Экономка тайного советника (СИ) - Семина Дия - Страница 32

Мария Николаевна произнесла эти слова с таким тихим достоинством, что сын опустился перед ней на колено и долго поцеловал руку.

— Простите меня, матушка! Простите за малодушие! Я всё понимаю. Проявлю усердие, обещаю вам. А если кого-то беспокоит, вспоминаю ли я о той девице? То отвечу честно, да. Но без романтического флёра. Поверьте, невозможно влюбиться, единожды увидев на балу девицу.

Царица улыбнулась и слегка закатила глаза, в совсем несвойственной ей манере. Но сдержала иронию, сказав лишь, что её мальчик ещё многого не знает о жизни.

Секунду спустя продолжила серьёзно:

— Разумовский — лучший кандидат на попечительство над талантливой девицей. Он обещал предоставлять данные царю, если вдруг заметит у сударыни Савельевой какой-то след тёмной магии. Такое бывает, но в этом случае ей уже никто не поможет. Однако Андрей Васильевич не из тех людей, кто бы стал обижать такую милую сироту. Молю тебя, не возвращаться более к этой теме. Так девице будет проще устроить свою жизнь.

— Хорошо, матушка! Да у меня и времени нет. Любая, кто согласится выйти за меня замуж, взвалит на себя бремя ответственности, какое несёте вы. А Ульяна слишком хрупкая для этой роли, пусть живёт счастливой обычной жизнью, прошу лишь об одном, не запрещайте мне иногда помогать ей, наподобие волшебника из сказки.

На этот раз царица не выдержала и рассмеялась, пожала руку сыну и прошептала:

— Разве только как невидимый покровитель, неизвестный, тайный и не пожелавший назвать своё имя никогда! Хотя, признаюсь, это лишнее. Разумовский о ней сам отлично позаботится, у него всё для этого есть и власть, и средства, и желание.

— Ах! Умеете вы сделать больно добрым словом, признайтесь, вы нарочно ему поручили это дело. Он холост, силён в магии и настойчив. Между ним и Ульяной Павловной лишь одна преграда — её невысокий дворянский чин, почти мещанка.

— Дорогой, ты сам всё прекрасно понимаешь! Почти мещанка. Посему не вижу смысла тебе даже вспоминать о ней…

В этот момент статс-дама деликатно постучала в дверь и пригласила Её Величество пройти в кабинет, к началу приёма жён послов всё готово.

— Вот видишь, сын! Дела, дела! Если бы не могучая магия вашего батюшки, и я не выдержала бы этого бремени!

Цесаревич ещё раз нежно поцеловал руку матушки и поспешил заниматься своим внушительным списком дел.

Ближе к полуночи, уставший от вечерних занятий, принявший горячую ванну, но после этого безжалостно облитый ледяной водой, одетый в мягчайший халат и приятные домашние тапочки, поплёлся в спальню, валясь с ног, мечтая об одном — уснуть, ведь до рассвета его снова поднимут и заставят бежать новый марафон.

Только лёг в тёплую постель, как в комнату прокрался младший брат, романтический флёр вскружил Алексею голову, на лице блаженная улыбка, в глазах блеск.

— Добрый вечер, братец Александр! Тебя невозможно застать! Весь день в делах. Я скучал!

— Доброй ночи! А что тебе мешает присоединиться к моим мероприятиям? Уж изучение испанского языка, фехтование и благотворительность ты вполне мог бы со мной разделить. И мне было бы приятно.

— Ох! Нет! Кто-то должен и жизнью наслаждаться. Ты устал, но я к тебе по старой просьбе. Запонки и булавку для галстука, те самые бриллиантовые. Умоляю, еще разок на премьеру оперы. В эту субботу! — Алексей посмотрел на Александра как виноватый кот, понимающий, что наказания не будет за шалость, но всё же…

— Премьера? Ох! Я всё пропущу! Да бери! Пусть хотя бы мои запонки вместо меня побывают в театре, — простонал цесаревич, крикнул камердинера и велел принести брату драгоценности.

— Слушаюсь, сейчас подам!

— Братец, ты снова меня выручаешь, у меня роман с дочерью прокурора. Она такая темпераментная, красивая, уверенная в себе. Какое счастье, что я не наследник. Могу себе позволить свободную жизнь и жениться на любой девице. Даже на такой, как та, что украл с бала Разумовский. Я её рассмотрел, она оказалась чудо как хороша. Но даже думать о ней не смею, и тебе не советую.

В этот момент Алексей пожал руку брату и поспешил навстречу вошедшему камердинеру, забрать футляры с драгоценностями, пока Александр не передумал.

— Алексей, подойди! Дай мне твою руку!

— А в чём дело? Ты хочешь забрать у меня запонки?

— Нет, показалось, что я ощутил на тебе какой-то тёмный след, хочу проверить свои ощущения.

— Глупости, ты просто мне завидуешь, спи! У тебя завтра тяжёлый день, а мне предстоит выбрать костюм для театра. Спокойной ночи!

Алексей прошептал последнюю фразу по-французски и выбежал.

— Придётся сказать отцу, значит, какой-то след всё же есть…

Алексей, еще одна версия царевича

После замечания Вари, что я неровно дышу, когда рядом князь, стало немного не по себе. Надо бы себя контролировать. Мало того что мои манеры оставляют желать лучшего, так я ещё и флиртовать могу случайно забывшись.

Так и не перестроилась ещё к новой реальности.

Боюсь проснуться утром и вдруг снова оказаться в инвалидной коляске. Вот мой самый страшный, ужасный, апокалиптический повод для паники.

Кто не боится смерти, тот боится страшной жизни, Разумовские не страшен, меня всё ещё печалят воспоминания о том мужчине, что погиб со мной. А может, и не погиб, вдруг он выжил. Надо как-то найти магическую книгу и спросить у неё!

Эти мысли снова коснулись моего разума, да они и не покидают буйную головушку, я просто наслаждаюсь тем, что имею. Но сейчас мы едем в холодном экипаже, солнце скрылось за домами, скоро стемнеет, но нам главное успеть до возвращения князя.

— Сударыни! Прибыли! — крикнул извозчик и помог нам выйти. Оплатила ему за извоз, забрали пакеты и поспешили в дом. Вечером как-то резко похолодало.

— Открывайте, это мы! — в парадную пришлось долго стучать. Выбежал испуганный лакей, открыл двери и бежать!

— Да, что случилось? С князем что-то? Пожар? — не сговариваясь с Варей вслед убегающему, выкрикиваем вопросы. А он что-то прокричал в ответ непонятное.

Через секунду мы услышали вой откуда-то с кухни…

У меня ноги подкосились.

Такую боль в человеческом крике я слышала лишь однажды и орала в тот раз я. После ужасной аварии.

Бросив покупки, как были в пальто и ботинках бежим следом за Лукой, наконец, вспомнила, как его зовут.

Вопли и крики раздаются с кухни.

Вбегаем и замираем от ужаса.

На полу разлита вода, она ещё парит. Вторая кухарка сидит в дверях и вопит от боли, её ноги превратились в обваренные…

У меня нет слов от ужаса.

Срываю с себя пальто, кидаю в Варю, падаю на колени перед страдающей женщиной и не своим голосом начинаю читать заклинания, какие всплывают у меня из подсознания. Как пузырьки в шампанском. Я не открываю глаза, но читаю и читаю по памяти, точнее, из воспоминаний Ульяны. Она зубрила эти заклинания, мечтала стать лекарем! Вот её секрет!

Приоткрываю глаза и вижу дикие, испуганные глаза кухарки, она дрожит, но молчит. По её щекам льются слёзы. Где-то в груди клокочущие звуки рыданий, но она так напугана, что и вздыхает через раз.

И мне ужасно страшно, но я смотрю на её ноги, они только розовые. Ужасных ожогов нет…

Ещё раз повторяю заклинание и провожу руками по её здоровым ногам. А в следующее мгновение меня накрывает омерзительной тошнотой припадок, сначала искры как вспышки в глазах. Звон в ушах, хаос и всё плывёт перед глазами и темнота…

Последнее, что услышала вопль Вари: «Улька! Не смей умирать! Уля-я-я!»

После помощи князю Орлову сил не осталось. Карета медленно подкатила к парадному крыльцу, кучер чинно открыл двери, пожелал хорошего вечера и поспешил на хозяйственный двор заниматься с конями, пока не стемнело окончательно.

Мороз крепчает, приятно вдохнуть свежий воздух, взбодриться, чтобы хватило сил завершить важные дела перед сном.