Дело мертвого дракона - Камардина Мария - Страница 4

– Спасибо, – говорю негромко.

Автомат издаёт тихое мурчание. Увы, поболтать с Настасьей в рабочее время никак нельзя, духам не положено. Интересно, можно ли к ней туда хотя бы телефон провести?..

В размышлениях о погоде, духах и технике возвращаюсь в кабинет с намерением позаниматься архивом хотя бы полчаса – но тут снова звонит телефон. Я хвалю себя за то, что отключила мобильный – перебор общения за полдня, – стискиваю зубы и делаю глоток кофе, заодно проглатывая некоторые нелестные выражения в адрес очередного потенциального участника турнира.

– Департамент лицензирования драконоборцев, здравствуйте.

– Добрый день, Екатерина Павловна, – жизнерадостно приветствует меня трубка, и я очень радуюсь, что кофе успела проглотить, иначе подавилась бы. – Всё ли у вас хорошо? А то звоню-звоню на мобильный, никакого мне ответа. Уж не в чёрном ли я у вас списке?

Я очень чётко осознаю, что у меня буквально две минуты назад всё было очень-очень хорошо – а вот теперь не факт, ибо полиция, особенно отдельные её представители, просто так не звонят. Заставляю себя расслабиться и пытаюсь улыбнуться:

– От вас, Олег Андреевич, никакой чёрный список не спасёт. Что-то случилось?

Князев издаёт многозначительное хмыканье.

– Да я, собственно, проконсультироваться, по старой дружбе. Подскажите, пожалуйста, как у вас в Министерстве обстоят дела с практикантами?..

Я так удивляюсь, что чуть не забываю ответить. Вообще наши весьма охотно берут на практику студентов юридических и около того вузов: на них успешно можно спихнуть мелкие дела типа того же архива. Чаще студенты сами договариваются с работающими тут знакомыми, и те уже оформляют документы через секретариат. Иногда на связь выходят преподаватели и приводят практикантов сразу группами. Но Князеву-то зачем?..

– Да есть у меня на примете один пылкий юноша, – со вздохом отвечает капитан. – Юридический колледж, третий курс, умница и отличник, семнадцать лет… – На заднем плане я слышу чьё-то бурчание, и Князев огрызается в сторону: – Вот наступит «через две недели», тогда и буду говорить, что восемнадцать! – Потом он снова вздыхает и меняет тон: – Короче. Сын, будущий юрист, летом диплом, нужно пройти практику. К себе взять не могу по ряду причин. Устроишь? Буду должен.

Я удивляюсь ещё раз, но одного взгляда на стопки архивных дел хватает, чтоб засунуть подальше несвоевременное любопытство. Сын так сын, на практику так на практику…

– Не вопрос, – отвечаю вслух, прикидывая, куда именно в нашем кабинетике можно приткнуть третьего человека. – С какого числа?

– А вот прямо с сегодняшнего, – радует меня капитан. – После обеда привезу с документами, ладушки?

Я невнятно угукаю в ответ, и он почти сразу отключается. Я с тоской оглядываю заваленный документами кабинет, но обсудить произошедшее не с кем, только Гошка по-прежнему дрыхнет на справочнике. Остаётся допить кофе, созвониться с секретарём министра для уточнения деталей оформления практикантов и нырнуть обратно в подготовку архива. Здравый смысл велит не возлагать на «пылкого юношу» очень уж больших надежд, но, возможно, хотя бы подшить дела и пронумеровать в них страницы он сможет?..

…Одного взгляда на Князева-младшего хватает, чтоб последние надежды пошли лесом.

– А вы, значит, Катенька? – едва войдя в кабинет, интересуется блондинистый мальчик в белой куртке и развязно улыбается, становясь неуловимо похожим на героя молодёжного корейского сериала. Я их не смотрю, но девочки из канцелярии иногда включают в обед что-то про таких вот слащавых красавчиков. Хорошо, что Сашки сейчас нет: в моменты ревности за ним водится привычка отключать здравый смысл, а этот прямо напрашивается.

Сидящий на столе дракон чует моё настроение и издаёт негромкое выразительное рычание. Я лишь приподнимаю бровь и вопросительно гляжу на вошедшего следом капитана – тот, словно для контраста, весь в чёрном и мрачен.

– Для тебя, олух несовершеннолетний, Екатерина Павловна, – одёргивает он. Потом ловит мой взгляд и поясняет: – А это, собственно, Владик.

– Владислав Олегович, папенька, – мстительно отзывается капитанский сын, красивым движением откидывая с лица чёлку. На первый взгляд ничего общего между ними я не нахожу, но характер, похоже, в папу.

– Ремня б тебе, Олегович, – негромко ворчит Князев и вздыхает.

– Маменька не одобрит, – с явным удовольствием напоминает мальчик и снова смотрит на меня. – Тогда, может, просто «Катя» и просто «Влад»?

– Екатерина Павловна, – ровным тоном повторяю я и встаю, привычным жестом подхватывая Гошку. Тот укладывается у меня на плечах чешуйчатым воротником и подозрительно сопит, принюхиваясь к незнакомому человеку. – Сейчас мы с тобой, просто Влад, идём в отдел кадров, нужно оформить документы. Куртку можно оставить тут.

Гошка тычется шершавой мордой мне в щёку, колючая чешуя неприятно царапается, я морщусь, и Князев, воспринявший это на свой счёт, легонько пихает отпрыска плечом. «Просто Влад» скучнеет, смотрит на отца, на меня, на дракона и принимается стягивать куртку. Под ней оказывается молочного оттенка джемпер, и брюки у этого пижона тоже светлые… Интересно, как он умудряется по нашим погодам в таком виде оставаться чистым? Хотя, если уж папенька его всюду возит…

– Он в целом адекватный, – извиняющимся тоном говорит мне в коридоре старший Князев, пока младший под чутким руководством начальницы отдела кадров заполняет какие-то формы. – Заносит его немного, а так…

– Пробелы в воспитании? – ехидно интересуюсь я. Он отмахивается, потом кривится, потом смотрит мне в глаза – очень серьёзно.

…Олег и Елена Князевы развелись десять лет назад, мирно, без скандалов, в заявлении аккуратно написали, мол, не сошлись характерами. Не сошлись, не соврали – но было и другое. Она устала ждать, устала переживать, устала засыпать в одиночестве – а он устал чувствовать себя за это виноватым. Как-то раз поговорили как взрослые люди и решили, что так будет лучше. Влад, разумеется, остался с матерью, отец исправно платил алименты, иногда забирал сына в гости, водил гулять…

Иногда.

– Он вообще ко мне с утра заявился, мол, папенька, радуйтесь, я желаю проходить практику в вашей многоуважаемой конторе и вообще после колледжа пойду в полицию работать! – Капитан хмыкает. – Юрист, блин, недоделанный. Звоню Ленке, а она чуть не в истерику – полчаса мне мозг выносила, чтоб даже не думал разрешать, что плохо влияю… И права ведь, что самое поганое. Ну куда вот такого маминого мальчика, всего в белом, – он кивает на дверь отдела кадров, – да к нам? Пусть лучше сюда, у вас тут есть чем заинтересовать, авось передумает…

Я тоже невольно кошусь на дверь. Делать выводы, конечно, рано, а первое впечатление бывает обманчивым, и заинтересовывать посторонних мальчиков в мои обязанности при любом раскладе не входит…

– Буду должен, – ещё раз говорит Князев, прежде чем я успеваю что-то ответить. – Серьёзно.

…Но раз уж до восемнадцати юноше аж две недели, а родители считают, что практика в Министерстве по делам сверхъестественного лучше, чем в полиции, кто я такая, чтоб спорить? Пусть на Гошку посмотрит, на драконоборцев, в Бюро по социализации духов его можно сводить, у них вечно непристроенные экземпляры тусуются… Архив, опять же, сам себя не сдаст.

А Князев будет должен. Ещё как будет.

И я, кажется, знаю, что именно.

Долги долгами, а сваливает старший Князев весьма резво. Мол, служба опасна и трудна, вот прям сейчас кто-то что-то наверняка нарушает, и вообще весь правопорядок в городе держится исключительно на его, Князева, плечах. Перед уходом он отзывает отпрыска в сторону и что-то негромко говорит, на что тот демонстративно закатывает глаза и громко, выразительно обещает очень хорошо себя вести, кушать кашку и никого не бить по голове совочком.