Мой бывший пациент (СИ) - Владимирова Анна - Страница 35
- Предыдущая
- 35/42
- Следующая
— Держись, Ив, — прошептал я сдавленно. — Это так странно, что в твоей груди бьется сердце моего отца… Хотел бы он этого? Думаю, да. Он был бы счастлив узнать, что спас тебе жизнь. Я надеюсь, что он это знает.
А еще странно то, что я всю жизнь обвинял Игоря в смерти матери, а теперь самому предстоит жить с памятью о том, что, если бы не я, отец бы не словил пулю. Мой дерзкий вызов Ветлицкому привел меня к потере… Меня и Игоря.
— Я отвел Игоря к Яне… — Как и когда Горький оказался в палате, я даже не понял. — Прими соболезнования.
— Спасибо.
— Я только сейчас узнал, что пересадку делал не Игорь.
— Не представляю, что бы ему пришлось пережить…
Мы помолчали немного.
— Держи меня в курсе, — попросил Давид. — Я бы не хотел сейчас Игоря беспокоить.
И он протянул мне мобильник Ивы.
— Ладно. Ты тоже…
— Если захочешь сам разобраться с Ветлицким… — Давид замялся перед тем, как закончить столь неоднозначную фразу. — Я еще не оформил его «живым».
Он вышел, не дождавшись ответа, а я остался в тишине с этими его словами. Нет, никакой жаждой мести кровь не вскипела. Это не вернет отца. Не отменит собственных ошибок. Не спасет сердце Иве. Я больше не хотел об это мараться. Я просто хотел держать Иву за руку и не дать уйти, если она вдруг надумает.
— Я не отпускаю тебя, поняла? — И я сжал ее руку крепче. — Даже не думай об этом. Ты мне должна объяснить все. Какого черта пожертвовала собой ради Игоря. Или не ради него. И зачем врала, что тебе ничего не будет… Черт. Я несу бред какой-то, не слушай. — Тут я с удивлением обнаружил, что по щеке скатилась слеза. А последний раз я плакал, когда умерла мать. — Мне еще отца нужно похоронить… Но сначала я дождусь тебя. Поняла? Ты проснешься и пообещаешь, что никуда не уйдешь.
Я просидел в палате весь день. Временами являлись врачи, осматривали Иву и оставляли нас снова одних. Я ничего у них не спрашивал, не было сил. А к вечеру явился Ярослав. Кажется, я задремал сидя и едва не упал, когда он подхватил меня за плечи:
— Осторожно…
— Черт, — мотнул я головой и тут же спохватился: — Она дышит?
— Конечно. — Ярослав подошел к Иве, взглянул на приборы и взялся за стетоскоп. — А скоро должна очнуться…
— Не затянула она с этим? — тихо поинтересовался я, остервенело потирая лицо.
— Нет, все нормально, — покачал он головой, принимаясь за обследование. Я нетерпеливо ждал, подглядывая за движением его руки. — Все нормально. Ива стабильна, анализы в норме, сердце… оно идеально подошло.
— А то, что отцу было шестьдесят лет…
— Его ресурса хватит на целую жизнь. Это обусловлено регенерацией. И, хоть у Ивы сердце регенерировать больше не будет, это не доставит проблем. На черном рынке на сердца оборотней огромный спрос. В Канаде запрещена пересадка органов оборотней.
— Тут я не в теме…
— Тут тоже запрещена, — вдруг послышалось хриплое, и я резко обернулся к Иве.
Она еще не открыла глаза, но уже повела головой в мою сторону и сжала пальцы в моей руке. Я сдавил их сильней положенного, но желание вцепиться в Иву мертвой хваткой было непреодолимо.
— Князев, мне руки еще понадобятся, — прошептала она и открыла глаза, часто моргая.
Ярослав склонился к ней с другой стороны:
— Ива, как себя чувствуете?
— Сносно, — скосила она взгляд на него. — Вы кто? Еще один Князев?
— Да, — усмехнулся он. — Ярослав Князев, кардио- и нейрохирург.
— Игорь рассказывал о вас, — слабо улыбнулась Ива. — Вы его дядя.
— Точно.
— А выглядите, как старший брат.
— Я ненамного старше.
Повисла пауза, в которую Ива перестала улыбаться и перевела на меня тревожный взгляд.
— Все хорошо. — И я сжал ее ладонь обеими руками.
— Ива, — Ярослав замялся, подбирая слова, — ваше сердце не выдержало, и пришлось сделать пересадку от донора. Операцию провел я.
Грудь Ивы судорожно дернулась, и она болезненно поморщилась.
— Откуда донор? Так быстро нашли?
— Вы были в приоритете, — спокойно отозвался Ярослав, готовый к этому допросу.
— Кто-то умер в больнице…
— Да. И сердце идеально подошло.
А я слушал Ярослава и думал, что, видимо, врачебная ложь во благо за обычную не считается. Иву сейчас тревожить нельзя, а правду о ее новом сердце ей будет непросто принять. Только мои руки взмокли, и сердце снова ощутимо забилось в груди, будто мы с Ивой еще были на привязи ее колдовства.
— Спасибо, Ярослав. — Она кивнула, принимая услышанное. — А как вы тут оказались? К брату прилетели?
— Да, — идеально ровно прозвучал его голос.
— Как он? — встревожилась Ива.
— Как раз собираюсь к нему после вас. — И снова его голос не дрогнул.
Во рту пересохло. Становилось понятным, что с врачами мои детекторы сбоят. Подумалось, что, может, и у отца с матерью так было? И пришло осознание, что мне уже многого не узнать. Я прикрыл глаза, пытаясь не подвести родственника в его достижениях.
— А Игорь как? Мне стало плохо в разгар операции…
— Отдыхает. И вам тоже нужно отдыхать.
— Когда я очнулась, вы говорили о донорах-оборотнях…
— Потому что беседовали о приюте Стаса и детях, которым повезло в нем оказаться. А не на черном рынке донорских органов…
— Мое сердце… — нетерпеливо перебила она.
— Ива, закрой рот, — тихо прошипел я, открывая глаза. — Заткнись и расслабься. Ты должна расслабиться, чтобы поправиться. Тебе ясно?
— Да, — тихо выдохнула она.
Ярослав еле заметно кивнул и удалился, оставляя нас одних.
— Ну вот ты и попалась, — усмехнулся я, пытаясь скрыть растерянность. — Теперь я буду командовать тобой за кофе.
— Я вся в предвкушении, — слабо улыбнулась Ива.
— Правда нормально себя чувствуешь? — всмотрелся я в ее лицо.
— Для пациента, которому вынули сердце — да.
Наши взгляды встретились, и Ива улыбнулась:
— Прости, Князев.
— Ты соврала.
— Нет. Просто не договорила.
— Ты сказала, что вся отдача прилетит мне! — взорвался я. — Ты искала мне сердце!
— Последствия не всегда предсказуемы…
— Хватит врать!
— Я спасла тебе жизнь! В первый раз неправильно, защищая Игоря от потери, но во второй я спасала тебя ради себя! Потому что ты стал небезразличен!
Я упрямо замер, испепеляя ведьму взглядом, но она не сдавалась. Протянула ко мне руку, и я взял ее пальцы в свои, тут же едва не задыхаясь от нежности, которой она научила. И ведь не упрекнула в том, что я поперся играть в рулетку со смертью.
— Что бы я без тебя делал, если бы тебя не спасли?
— Неужели так быстро забыл, как был без меня все время? — усмехнулась она.
— Да, забыл, — хрипло выдохнул я.
— Как твой приемный ребенок? Ты спас его?
— Горький. Спас меня и Марка, — угрюмо ответил я.
Ива всмотрелась в мои глаза, настороженно щурясь.
— Ты когда спал последний раз, Князев?
— С тобой.
— Слушай, мне все равно валяться здесь долго. Я никуда не денусь. И не умру. Пойди в мою комнату поспи. И кота заодно покормишь. Игорю вряд ли было до него последние сутки.
Я вздохнул и протер лицо, чувствуя, как вместе с напряжением с меня стекают остатки сил.
— Не хочу тебя оставлять.
— Ладно. Только… чем ты пахнешь так? — И сучка сморщила нос. — Князев…
— Замолчи, а? — закатил я глаза. — Это я должен тобой сейчас вертеть, а не ты.
— Но я тебя не пытала запахом пота и всего того, где тебя возили в твоей спасительной операции! — усмехалась Ива. — Как тебя вообще сюда пустили?
— Связи! — поднялся я. — Душ там у тебя есть?
— Есть, — довольно улыбнулась она. — Поднимаешься на последний этаж, по узкому коридору через прачечную до конца…
— Через прачечную? — моргнул я недоуменно.
— Да. Шмотку выбери себе на сушке, там всегда что-то висит от медперсонала.
— Надеюсь, твое белье было не оттуда?
— Сволочь ты, Князев! — веселилась Ива. — Вали давай!
— Спи давай. Скоро вернусь…
- Предыдущая
- 35/42
- Следующая