Дело мертвого дракона - Камардина Мария - Страница 6

– Да ладно. – Практикант, словно прочитав мысли, встаёт передо мной, перегораживая проход. – Просто кофе, ничего личного… А если боитесь, что я приворотное зелье туда подолью или ещё чего, дверь можно не закрывать. Так какой?..

Дверь и так приоткрыта, но послать флиртующего мальчика за неё и ещё дальше я не успеваю.

– Латте без сахара она предпочитает, – любезным тоном сообщает вошедший Сашка и ставит стаканчик на мой стол. – И шоколадные эклеры.

Рядом ложится прозрачный пакетик с пирожным в ажурной салфетке. Моя ж ты прелесть… Я расслабленно выдыхаю и улыбаюсь. «Прелесть» в ответ подмигивает, а потом обращает на практиканта Очень Задумчивый Взгляд.

– А вы, юноша, кто вообще будете?

Влад выпрямляется и расправляет плечи… Плечики, если сравнивать с Сашкой, да и в высоту мальчику ещё есть куда расти: он почти на полголовы ниже.

– А это наш практикант, Влад, – поясняю я. И многозначительно добавляю: – Князев.

Сашка две секунды соображает, приподнимает левую бровь, ещё раз оглядывает потенциального соперника и припечатывает:

– Не похож.

Влад морщится и пытается встать ещё прямее.

– А вы, собственно…

– А это мой жених, – мстительно представляю я. – Александр Евгеньевич.

Сашка ухмыляется, кладёт куртку на свой стол и идёт к двери кабинета шефа. Гошка, которого не взяли на ручки, обиженно чирикает вслед.

– Я щас. – Сашка оборачивается и грозит ему пальцем. Потом косится на практиканта: – Владик, ты ж вроде кофе хотел? Так автомат свободен.

– Владислав Олегович, – цедит мальчик, но от предложенного маршрута не отказывается.

Сашка за его спиной демонстративно закатывает глаза, а потом скрывается в кабинете. У меня тут же звонит телефон, я принимаюсь объяснять, что да, Георгий Иванович уже на месте, можно попытаться до конца рабочего дня его поймать. Боковым зрением сквозь приоткрытую дверь вижу, как практикант подходит к автомату, тычет в кнопки и суёт руки в карманы, приготовившись ждать.

Знакомое сердитое урчание раздаётся внезапно и резко, я не успеваю даже вскочить, а Влад уже вопит и шипит. Я тяжело вздыхаю – Настя, блин! – достаю из тумбочки пачку салфеток и пытаюсь изобразить на лице некое подобие сочувствия, когда злой и мокрый практикант вваливается обратно в кабинет. Ой, да, салфетки не помогут, надо всю одежду в стиральную машину вместе с хозяином, и не факт, что кофейные пятна с белого сойдут.

– Свитер на батарею повесь, пусть подсохнет, – советую я, протягивая пострадавшему салфетки. Тот злобно сопит, и я соображаю, что не уточнила, есть ли под этим самым свитером хоть что-то, и ведь двусмысленно получается…

Сказать я больше ничего не успеваю.

Влад начинает стягивать свитер, футболка под ним, тоже белая, неловко задирается – и тут возвращается Сашка.

– Не понял, что за стриптиз?

Меня разбирает смех. Закусываю губу, но тут Влад выпутывается из свитера, одёргивает футболку, а на ней русским по белому написано «Идеальный мужчина выглядит так», и нарисованная рука пальцем вверх показывает…

Я хохочу. Парни косятся на меня – Сашка с интересом, Влад – с обидой, но это был слишком дурацкий день, чтобы сразу успокоиться. Однако теперь я даже благодарна Настасье за её выходку – мокрый и несчастный практикант теряет всякое желание распускать хвост. Он наконец роняет свитер на стул и принимается вытирать лицо салфетками, а Сашка хмыкает и присаживается на край моего стола. Гошка тут же взлетает к нему на руки, тычется носом в щёку, а потом укладывается на плечи. Я делаю глоток кофе и ощущаю, что счастье есть.

– Идеальный мужчина, значит?

Влад коротко вздыхает, оглядывает свитер и запихивает его на батарею.

– Это мама подарила, – бурчит он через плечо. – Моя счастливая футболка, между прочим, на экзамены надеваю.

– Мама – это серьёзно, – неожиданно поддерживает Сашка. – Моя мне как-то… – Тут он косится на меня и фыркает. – Не, не при девушках.

Мне снова становится смешно. Практикант поправляет на запястье браслет из тёмных бусин и узлов и тоже неуверенно так улыбается – уж не знаю, что он себе вообразил, но спрашивать не стану точно. Однако драки, кажется, не будет. В голове начинает крутиться что-то вроде «доминантный самец отстоял своё право на территорию», и я поспешно откусываю эклер и утыкаюсь в стаканчик, чтобы не заржать и тем более этого не высказать. Вку-у-усно…

Телефон снова звонит, но я на сегодня наобщалась, и вообще, Сашкина очередь работать. Он нехотя уползает за свой стол вместе с драконом, Влад возвращается к шитью – всего две папки осталось, молодец какой! А я решаю, что имею право десять минут отдохнуть – за оставшиеся до конца рабочего дня полчаса вряд ли случится что-то критичное, так ведь?

Не так, конечно.

Последний посетитель, мелкий мужичок в распахнутом коричневом пальто, заглядывает в кабинет без пятнадцати шесть.

– Вечер добрый, Екатерина – это вы, верно? Я звонил полчаса назад, Зверев моя фамилия…

Я собираю мозги в кучку и припоминаю, что да, звонил, и я сама ему звонила утром, и выгнать никак нельзя – значит, придётся выгонять Кожемякина.

– Да, проходите, Анатолий Сергеевич. – Я едва ли не за шкирку вытаскиваю себя из кресла. – Георгий Иванович на месте.

Зверев сияет улыбкой и лысиной и заходит в кабинет целиком. Под пальто у него джинсы и расстёгнутый серый пиджак, под пиджаком футболка – к счастью, без рисунка, ещё одного «идеального мужчину» за вечер я не переживу. Впрочем, этот похож, скорее, на лепрекона, не то из-за хитрой улыбки, не то потому, что уши на лысой голове выглядят особенно большими и даже чуть заострёнными. Он приветливо кивает парням и принимается суетливо добывать из толстой кожаной папки документы. На пол сыплются леденцы в прозрачных фантиках, за ними планируют несколько ярких листков. Посетитель охает, бросается подбирать своё добро, я шикаю на Гошку, которому, конечно, ужасно интересно, и прихожу на помощь. Конфетка зелёная, конфетка красная, глянцевая листовка с яркими цветными драконами, огненными фонтанами и девушками в блестящих трико…

Все поверхности в городе, на которых по какому-то недоразумению нет афиш предстоящего турнира, заклеены плакатами грядущего выступления уникального драконьего цирка. Рекламные ролики обещают нечто фееричное, и я готова в это поверить – считается, что дикие драконы не приручаются и не дрессируются, однако цирк Зверева уже несколько лет успешно выступает по всей стране и даже за её пределами. Билеты, конечно, стоят, как крыло от самолёта, и меня немного давит жаба, но я её победю… побежду… одолею, короче. Интересно ж!

А ещё дикие драконы очень плохо переносят неволю: чахнут, болеют, отказываются от еды. Драконоборцы годами ломают головы над тем, как сохранить их бодрыми и злыми к началу турнира, но пока лучшим способом считается наловить зверушек дней за пять-семь до часа икс. Увы, с редкими драконами такой фокус не проходит: тот же феникс, насколько я знаю по документам, сидит в клетке уже две недели, и гарантии, что он захочет на турнире с кем-то драться, нет.

Однако в этот раз чья-то светлая голова додумалась спросить совета у специалиста, а именно у Зверева, который и директор цирка, и по совместительству главный дрессировщик. Тот немного помялся, но согласился неделю до турнира поставлять драконоборцам свой уникальный, лично им разработанный корм. Цену запросил такую, что можно было эту неделю кормить дракона отборнейшей телятиной из золотых тарелок, но выбирать не приходится: если звезда шоу преждевременно сдохнет, убытки будут ещё больше.

Зверев таки находит нужные документы и вручает их мне.

– Красавец, а? – Он кивает на плакат с фениксом. – У меня аж сердце кровью обливается, жалко до ужаса… Я бы его выкупил, но не отдадут ведь.

Я нейтрально пожимаю плечами – разговоров о том, что злые драконоборцы обижают несчастных зверюшек, я за свою карьеру наслушалась. Время от времени в кабинет к шефу являются очередные природозащитники и пытаются чего-то там требовать: то отменить турниры, то охоты, то трансляции по телевидению, то вообще драконоборцев. Сравнивают с корридой и гладиаторскими боями, вопят об опасности, жестокости и «чему это учит детей»…