Рысюхин, 12 градусов хватит? (СИ) - "Котус" - Страница 16

За сейфом — снова перегородка и в задней части ещё один защищённый отсек со стеллажами по обеим сторонам, на которые можно было бы уложить и пристегнуть ремнями менее ценный или габаритный груз, которые не входил в сейф. Все двери распашные: откатные слишком просто заблокировать снаружи, а вот выбить их изнутри при необходимости — трудно. Также на всех дверях — замки, запираемые и открываемые только изнутри. Аппарат получился слегка перетяжелённый, с полным грузом будет разгоняться немногим лучше, чем пожарный автомобиль с полной бочкой воды. Но он не для гонок придуман, честно говоря, да и тридцать километров в час даст точно, а больше не каждый шофёр разгонится, даже при наличии технической возможности.

Супруги мои в этот день для разнообразия, не иначе, сидели дома, зато в четверг снова заявили, что им нужно в Смолевичи, так что опять поехали двумя автомобилями: я за рулём броневика, Маша повела фургон, Ульяна всё ещё училась. Вот, тоже — человек явно неприспособлен к вождению, но — старается. И уже успехи делает, а уж если сравнивать с первым её самостоятельным выездом… Она тогда вышла к фургону, взяв с собой для храбрости ещё не собиравшуюся рожать Машу. Тщательно подогнала под себя сиденье, настроила зеркала, пристегнулась. Примерилась к рулю. Снова поправила сиденье и зеркала. Включила питание тяговых моторов, передачу. Тронулась с места, проехала вперёд метра четыре, примерно на длину корпуса автомобиля. Остановилась, включила заднюю передачу, вернулась на то место, откуда начинала поездку. И сказала, что на первый раз — хватит.

Маша говорит, смеялась так, что чуть не родила раньше срока. Теперь зато ездит даже лучше Ленского. Ненамного, конечно, но лучше. Глядишь, дальше освоится, будет ездить, как взрослая. Вот и сейчас сидит за рулём, пылит впереди со скоростью хорошего рысака. Так, глядишь часа за полтора до места и до рысим. Если у Маши не лопнет терпение и она где-нибудь в Алёшкино не поменяется с Ульяной местами.

Аппарат в Смолевичи пригнали, по сути, только для ознакомления: всё равно для обеспечения охраняемых перевозок ценностей Архипу Сергеевичу придётся договариваться с командиром дружины, чтобы выделил охрану и, скорее всего, шофёра — так что между поездками броневик разумнее всего будет хранить на базе дружины. Но показать будущему владельцу нужно, как говорит дед — это святое. Пока бухгалтер изучал обновку, что много времени не заняло, благо, многое там привычно по его пикапу и по броневикам дружины, которые наш главный финансист тоже видел, так что только на особенности и обратил внимание. И эти особенности ему понравились:

— На таком аппарате и свои деньги возить можно, и не только!

Уже под конец осмотра пришёл Лисовский, который. Едва поздоровавшись, огорошил вопросом:

— А что ж это вы, сосед, так полицию не любите?

— Я⁈ Не люблю⁈ Побойтесь богов, Леонид Сергеевич! Мы же с вами соседи, и по улице, и по службе, почти коллеги! И хорошие, смею надеяться, соседи!

— Вот-вот, а вы…

— Да ладно вам, Леонид Сергеевич! Чем я так обидел вашу службу? Поверьте, я вас искренне уважаю!

— И при этом нам дополнительную работу и новую головную боль подбрасываете.

— Я⁈ Подбрасываю⁈

— Знаете, сколько за последние две недели было варварски уничтожено зонтиков в городе? А попытка хищения зонта из летнего кафе?

— Помилуйте, я-то здесь причём⁈

— Ну так всё с вашего феерического прилёта началось. Пока вы кружили над городом, многие успели конструкцию рассмотреть. А уж те пацаны, что помогали аппарат убирать и выкатывать — те даже и пощупали.

— И⁈

— И обнаружили сходство разом с веером и зонтиком. Вееров достаточно больших не нашли — зато пытаются прыгать с зонтиком.

— В смысле — прыгать? Куда⁈

— Лучше спросить «откуда». С деревьев, с заборов, с крыш…

— С крыш⁈ Они же поубиваются!

— Пока с крыш сараев или с балконов второго этажа. Но два вывиха, растяжение и пяток ушибов уже есть. А у полиции новая забота — следить за высокими зданиями и сооружениями, ну, и за прыгунами. Причём среди них не только пацанва, но и три девчонки нашлись.

— Вот уж не думал, что всё так обернётся…

— Ладно вам, это я так, подшутить немного решил. В любом случае дети на каникулах тихо не сидят. Не с зонтиками прыгать, так плоты на озере строить, но что-нибудь, да удумают.

Это уже в мой огород камень, потому как мода с плотами была моими сверстниками придумана, и я в ней поучаствовал. Более того — мы с приятелями, вместо изготовления плота с нуля, утащили ворота с одного из ближних к озеру дворов. Вот только не умели рассчитывать грузоподъёмность, не понимали соотношения поднимаемого веса и глубины погружения. В итоге слишком плоские ворота нас держать отказались, хоть сами плавали отлично. Ох, и влетело мне тогда от бати… И за то, что утащил чужое имущество, и за то, что обратно не принесли, и даже не признались. В общем, и за шкоду, и за то, что не извинились и не исправили последствия.

— Непонятно ещё, почему зонтик⁈

— Похоже, говорят.

— Что же там похожего⁈ Разве что то, что складывается, причём совсем не так. Да и веер тоже не при чём! Вообще-то в основе идеи — воздушный змей.

— Как вообще может в голову прийти мысль — летать на воздушном змее⁈

— Не знаю. Я её у китайцев позаимствовал.

— А этим-то оно зачем⁈

— У них это было вместо наблюдателя на воздушном шаре, что какое-то время назад в штабах и на артиллерийских позициях поднимать в воздух придумали, для наблюдения. Чем выше поднимаешься — тем дальше видно. Плюс можно заглянуть сверху за разного рода преграды. Только китайцы придумали это дело задолго до изобретения воздухоплавания. Находили солдата помельче, привязывали его к большому воздушному змею, поднимали, потом, минут через несколько, опускали. Если ему везло, и после посадки оставался живой и не сильно поломанный — рассказывал, что увидел.

— Звучит так, что мне лично повторять затею в голову бы не пришло.

— Ну, я немножко утрирую, для драматизма. В общем, я этими змеями больше года маялся, делал самые резные и запускал. Сперва так, потом с подвешенным грузом: подбирал наилучшую форму и пытался высчитать вес, который можно будет поднять при более-менее разумных размерах крыла.

— Кстати, на воздушном змее полететь у нас тоже пробовали, двое — самый умные, наверное. Но не смогли незаметно затащить конструкцию на пожарную каланчу: хотели как и вы, взлетать в сторону Дунайчика.

— Для змея же разбег нужен! О чём они думали⁈

— Понятия не имею, думали ли вообще.

Через пятнадцать минут разговора Лисовский, казалось, начал собираться, но вместо этого поднял новую тему.

— Как в больнице, довольны вашим подарком?

— Честно? Не спрашивал, не знаю. Но видел, что пользуются.

— Я знаю — очень нравится. И только полиции вы не уделили никакого внимания.

— А что, нужно⁈ У вас же вроде есть авто, для перевозки заключённых?

— Вы его видели? Это моторизованная карета, на пару лет старше вас. Но ей установили срок службы тридцать лет, и не факт, что потом спишут. Там вместо кабины, по сути — облучок, козырёк сверху, который имитирует защиту от дождя. Впереди ветровое стекло высотой не больше полуметра, над ним до козырька — пустота. Боковых стенок нет, дверей — тем более. И щелястый ящик для заключённых, куда летом набивается столько пыли, что приходится периодически останавливаться и открывать двери, чтоб люди внутри не задохнулись.

— Да уж, то ещё чудо техники.

— Добавьте к этому узкие, как у телеги, то есть, чуть шире велосипедных, колёса и двигатель на двенадцать сил — получим готовность и стремление застрять в каждой встречной луже.

— Чувствуется, каждая загородная поездка — то ещё приключение.

— Не то слово! А вы говорите — «у вас есть».

Я вздохнул.

— Вот, вы зашли, пожаловались — и я, по крайней мере, теперь знаю, что вам тоже нужна «обновка», правда, пока не представляю, что именно вам требуется — новая перевозка для заключённых, или ещё что-то. С больницей всё было просто: сделать подарок за помощь в рождении первенца, это традиция. Будь я просто торговцем спиртным — подарил бы бочонок «акавиты» и пару тысяч наличными, но статус обязывает… Ну, и сиделка Машина, пока я подвозил её до Смолевич, рассказала, как они на телеге круглый год по вызовам ездят, чтоб было куда больного уложить, если что. То есть, была нужда, была жалоба на нужду и был повод.