Водяной нож - Бачигалупи Паоло - Страница 20

Через несколько минут машина снова летела по Аризоне, руководствуясь неясными очертаниями шоссе, занесенного песком, и оставляя за собой столб пыли.

– Два бакса стопка, юань – стакан.

Или, как говорила Сара, «быстрый трах, и деньги в руках».

Поймав ритм, Мария наливала стопки, а Туми рядом жарил pupusas[16]. На его гриле шкварчало растительное масло. Деньги переходили из рук в руки – темные, влажные от пота комки мелких китайских купюр – и исчезали в ее лифчике. Мария налила из бутылки «Аква фины» в стакан строителя, внимательно следя за уровнем воды. Она была экспертом по объемам жидкости. Оценивать объем у нее получалось лучше, чем у любого бармена из клубов, где Сара снимала клиентов.

Пот тек с Туми ручьями. Он непрерывно снимал с решетки гриля лепешки, заворачивал их в страницы «Рио де сангре» (жуткие фотографии убитых мгновенно пропитывались жиром) и отдавал покупателям, стоявшим в очереди.

Туми. Большой черный мужик, лысый как коленка. Лицо в поту, взгляд устремлен на гриль, над головой – большой красно-белый зонтик, под цвет красно-белого фартука. Плечистый сильный малый, который в состоянии защитить свой бизнес, – могучая гора, затенявшая Марию.

– Два бакса стопка, один юань стакан, – сказала она следующему покупателю. Дешевая вода увеличивалась в цене просто потому, что кто-то принес ее от насоса Красного Креста на запыленный тротуар рядом со стройплощадкой аркологии Тайян.

Осталось уже меньше половины воды, а обеденный перерыв у второй смены еще и не начался. Мария мурлыкала себе под нос, складывая в уме числа. Квартплата и продукты. Деньги для Дамьена. Деньги для «койота», который уверял, что сможет переправить ее через границу.

Туми улыбнулся очередному покупателю.

– Мясо и queso[17], фасоль и queso или просто queso?

– Стакан или стопка? – спросила Мария.

В воздухе висел густой дым. На многих были респираторы: у богатых – «Ральф Лорен» и «Ян-Ян», у бедных – «Америкэн игл» и «Волмарт». Мария задумалась, а не купить ли такой и себе. Немарочный стоил не очень дорого; вдруг с ним жжение в легких уменьшится. Может, она и Саре купит, чтобы та меньше кашляла.

Видимость упала до четверти мили. Высокая, наполовину построенная аркология терялась в серой дымке; ребра балок, секции фотоэлементов и стеклянные поверхности исчезали в дымном, туманном, жарком небе. Мария подумала, что сегодня не только она, на земле, но и богатые пятаки наверху смотрят на один и тот же серый дым.

Очередь не уменьшалась: шесть-семь человек ждали момента, когда смогут сделать заказ. У Туми было лучшее место: достаточно близко к Тайяну, чтобы приходили рабочие, у которых закончилась смена. Кроме того, к нему заглядывали пятаки, любившие уличную еду, – те, кто решил потусить в уже достроенных секциях Тайяна. Идеальный вариант.

Мария налила еще один стакан. Туми принимал заказ у бригадира-китайца.

– Ni yao shenma?[18]

Бригадир улыбнулся, услышав родную речь, но ответил по-английски:

– Мясо. Без queso.

Туми тоже переключился на английский. Все для покупателя – такая у него была мантра. Он продавал лепешки на английском, испанском и китайском и любил повторять, что, если из космоса прилетят клингоны, он и их язык выучит. Туми превращал людей в постоянных клиентов. Он жарил лепешки, складывал идеальные конверты-оригами из газет, затем набивал эти кровавые пакетики лепешками и изящным движением руки передавал покупателю.

– Улыбка и стиль, Мария, – говорил он. – Улыбка и стиль. Пара добрых слов на родном языке клиента, всегда хорошая еда. Тогда бизнес пойдет.

Пара добрых слов.

Именно это привлекло к нему Марию после смерти отца.

Она хотела потратить часть денег – которых и так почти не осталось – на лепешку. В обеденный перерыв отец всегда покупал ей лепешки. Ей отчаянно хотелось восстановить это воспоминание, ей нужно было, чтобы ее утешил этот добрый черный великан в красно-белом фартуке. Она его запомнила и почему-то стала ему доверять.

А Туми – вместо того чтобы взять ее деньги – дал ей подгорелую лепешку, которую обычно бросал дворняге Спайку. Мария, голодная, жадно проглотила еду. А теперь она стояла рядом с ним и продавала воду, а он называл ее «принцесса воды».

– Ты прямо как Кэтрин Кейс, – сказал Туми, когда она попросила разрешения торговать водой и предложила ему небольшую долю за шанс заработать самой. Она сама будет покупать и носить воду, а ему и делать ничего не придется.

Принцесса. Мини-Кэтрин Кейс. Туми мог называть ее как угодно, лишь бы разрешал продавать воду рядом с Тайяном.

Место. Место. Место.

Часть Тайяна уже заселили. Квартиры с тройной системой фильтров, чистый воздух, идеально переработанная вода, собственные фермы – все, что нужно для жизни, и пусть остальной Финикс катится к чертовой матери.

Сара рассказывала Марии об аркологии. О фонтанах и водопадах. О вездесущих растениях. О воздухе, который не пахнет дымом и выхлопными газами. Потерянный рай. Попасть в Тайян почти так же сложно, как и в Калифорнию. Охранники, карты, ключи, отпечатки пальцев. Чтобы проникнуть туда, нужны друзья.

Дым и пыль на стройке Мария хорошо знала и понимала; квартиры с кондиционированным воздухом, стиль жизни пятаков, которым Сара отдавалась за деньги, – все это казалось ей чужим.

Мария открыла еще одну бутылку и посмотрела на очередь. Если и дальше так пойдет, вода закончится через пару часов – и она заработает больше денег, чем раньше за год. Хороший вклад в предстоящую лучшую жизнь. Сара будет в восторге.

– Стакан или стопка? – спросила она следующего клиента.

На другой стороне улицы группа техасцев, которые обычно толпились у стройки, садилась в колонну автобусов.

– Куда это они? – спросила она у Туми.

Он оторвал взгляд от лепешек.

– Электрическая компания. Берет всех, кто может управляться со шваброй.

– Зачем?

– Поле фотоэлементов на западе накрыло бурей, и теперь огромная площадь годится только на то, чтобы создавать тень в пустыне. Пока панели под слоем земли, никакого тока. – Он рассмеялся. – Первый раз вижу, чтобы кто-то радовался толпе безработных техасцев.

– Может, стоит продавать воду там…

Туми развеселился, пихнул ее локтем.

– Принцесса – слишком важная персона, чтобы работать со стариной Туми?

Мария на него не злилась. Туми нормальный. Даже когда он ее подкалывал, она понимала, что он не со зла.

Увидев, как Туми смотрит на Марию, Сара сразу сказала, что он в нее влюбился.

Уступая давлению со стороны подруги, Мария попыталась его поцеловать. Сара сказала, что она должна показать свою благодарность, привязать к себе мужика, стать его женщиной. И на секунду Туми ей это позволил. Он жадно впился губами в губы Марии, но затем мягко ее отстранил.

– Я польщен, честно, – сказал он.

– А что я такого сделала?

– Все должно быть не так.

– А как?

Туми вздохнул:

– Прежде всего, ты должна делать это по любви, а не по необходимости.

Мария уставилась на него, сбитая с толку. Какие понятия о чести у этого человека? Что она сделала неправильно? Она попыталась понять свое место в матрице отношений, где на одной стороне была торговавшая собой тощая Сара, а на противоположном краю – какой-то романтический идеал в голове Туми: ты трогаешь только ту девушку, которую любишь.

В конце концов, какая разница. Мария предложила, Туми отказался, и это было почти так же хорошо, как если бы она стала его девушкой. Может, даже лучше.

– Если он хочет просто смотреть, работа у тебя будет легкая, – сказала Сара. – Пусть глядит, сколько захочет. Будет верен тебе всю жизнь.

Обеденный перерыв у первой смены закончился, и очередь уменьшилась.

Мария пересчитала полные бутылки. Туми распрямился.