Великий и Ужасный – 3 - Капба Евгений Адгурович - Страница 13

Кроме меня. Я бы не хотел, по крайней мере – ближайшие лет десять!

У меня свербело в одном месте, душа жаждала приключений! Я включил музыку, какой-то местный аналог блюз-рока, и от души постукивал по рулю ладонями в такт воплям энергичной певички, которая верещала что-то на неизвестном языке. Чувство предвкушения большого путешествия, отрыва от ставших привычными за эти полгода мест и личностей переполняли меня, хотелось втопить педаль в пол и гнать те самые сто пятьдесят, чтобы стрелка спидометра не знала, куда ей двигаться дальше, но… Но серпантин такой хрени не прощает, а потому я ехал демократичные восемьдесят, любуясь горными красотами и потрясающим видом на море, который открывался время от времени.

Самый опасный участок дороги местные называли «Змеиный Язык» – он извивался по склону горы, заставляя здешних водителей материться, а пассажиров – блевать. Я тоже матерился, снизив скорость до минимума, крутя руль туда и сюда со страшной силой и проклиная свою самоуверенность. Щас, мол, без опыта вождения на конкретной машине в неизвестных условиях альтернативного мира я сяду – и доеду от Сан-Себастьяна до Байкала! Идиота кусок! Надо было хоть дня три по Проспекту погонять, по проулкам всяким, понять, на что способен я и на что – фургон!

– Твою ма-а-ать! – Прямо на одном из поворотов чуть ли не под колеса кинулся длинноволосый высокий парень с огромным плакатом «Na Karasun». – Псина ненормальная!

Но притормозить – притормозил, благо машин видно не было. Парень радостно засверкал голубыми глазами и, размахивая во все стороны своей шикарной каштановой шевелюрой, сначала метнулся за вещами, а потом – к фургону.

– Подвезете?.. – радостно спросил он, а потом, кажется, слегка потух, увидев за рулем урука. – Э-э-э-э…

– Садись, суицидник, – осклабился я. – Не буду я тебя есть, ты не в моем вкусе. И запихивай свои манатки вон туда, за сиденья. Это что у тебя – гитара? Музыкант, что ли?

– Ага! Еду в Карасун на фестиваль! – закивал он, оправившись от первого впечатления.

Что-то неуловимо знакомое было во всем его облике, в оживленной манере говорить, в голубых этих глазах… Каштановые длинные волосы здорово сбивали с толку – может, я и узнал бы его, а может быть, и нет. Скорее всего, он был похож на кого-то из моих друзей-товарищей из прошлой жизни, с кем вместе гоняли автостопом по необъятной родине. Или на меня самого, образца университетского курса эдак третьего? Черт его знает…

Парень хлопнул дверью и принялся устраиваться на сиденье. Я утопил педаль в пол, машина тронулась с места – и тут же нас обогнали вопящие из окон джигиты на каком-то невероятно зеленом седане. Они сигналили и орали, намекая на то, что мои навыки вождения не выдерживают никакой критики, и в целом были правы.

– Меня Бабай зовут. – Я протянул руку для рукопожатия, когда лихачи скрылись за поворотом.

– Демьян! – настороженно кивнул музыкант. – Будем знакомы.

– Будем. Как с этого конченого Змеиного Языка выедем – побеседуем, – соблюдая правила вежливости, буркнул я и набычился над рулем.

– Давно фудтрак водите? – спросил музыкант.

Сказал же – потом! Вот ведь… Пришлось отвечать:

– Сорок минут примерно.

– А… Ага! – И полез пристегиваться.

Вряд ли это его спасет, на здешних-то дорогах. С одной стороны – отвесная скала, с другой – пропасть, на самой дороге – коровы, которым вообще насрать на то, что тут как бы машины ездить должны. Лежат, копытные, жуют жвачку!

Опасный участок я проехал минут за двадцать, хотя местные его пролетают за пять. Ну и хрен с ними. Я хоть и бояться не умею, но как придурок помирать не собираюсь.

– Уф! – сказал этот Демьян и распрямился. – Это было страшновато. Я в Карасун еду, а вы куда?

– Да уж, твои буквочки на плакате только слепой не заметит! Кинулся под колеса, как та кура дурная! – трепался я, постепенно переходя на более спокойный режим вождения. – Карасун, значит? А я подальше, подальше. Но с многочисленными остановками. Я, как видишь, на фудтраке, так что намереваюсь расторговаться по ходу дела. Но вообще – сначала в Астрахань, а потом…

– О! – возбудился музыкант, явно намереваясь попросить меня подвезти, но осекся, еще раз глянув на мою страшную рожу и орочьи лапищи. И наверняка подумал о том, что расторговываться я могу долго. – Ну…

– Да не нукай. Могу и через Карасун, как скажешь. Мне на данный момент феерически похрен.

– Ого! – Говорить междометиями, похоже, вообще было его привычкой. – А за сколько доедем?

– Ну, не знаю. Видишь, какой из меня водитель? Водитель-говнитель. Может, пообвыкнусь – оно быстрее пойдет, или трасса дальше лучше будет…

– Да! От Адлера великий тракт начинается – там развязки, туннели… А если расторговаться – так я подсказать могу где! Вы…

– «Ты», – перебил его я. – Мне девятнадцать, кой хрен ты мне «выкаешь»?

– А… Мне двадцать четыре. А ты чем торгуешь, что продаешь? Бутерброды и гриль, как все?

– Хот-доги и шаурму! – гордо выпятил грудь я. – И кофе на песке.

– Так ты тот Бабай? О-о-о-ого! О черт! Охренеть, мне не поверят на фесте! А можно с тобой сфоткаться?

Это было даже приятно, но несколько смущала такая его бурная реакция.

– А на кой хрен, если мы вместе до Карасуна поедем? – Мне оставалось только плечами пожать. – Я, может, и на этом твоем фесте приторможу, если там людно. Что это за мероприятие вообще?

– Огонь мероприятие! Современная бардовская и фолковая песня! Там такие группы будут, закачаешься! «Жернова», «Террариум», «Балканская свадьба», «Рекорд-Ансамбль»… Призы от спонсоров крупные! Ну, а нас вроде как на разогреве пускать будут. У нас свой зачет – среди бардов-одиночек. Я – Демьян Скороход, не слышал? У меня есть записи, в Сети залиты, и на сценах разных в Сан-Себастьяне выступал… Музычка-то у тебя подходящая играет, ты мог и слышать…

– Не-а. Я-то по сценам не особо, я больше в Хтони…

– А-а-а, да-да-да! А я в Новом Городе живу. Но ты не думай! Я не из этих! Я, когда инцидент был, воевал! Мне Костас дал дробовик, я даже застрелил пару тварей, одну летучую, с зубами, а вторая такая, как крыса, ну… С таким хвостом страшным!

– Молодцом, – сказал я.

– Что? – удивился Демьян.

– Молодцом, говорю. Всё правильно сделал. Музыка музыкой, но если твари приходят в твой дом – в них надо стрелять. Я тоже, например, больше кофе варить люблю, – слукавил я. – Но вот приходится и за кард браться, сам понимаешь… О! Идея! Предлагаю бартер: если вдруг окажется, что у меня не противный кофе, а у тебя – не противный голос, то ты будешь играть и петь, а я тебя – кормить и поить! Кстати – в плане торговли это может быть тоже ничего такая коллаборация… Как насчет монет срубить?

– А что такое коллаборация? – поинтересовался попутчик.

– Союз! Временный.

– Ну, на улицах мне играть не привыкать… Идея неплохая, тем более жрать-то у меня и нечего… А давай я расчехлюсь и что-нибудь сбацаю, а? – предложил Демьян. – А ты решишь. Нужна тебе эта колба-как-ее-там или нет.

– Открой бардачок, там холодная шаурма и термос с кофе, – мотнул головой в нужную сторону я. – Голодный артист – это хрень собачья. Художник не должен был голодным, а то не дай Бог в рейхсканцлеры подастся… Поешь, попей – потом сыграешь. Сразу и определимся – удастся нам посотрудничать или нет.

– Ага, ага! – И он полез в бардачок, и уже через минуту радостно мычал, пожирая шаурму и прихлебывая кофе.

Мы как раз проехали курортно-туристическую Трахею с ее водопадами и многочисленными церквями самой необычной архитектуры и уже приближались к Питиунту, когда молодой бард наконец достал самую обычную шестиструнную гитару с множеством наклеек на корпусе и взял первые аккорды:

– пропел он немного хриплым тенором.

– Твою мать, – вздрогнул я. – Это что – какая-то шутка? Это твоя песня, хочешь сказать?