Ведьмин оберег (СИ) - Романовская Ольга - Страница 1

Ведьмин оберег

— Стойте, подождите!

Одновременно придерживая юбки и широкополую шляпку, к дилижансу неслась девушка. Из вещей – один саквояж. С недовольным кряканьем разбегались из-под ног утки, потревоженные припозднившейся пассажиркой. Звонко чавкала грязь под модными, явно непредназначенными для немощёных улиц ботинками. Платье – синее, шёлковое, с пышной кружевной нижней юбкой – тоже. Сразу видно, девушка впервые пользуется услугами дилижанса.

Кучер широко зевнул и крутанул в руке кнут. Он уже собирался отъезжать, когда появилась эта девица. Что ж, места есть, лишние деньги не помешают.

Запыхавшись, девушка с неожиданной для столь хрупкого создания силой распахнула дверцу экипажа и, не глядя, плюхнулась на сиденье, прямо на колени дремавшего мужчины. Тот, в отличие от неуклюжей пассажирки, оделся подобающе случаю – в немаркий дорожный костюм. Зато тоже не озаботился поклажей: всё имущество, состоявшее из лаковой шкатулки, мужчина носил с собой, сейчас же и вовсе заложил за поясницу, чтобы не украли.

— Осторожнее! – разомкнув веки, огрызнулся потревоженный пассажир и взглянул на карманные часы: шесть утра. – Откуда вы только взялись?

— Сбежала, — в тон ему ответила девушка и, извинившись, перебралась на свободное место.

Дилижанс тронулся. Сонная, тонущая в лучах рассвета деревня, осталась позади. За окном замелькали поля, сизой дымкой маячил на горизонте лес.

Девушка искоса посматривала в окно и крепко прижимала к груди саквояж. Сама того не замечая, она теребила бахрому кожаной кисти, украшавшей одну из ручек сумки. Значит, нервничала. Волнение выдавали и плотно сжатые губы, напряжённая линия скул и бегающий взгляд.

Хватятся лошади или нет? Не нагрянет ли с самого утра матушка? Кобылку девушка привязала на околице: всё равно далеко не ускачешь с непривычки, на дилижансе спокойнее. А вот до деревни от имения можно быстро добраться только верхом, особенно на каблуках.

Мужчина со шкатулкой следил за спутниками из под полуопущенных ресниц. Со стороны он казался спящим, на самом же деле видел всё, что происходило в дилижансе. Вон, раскрыв рот, храпит дама в жёлтом. Несомненно, «старая дева»: женщины в таком возрасте редко путешествуют одни, да ещё так одеваются. Платье вышло из моды лет тридцать назад, а чепец пожелтел от частых стирок. На кружевные оборки и вовсе было жалко смотреть. Рядом примостилась супружеская пара. Оба молоденькие и бедные. Зато счастливые, какими счастливыми бывают только молодые люди, едва вступившие в жизнь. Из обрывков разговоров мужчина понял, они студенты. «И не маги, — с самодовольством мысленно отметил он. – В лучшем случае – лекари, но, скорее всего, и вовсе не имеют ни малейшего отношения к Академии. За весь путь – ни крохотного заклинания». Дальше – эта девица. Симпатичная: лицо сердечком, большие голубые глаза, только волосы подкачали, невзрачного мышиного цвета. Забилась в уголок и затихла. Кого или чего она так боится?

По эту сторону ехал отставной судья с семьёй. Если б не он, мужчина бы умер со скуки. А так есть с кем переговорить и перекинуться вечерком в картишки. Супруга седовласого господина Нойта, разумеется, категорично возражала против подобных забав, но муж ни её, ни вечно капризничавшую дочь не спрашивал.

Одно место пока оставалось свободным – непосредственно рядом с мужчиной в сером костюме. Оно предназначалось для некой особы, письмо которой, среди прочего, хранилось в шкатулке незнакомца.

Дилижанс подпрыгивал на ухабах. Пассажиры мирно спали. Все, кроме двоих.

Девушка, столь стремительно влетевшая в дилижанс, достала записную книжку в кожаном переплёте и, хмуря носик, перелистывала её. Второй, свободной, рукой она неосознанно теребила цепочку на запястье. Судя по всему, некогда она украшала шею пассажирки, но потом звенья порвались, а девушка так и не удосужилась починить украшение. Цепочку с подвесом в виде тройного серебряного полумесяца некогда подарила мать на совершеннолетие, а той в свою очередь проезжая ведьма. Та постучалась в дом перед самыми родами, помогла благополучно разрешиться от бремени и оставила подарок, который якобы принесёт счастье в дом. А всё за то, что её не выгнали, а пустили переночевать. Луну из неогранённого изумруда девушка потеряла. С тех пор на её голову и посыпались несчастья. Сначала мелочи, вроде испорченных любимых туфель, а потом и помолвка с нелюбимым.

Девица кожей почувствовала чужой взгляд и подняла голову. Её глаза на миг встретились с глазами мужчины, на которого она недавно упала. Вздрогнув, девушка поспешила отвернуться. Странный мужчина, и взгляд колючий. Сидит и будто изучает, оценивает, решает, достойна ли она тут ехать. По одежде не определишь ни сословие, ни профессию, ни достаток. Возраст… Да уж старше неё! Наверное, ровесник кузена, который служит в Гвардии. Симпатичный? Сложно сказать. Нечто среднее. Шатен. Волосы коротко стриженые, глаза серые. Тяжёлый подбородок выдаёт упрямый характер и несгибаемую волю. Такому бы в Комиссариате полиции работать!

— От кого прячетесь?

Девушка вздрогнула и, сделав вид, будто не расслышала, отвернулась. Пальцы, сжимавшие саквояж, подрагивали.

— Госпожа, я к вам обращаюсь.

Незнакомца забавляли её тщетные попытки избежать разговора. Не он, так кто-то другой обязательно поднимет неприятную тему: увы, скрывать волнение девушка не умела.

— Я не разговариваю со случайными попутчиками, — гордо вздёрнув носик, свысока ответила пассажирка.

Внутри же всё сжалось. Неужели кончено, не успев начаться? Вдруг это друг отца или, того хуже, сыщик, нанятый женихом? Когда только успел! В таком случае она станет кричать, кусаться, брыкаться, но не пойдёт к алтарю с тем бароном. Пусть он трижды богат, пусть отец трижды обещал ему руку дочери. Пусть сам выходит замуж за своего разлюбезного партнёра!

— Я заметил, вы на редкость хорошо воспитаны, — хмыкнул незнакомец и представился: — Гворий.

— Просто Гворий? – девушка недоверчиво взглянула на него.

Однако что за фамильярность! За кого он её принимает? По имени называют друг друга только друзья и родственники. Вряд ли попутчик относится к одной из этих категорий.

— Для вас – да, — краешками губ улыбнулся Гворий, но глаза оставались абсолютно серьёзными. Он старался не пропустить ни малейшего изменения позы или мимики незнакомки. — По-моему, достаточно. А вы, госпожа?..

Девушка колебалась, покусывая носовой платок. В итоге брякнула первое попавшееся имя:

— Алиса.

— Лжёте, — категорично заявил Гворий и откинулся на сиденье, вновь прикрыв глаза. – Мимикой себя выдаёте и дышите иначе.

— Да кто вы такой?! – в сердцах прошипела мнимая Алиса, в действительности Марра Торион. – Полицейский?

Гворий пожал плечами.

— Нет, просто любопытствующий. Неприятно, когда тебе лгут. Но если вам угодно, госпожа, останетесь Алисой. Так от кого вы бежите? И не надо говорить, будто сели в этот экипаж ради прогулки. Актриса из вас плохая, а помощь попутчика пригодилась бы. Бывают ситуации, когда чужое свидетельство дорого стоит.

Марра сжала пальцы так, что побелели костяшки. Она пока не задумывалась о том, что станет делать, если её поймают. А ведь действительно допросят и запрут в участке, пока не приедет отец. Между тем, одна невинная ложь могла бы спасти от ненавистного брака. С другой стороны, у Марры не было никаких оснований доверять Гворию, более того, он казался крайне подозрительным.

Мужчина видел на лице попутчицы отголоски внутренней борьбы, но не спешил вмешиваться. Хватало своих дел, чтобы взваливать на плечи чужие. Гворий придерживался правила: не позволяй другим мешать себе, а тайна девицы могла теоретически навредить любому из пассажиров дилижанса. Особенно ему, для которого любое повышенное внимание – шаг к провалу. Полиция же и вовсе числилась в злейших врагах.

— Хорошо, — наконец решилась Марра, — я сбежала накануне собственной свадьбы.

— К любовнику, полагаю? – равнодушно осведомился Гворий.