Экономка тайного советника (СИ) - Семина Дия - Страница 30

Мы пожелали князю спокойной ночи, вышли и первое, что прошептала Варвара:

— А ты права, он очень красивый. И не такой страшный, как о нём все говорят.

— Это потому что мы его не разозлили. Но лучше этого не делать. А завтра днём поедем в город и закажем текстиль. И надо бы завезти Валентине Никифоровне долг.

— Да, это точно.

Мы с Варей довольно быстро купили домашний текстиль, нашлись подходящие скатерти и салфетки, какие уже есть в доме.

— Мужчины не любят изменений в быту, поэтому лучше купить точно такие же и шторы, и скатерти. И вот ещё красивое покрывало в третью спальню. Тоже возьмём.

Варвара с видом опытной экономки из очень богатого дома сделала заказ, и я оплатила. Когда назвали адрес доставки, продавец нервно сглотнул. Прошептал, что счастлив услужить. И так далее и тому подобное. Просил заходить ещё, на следующей неделе привезут новые ткани.

Все воспринимают главной Вареньку, а я так, всего лишь помощница. Но это и хорошо, продавец начал презентации ещё каких-то мелочей для дома, к счастью, пришли другие покупатели и мы смогли сбежать. А то парень нас чуть не за руки держал у прилавка.

— Это что так на нас теперь всегда будут реагировать? — спросила Варю на улице, мы не спеша вышли из лавки и прошлись до небольшой площади, где стоят городские извозчики.

— Да, прислуга из очень дорогих домов ценится. Нас уже будут рассматривать как невест, вот такие продавцы, клерки, младшие советники. Это не то, о чём мы мечтаем. Но всё же лучше, чем жить в Институте с мизерной оплатой и невнятными перспективами. А сейчас, если ты не против, предлагаю заехать в Институт и отдать долг госпоже Лежнёвой.

— Я только за, не очень хочется встречаться с некоторыми, но раз надо…

— А я сама поднимусь и отдам. Ты даже не выходи из кареты, — Варя ответила и тут же взмахнула рукой извозчику.

— Спасибо, а то я для многих там лютый враг номер один, причина всех бед! Ой! Смотри, театральная будка с афишами. Премьера оперы. А знаешь, князь мне сказал, что в музеи, театры на спектакли разрешено ходить, может, купим билеты?

— Было бы чудесно. Но есть одно неприятное обстоятельство. Таким, как мы место на галёрке, а там иногда всякие кадеты, студенты и вообще шальная публика собирается.

— Волков боятся — в театр не ходить! — уже в карете отвечаю с улыбкой. И Варя мой настрой поддержала.

Мы довольно быстро доехали до Института, я осталась в экипаже, а Варя сама сбегала в общежитие, забрала ещё один саквояж со своими вещами и отдала долг.

— Ох, неудобно получилось. Валентина Никифоровна сказала, что это было от чистого сердца. Но я настояла, сказав, что мы вдвоём теперь работаем в богатом доме и не смеем принять настолько щедрый подарок, ведь она нам просто так отдала такие огромные деньги. Однако она тебе передала вот эту шаль, новая, очень красивая. Вместо той, что ты потеряла во дворце.

— Спасибо, я рада, что дела улажены, действительно, с её стороны было очень щедрым подарком целых пять рублей. Я ей признательна. И про шаль забыла, манто выручает. А теперь в театр за билетами?

— Что же, давай попробуем, вдруг будут места для девушек. Раньше от Института вы отличницы посещали театр и сидели на приватных местах, ты мне сама рассказывала.

— Это уже в прошлом. Теперь мы сами! — после этих слов стало как-то спокойнее, словно всё расставлено по своим местам. Работа, отдых и зависимость от обстоятельств.

Почему-то появилось ощущение свободы. Князь хоть и строгий, но как мне показалось — слегка пофигист, ему важен результат, чтобы в доме все было идеально, а как мы это «идеально» создаём, ему неинтересно.

Билеты купили без очереди, это к вечеру набегут студенты. А сейчас можно себя потешить прогулкой. Но у Вари саквояж, а у меня мысль, что ей надо бы тоже платье купить на премьеру. И деньги у меня остались. Долго подругу уговаривать не пришлось. Но теперь мы, наученные неприятным опытом общения в дорогом салоне мадам Бланш, выбрали простенькую, небольшую лавку с женскими нарядами.

Нам показали ассортимент. Костюмы и платья не такие дорогие, но вполне красивые и качественно сшитые. Варя примерила пару платьев, но выбрала одно. Запретив мне тратить лишние деньги.

— Уля, эти деньги тебе нужны. Накопить и выплатить долг князю, — прошептала, пока продавщица осторожно упаковывала новое платье в короб. Я туда же добавила пару перчаток и кружевной воротник.

— А знаешь, с другой стороны, может нам с тобой выгодно быть немного несвободными, он из жадности не станет меня выгонять, раз я ему так дорого обошлась!

— Из жадности? Уля, ты в своём уме, нам хозяин платит огромные деньги, в коллегии клерки не самых низких рангов о таком жалованье только мечтают! — прошипела Варя.

А продавщица, подслушав нас, добавила свои пять копеек:

— Может, он рассчитывает от вас получать другого рода услуги?

Варя покраснела, а я рассмеялась:

— Первое, он нам платит меньше, чем своей прошлой экономке, второе он меня ненавидит, и когда брал на работу, чуть не убил, как я его взбесила. И он увлечён какой-то там дивой театральной. Наверное. Он мне что-то говорил, про Нинель, или Ноэль или Нинон! А мы для него две бледные моли, которых он вынужден терпеть, потому что мы лучшие по части ведения домашнего хозяйства! — во как я вывернула, но, когда про диву сказала, сама вдруг поняла, что возможно, тут я права.

— А я слышала про мадам Ноэль, за ней многие ухаживали и самые знатные. Такая красавица. Но заболела, наш климат не щадит никого. Потеряла голос, бедняжка. Говорят, уехала на юг Франции, поправлять здоровье, даже сезон не отыграла, в прошлом году дело было, — повезло нам с продавщицей, сплетница первого разряда. Всё про всех знает.

Я ей заплатила, а она нам за «дозу» любопытных фактов подарила милую бутоньерку искусственных фиалок. Надо бы меньше языками чесать в таких заведениях.

Мы вышли из магазина и снова взяли извозчика:

— Подожди-ка, а в театральной афише было «Возвращение легендарной Ноэль Бонье, всего пять спектаклей с её участием»

Мы замерли на месте и тут же не сговариваясь побежали к ближайшей будке с театральной афишей, крикнув извозчику, чтобы ждал.

— Смотри-ка! Точно! Надо сказать князю, вдруг она его любовь, — шепчу, а у самой вдруг неприятно заскребли кошки на сердце. Это уже очередной неприятный звоночек, я что, ревную?

Реально ревную князя? Я в теле пигалицы восемнадцатилетней нищенки, безродной, ревную самого князя к… ко всем!?

— Нет! Не будем ему говорить! Сам узнает, тогда пусть посетит премьеру, но без моей помощи. Вдруг она разбила ему сердце, и мы ей сами на блюдечке преподнесём такого мужчину. Надо не забыть взять яиц, томаты и мочёные яблоки, если эта дива начнёт фальшивить, вот я её!

На мою бурную отповедь Варя отреагировала весьма странным смехом.

— Ох! Ульяна! Кажется, ты влюбилась в кое-кого? Только мой тебе добрый совет, забудь и не мечтай. И тогда твоё сердце не разобьётся.

— Ну да, конечно. От моего сердца уже давно остались лохмотья, знала бы ты, через что я уже прошла…

Но я осеклась, нельзя рассказывать ей правду о моём прошлом ужасном опыте. И она права, я мужчинам не верю.

Уже в карете нашла как вывернуть на пользу всё. Что сейчас произошло:

— Просто не хочу, чтобы хозяин сходил с ума. Он спокойный, довольный, сытый, в меру тихий, вот и пусть таким остаётся. Нам так проще и легче.

— Ах! С этой точки зрения! Ну, тогда я соглашусь! Сытый и довольный хозяин — прислуге проще! — но она так на меня посмотрела и улыбнулась, что я поняла — не поверила.

Андрей Васильевич завершил дела чуть раньше, и последнюю встречу пришлось перенести из-за тревожной записки из дома канцлера.

— Нехорошо! Два дня не заходил, и вот результат Модесту Сергеевичу хуже! — прочитал записку и приказал подать экипаж.