Не учите меня, канцлер! (СИ) - Варварова Наталья - Страница 12

Не знаю, чем бы закончилась эта стычка, но перед нами возник Айвар, ожесточенно размахивающий руками. У леди Зарем не выдержали нервы, и она лишилась чувств. Скорее всего бедняжка пришла к выводу, что раз ларг отвлекся, то и аудиенция завершена.

Силкх и один из юристов вынесли ее в приемную, чтобы организовать призыв лекаря. Леди Домари и леди Айвори тоже могли ощущать недомогания из-за магии канцлера. Но, очевидно, что обе не уйдут, пока не свалятся, — или пока не добьются, чтобы Эйдан смягчился.

— Эмре, ты видел, как росли мальчики, — все-таки взмолилась айна, оставив официальный тон. — Это страшное недоразумение. Я убеждена, что они, балуясь, применяли разные виды магии, а потом попробовали отзеркалить чары госпоже директрисе.

Мы с канцлером снова были обращены к окружающим лицом. Но теперь он, не таясь, держал меня за руки.

— Она не прикасалась к женским чарам, Селестина. Посмотри на нее. Она ровно такая, как ты видишь. Упрямая до потери связи с реальностью… Надо быть полным кретином, чтобы вообразить, что можно напасть на нее, то есть на мою служащую, и это нападение пережить.

— Одинокая женщина, вызывающе одетая, — видны ноги, а также зад и грудь — передвигается без сопровождения… Моих детей ты уложил, восемь чужих детей тоже. Но сейчас начнется турнир, прибудут маги, представляющие куда более дикие территории. Там женщин вообще из дома не выпускают… Этих воинов тоже погубишь или все-таки решишь свою проблему как-то иначе? — айна едва переводила дыхание. — Убей и меня, если сочтешь себя оскорбленным. Разве своей Эмине ты бы позволил разгуливать в таком виде?

Женщина вызывающе подняла голову, готовая ко всему. Трое клерков предусмотрительно передвинулись поближе к двери. Леди Айвори, напротив, приблизилась к нам, поравнявшись с Домари. Эйдан молчал, постукивая по столу.

— Великий ларг, это вообще не наше дело. Однако ваша невеста скромна и воспитанна. Она бы не стала возражать, если бы вы держали гарем, как ваши предки. Если назначите иномирянку своей фавориткой, то никто и слова не скажет. И все вопросы отпадут. Нас же волнует только судьба детей. Назначьте расследование, молю. Пускай получат право высказаться.

Айвори снова попробовала бухнуться на пол. Эмре чуть двинул глазами, не позволяя ей упасть. Айвар же поспешил перехватить леди и стал теснить к выходу.

Последние две минуты канцлер зажимал мне рот невидимой рукой. Я не только вспомнила его имя, но и запомнила, как звали невесту. Он же воспользовался случаем и вообще забыл про дистанцию. Прямо сейчас заботливо и незаметно поправлял на мне пиджак.

— Вы сможете передать ваши комплименты Эмине лично. Этим вечером она прибудет в Тайлерин, чтобы сопровождать меня на встречах перед турниром. Заодно познакомится с госпожой директрисой. Вам же с айной я бы советовал остаться. Айвар проводит вас в гостевые.

— А мальчики? Эйдан, богиня тебя не забудет, — забормотала Селестина, тоже поднимаясь.

— Выпускников будут постепенно выводить из стазиса и через несколько дней отправят в изолятор. Если их вина подтвердится, пощады не ждите. Последнее слово в этом вопросе за леди Браун.

Женщинам пришлось изобразить любезность. Обе заверили, что не сомневаются в моем великодушии и справедливости.

Однако момент, когда в кабинете не осталось никого кроме нас двоих, все же наступил.

— Руки, Эмре. И отойди на несколько шагов.

— Зачем? — он по-прежнему растягивал звуки. — Мы вернулись к тому, на чем закончили, и теперь оба можем погрузиться в сладкую горечь загубленной любви.

Канцлер почувствовал мое настроение и хотя бы перестал гладить плечи.

— Ни сладости, ни кислинки. Между нами пропасть, — напомнила я. — После того, что ты со мной сделал, я еще меньше готова стать твоей спутницей сейчас, при второй жене. Впрочем, я отказалась от этой чести еще при первой.

Он почему-то перестал сердиться. Появились бархатно-задумчивые нотки, от которых меня так накрывало:

— Если точнее, тогда ты попросила день на раздумья, но я решил, что сомнения — это не то, что должно испытывать к своему мужчине, и разорвал нашу связь. Я совершил ошибку.

— Нет, ты окончательно открыл мне глаза. В один день я узнала, что тот, в кого я влюбилась, женат, да еще собрался увезти меня в чужой мир. Но ты так складно расписывал про измученную болезнью мудрую королеву, на которой женился, чтобы остановиться гражданскую войну. Про то, что любишь меня и я стану велейной, единственной в твоей судьбе… И я задумалась — может, и, правда, все бросить и отправиться с тобой в неизвестность… Но ты и там разобрался за меня. Подсунул то зелье, и я на несколько лет превратилась в истукана, не умеющего улыбаться… Какого своего мужчину? После смерти жены, не способной родить, ты тут же нашел вторую. Я же правильно помню, что велейны не имеют детей от повелителя, чтобы не вносить династическую смуту?… Это не моя история, не мой мир. И ты, Эмре, не мой.

Я держалась за стол, потому что пошатывалась. От истощения меня избавили, но беседа в одном кабинете с ларгом, полыхающим тьмой прямо за спиной. Точнее, вплотную к моему телу… От этого немели ноги.

Маг же преспокойно уселся на краешек стола и наблюдал за мной почти с умилением.

— Ты все такая же. Спешишь, торопишься с выводами, игнорируешь, насколько наши законы отличаются. Быть фавориткой владыки — это честь для любой женщины. Его женой — значит разделить с ним бремя ответственности. Но велейна это другое… Его солнце. Та, без которой его нет… Ты оказалась не готова, а я слышал тебя больше, чем себя, и отпустил. Зря. Ты бы все равно приняла меня… Но что сделано, то сделано. Умолять тебя во второй раз не стану. Ты хочешь нормальную семью, и я это уважаю. Что касается невесты, то во втором браке мне следует выполнить свои обязательства перед народом и кланом. Ее выбрал оракул — и потом подтвердили медики. Идеальная совместимость, почти сто процентов.

Он говорил вроде бы ровно. Красиво, чувственно. И ни к чему не придерешься. Однако неправильность происходящего зашкаливала. Я не должна была находиться здесь, с ним рядом. Это как повторно сдирать с себя кожу.

Когда-то он даже объяснял мне, почему не мог жениться. Наша совместимость не достигала даже минимально допустимой отметки. Я не относилась к знатному роду, не была носительницей мощной стихийной магии. Со мной он автоматически лишался трона и надежды на потомство — только любовь… Для Элидиума это было бы равносильно катастрофе.

Так что я могла бы стать велейной. Звездой на его небосклоне. Но осталалась профессором Летицией Браун, живущей в далекой-далекой Фересии. И никогда об этом не жалела. Разве что просыпаясь в промежутке между ночью и утром, когда сознание замутнено, а постель холодна.

— Зелье, разумеется, имело побочные эффекты. Но его пьют вдвоем, и без него я бы тебя уже не выпустил. Оно притупило боль, разорвало контакт между нами. Я не смог забыть тебя, но существовал и функционировал. Строил города, добил несколько древних маразматиков, которые пытались насаждать прежние порядки.

— Ты имеешь в виду, помнил, что случилось, или помнил — как это было?

— Как ты вздрагивала, когда я начинал тебя целовать. Как приоткрывала рот и…

— Нет, Эмре, стой, где стоишь. Это безумие. И время лечит. Не только твоя отрава.

Он лишь улыбнулся, будто предлагая мне утешаться этой аксиомой в одиночестве.

— Я не совсем человек, Ле-ти. Поэтому и снадобье подействовало на тебя слабо, а на меня — скорее никак.

Уфф, до меня все же дошло, где его логика провалилась в глубокую яму. Я потянулась за соломинкой, чтобы вытащить хотя бы себя.

— Хорошо, дорогой, тогда следи за моей мыслью. Допустим, приняв твой спасительный яд, я вернула себе свободу. Высокая цена, потому что лишилась не только воспоминаний об эмоциях, но и самих эмоций. Да и как узнать, вернулись ли они потом полностью или частично? Я бы, наверное, вышла за Маверика, а не отдала его своей подруге.