную минуту, и большую часть этого времени проводили в темнице Фила.

С каждым днем опасения Ривера рассеивались. Большую часть времени Фил казался отстраненным, но в постели он был самым преданным и терпеливым любовником, который когда-либо был у Ривера.

Не то чтобы у Ривера было много любовников, с которыми можно было бы сравнить.

Тем не менее, было легко оценить, как Фил старался завести Ривера. Он наслаждался оральным сексом не столько ради себя, сколько ради Ривера. Как проверял готовность Ривера к анальному проникновению, но ни разу не выказал ни малейшего раздражения или нетерпения, обнаружив, что тот все еще слишком напряжен, чтобы продолжить. Логическая часть мозга Ривера иногда сопротивлялась приказам Фила, но, в конце концов, он ни разу не пожалел о том, что подчинился.

«Бытовая» часть его соглашения была более приземленной, но все равно приносила удивительное удовлетворение. Поначалу ему казалось унизительным, когда его просили постирать белье, погладить рубашки Фила или вымыть пол на кухне. В конце концов, он был врачом, а не горничной. Но вскоре он понял, что простота его работы по дому была своего рода благословением. Филу было все равно, как выполняются задания, главное, чтобы они выполнялись. Обычно он распределял задания по вечерам, когда ему приходилось работать, а у Ривера был выходной, это означало, что Ривер был дома один. Он наливал себе выпить, включал стереосистему и подпевал во время работы. Конечно, фальшиво, но рядом не было никого, кто мог бы его услышать, так что кому было до этого дело? Иногда он работал в тишине, сосредоточившись только на том, чтобы сделать свою работу как можно лучше. Это успокаивало. Это было похоже на, своего рода, медитацию, и Ривер испытывал странную гордость, выполняя домашние задания в меру своих способностей. Особенно ему нравились задания, которые позволяли ему ненадолго проникнуть в спальню Фила. Даже простое развешивание рубашек вызывало у Ривера странное возбуждение.

Единственное, в чем Ривер не был уверен, так это в том, в каких отношениях они находились за пределами темницы. Действительно, почти все свободное от работы время они проводили вместе. Они часто обедали вне дома и ходили в кино. Они сидели на диване и смотрели телевизор. Они ходили гулять вокруг небольшого озера по соседству с Филом. И все же Фил не открывался. Он никогда не проявлял привязанности вне секса. Они даже не держались за руки. Шли дни, и Ривер беспокоился, что их отношения были ужасно односторонними.

И все же это было лучше, чем быть одному. Он гораздо меньше времени думал о Терренсе и считал это своей победой.

В один из их совместных выходных дней на третьей неделе совместной жизни Фил пригласил Ривера поужинать. Он никогда не позволял Риверу садиться за руль, и это раздражало Ривера, пока он не понял, что это означает, что у него всегда есть специальный водитель. Больше не нужно беспокоиться о том, будет ли лишняя порция выпивки за ужином лишней или нет. Он находил это интересным: то, что раньше казалось сковывающим, теперь казалось освобождающим.

В ресторане было многолюдно, и официантка подала им что-то, похожее на подставку на стероидах, пообещав, что ждать придется полчаса. Они заняли места за стойкой, дожидаясь, когда она вспыхнет и сообщит, что их столик готов. Фил заказал напитки, свой обычный имбирный эль с ананасовым соком для себя и скотч для Ривера. Ривер выпил половину стакана, прежде чем набрался смелости задать вопрос, который не давал ему покоя с самого первого дня.

- Ты алкоголик?

Фил даже глазом не моргнул.

- Забавно, что люди всегда считают, что это единственная причина, по которой кто-то не пьет.

- Это значит «нет»?

- Да.

- «Да», это значит «нет» или «да, ты алкоголик»?

Фил неохотно улыбнулся ему.

- Нет, я не алкоголик. Но мой отец был алкоголиком.

Ривер моргнул, уверенный, что ослышался.

- Твой отец? Ты имеешь в виду...

- Да, могущественный доктор Грант Мандерсон, глава администрации больницы. Несомненно, это самый работоспособный алкоголик, которого я когда-либо встречал. Он много лет был главным хирургом, пока у него не случился инсульт, и ему не пришлось бросить пить. После этого он не мог держать руки достаточно твердо, чтобы оперировать. - Он опустил взгляд на свой безалкогольный напиток. - На самом деле, это было очень удобно для него. В больнице списали это на инсульт. Они и не подозревали, что он годами пропускал стаканчик-другой мартини перед операцией. Моя мама, напротив, пила редко. Но ей очень нравились обезболивающие, отпускаемые по рецепту. В итоге она лишилась лицензии из-за этого. Алкоголь и наркотики в моем доме были под большим контролем, чем я сам.

Это было больше, чем Фил когда-либо рассказывал о своей жизни.

- И поэтому ты стал непьющим фармацевтом, чтобы ты контролировал наркотики, а не они тебя?