Законы Беззакония (СИ) - "Оратор" - Страница 42

Правда наблюдал недолго, мой отдых прервал телефонный звонок, адресатом которого значился Глеб.

— Сделано, — выпалил он в трубку без предисловий. С той стороны послышался громкий хруст — видимо, старшина разминал кости.

— Отлично. Скину адрес, подъедешь?

— Конечно. Отчеканил Глеб и бросил трубку.

— А теперь к делу, — добавил я задумчиво, завиляв рукой, и обратив взор на Тимофея. — Как ты хочешь умереть: быстро и безболезненно или…

—Быстро и безболезненно. Прервал меня Тимофей, опустив в пол отайный взгляд, лишённый всякой надежды.

—Куда вы дели тела Михаила и Надежды?

—Не знаю, этим занимался Пётр. Отвечал он даже не подняв взгляд.

—Не смей лгать. Разразился Андрей, буравя его тяжёлым взглядом.

—Я не вру, какой толк, и так и так я труп, к чему мне это? Вопрошал Тимофей подняв взгляд красных заплаканных глаз.

—А сам жить то хочешь?

—Да! Немедленно отозвался он, а Андрей покасился на меня как на изменника.

— Тогда у меня к тебе предложение: через минут сорок подъедет мой человек с дарственной; переписываешь всё своё имущество на него — и я тебя отпускаю.

— Согласен, — тут же произнёс Тимофей, обретая надежду. Видимо, он надеялся впоследствии обратиться в суд, утверждая, что подписал бумаги под давлением. Ну-ну, посмотрим, — мысленно усмехнулся я. А племянник Владимира усилил неодобрение во взгляде, добавив к нему мольбу, словно крича: пожалуйста, скажи, что это всего лишь уловка и в конце мы всё равно закопаем эту тварь. Однако я его проигнорировал, и лишь вновь уселся на стул, ожидая Глеба, ждать пришлось долго часа полтора, может чуть больше, за это время я даже успел одеревенеть, чего уж говорить о Тимофей всё это время сидевшем на коленях на сырой земле, под наблюдением Андрея.

— Приветствую всех! — разразился Глеб, открывая ворота, сквозь которые бесшумно проскользнул Кирилл. Он, без лишних церемоний, приблизился к пленнику, сидящему в небольшой яме, и обрушил на него удар. Лицо несчастного, уже покрытое синяками и порезами, окончательно "поплыло" от содрогания.

окончательно "поплыло" от содрогания.

— Где сестра Кати, ублюдок? Отвечай! — закричал он, вцепившись в его шкирку.

— В Серпухово, — отозвался Тимофей, подбирая выбитый зуб.

— Где конкретно? — гаркнул Кирилл.

— На Борисовской или где-то рядом, не помню! — перешёл тот на крик, выставив вперёд руки, а Кирилл уже замахнулся, чтобы окончательно прикончить его.

— Хватит, — произнёс я, хватая его за руку.

— Я сам решу, когда хватит! — процедил Кирилл, но в ту же секунду рухнул на землю, оглушённый звоном в ушах — колено врезалось ему в челюсть. Прямо дежавю, мысленно усмехнулся я, хотя на лице моём читалось лишь строгое неодобрение. — Ты вообще в своём уме? Через тебя утекает наша информация, а ты ещё смеешь игнорировать мои приказы? — перешёл я на рёв.

— Прости, — процедил Андрей. придерживая окровавленную челюсть.

— Фф… — тяжело вздохнул я. — Ладно, на первый раз прощаю. Возраст такой, — отозвался я, успокоившись, и протянул руку, чтобы помочь ему подняться. Дай угадаю: прямо сейчас хочешь сорваться в Серпухов? — вопросил я, глядя на бегающий взгляд Кирилла.

— Да…

— Ну так дуй, лови первую попутку и бегом чесать окружности. Всё равно толку с тебя здесь, как с козы молока, — буркнул я недовольно.

— Спасибо, Артём! — воскликнул он, в ту же секунду сорвавшись с места и резво проскочив ворота. Я же, ухмыльнувшись, развернулся.

— Извините за лирическое отступление, леди и джентльмены. Переходим к делу. Тимофей, паспортные данные наизусть помнишь?

— Нет, но у меня в "МосУслугах" есть!

— Отлично, открывай.

Переписав все данные в дарственную и заодно сохранив их у себя в телефоне, я зашёл на сайт "Империя" и купил билет на его имя. Тем временем владелец "Гурии*, заполнив ещё пару полей, оставил размашистую подпись внизу каждой из страниц.

— Прекрасно, спасибо за сотрудничество. А теперь Тимофей, не сказать что к сожалению, но нам пора прощаться: у тебя через два с половиной часа самолёт в Ереван.

—Как в Ереван... Опешил он.

—Как, как, сам же знаешь тебе опасно оставаться в Москве, без понятия кто убил Петра, но рискну предположить что он и на тебя зуб точит, к тому же тебя наравит убить каждый из нас, вот к примеру взгляни на Андрея, он прямо сейчас готов порвать тебя на лоскуты голыми руками.

— А вы не можете успокоиться и... Защитить меня всё таки я вам имущества на тридцать миллионов долларов переписал, а я взамен не буду в суд подавать. Произнёс он деловито, стараясь держать лицо.

— Идиот! Рявкнул я. У тебя два варианта садишься в такси вместе с Глебом и едешь в чёртов аэропорт, или я достаю пистолет, снимаю с предохранителя, взвожу курок и простреливаю твою глупую голову!

— Ладно, уеду хер с ним. Процедил Тимофей, и не удержав маску чуть вновь не заплакал.

Получив удовлетворительный ответ, мы с осторожностью вытащили пулю из его руки и обработали рану, обвив её первой попавшейся тряпкой. Всё таки нужно было придать ему должный вид, в аэропорт человек направляется, мы даже позволили ему переодеться в новые вещи , и вернул куртку. Недоверчиво приняв которую, он накинул её на плечи и, подойдя к воротам, тяжело вздохнул. Я же, подозвав Глеба, прошептал ему на ухо: — Не трогай его, всё идёт согласно плану. Кивнув, Глеб вызвал такси, и они вместе удалились.

— Ты реально его так просто отпустишь? — спросил Андрей, недоумевая.

— Просто? Поверь, он будет молиться о том, чтобы умереть. Отозвался я, оскалившись.

Кирилл Александрович

Поймав попутку, за рулём которой сидел угрюмый мужчина лет сорока, Кирилл незамедлительно отправился в Серпухов. Всё его существо пылало нетерпением добраться как можно скорее, но причина крылась не в привязанности к Кате — её парень до сих пор не простил, да и вряд ли когда-нибудь простит, — а в судьбе её невинной сестры, затерявшейся где-то вдали. Разве должен человек отвечать за грехи своих близких? Однозначно нет, считал Кирилл. Прибыв на незнакомую улицу, усеянную многоэтажками, напоминающими муравейники, он поблагодарил водителя и принялся искать место, где могли бы держать девушку. Оставив высотки без внимания, Кирилл начал обходить частные дома. Двигаясь осторожно, чтобы не привлечь лишнего внимания, он прошёл всю улицу и сделал вывод, что девушку держат в доме номер двенадцать. Почему? Потому что, общая атмосфера и мёртвая тишина за коричневыми воротами выглядели подозрительно. Обозначив цель, Кирилл встал у ворот, морально готовясь к штурму. Засунув руку в карман чёрной куртки, он нащупал пистолет, с которым рисковал передвигаться по городу. Документы утверждали, что это оружие с дульной энергией всего три джоуля, а значит, считалось игрушкой. Однако на самом деле Макаров был переделан и выдавал в сорок раз большую мощь, но об этом никому знать не следовало. Отворив калитку ударом тяжёлого ботинка, Кирилл оказался во дворе. Обойдя его, он не нашёл ни души и попытался открыть входную дверь деревянной избушки, дважды дёрнув за ручку. Увы, она не поддалась. Ученику 11 «а» пришлось действовать радикально. Отмерив семь шагов, он отошёл от двери, направил пистолет на замок, снял с предохранителя, взвёл курок и выстрелил. Пусть Кирилл и не был таким метким стрелком, как Игорь, но в том, что попадёт с такого расстояния, не сомневался. Выстрел пришёлся точно. Однако, вернувшись к двери и попробовав дёрнуть её снова, но наткнулся лишь на разочарование, она не открылась. «Не всё так просто, как в кино», — подметил он про себя. Вновь отмерив пару шагов стрелок выпустил ещё три патрона, один из которых чуть не отрекашетил ему в ногу, знатно пересравшись и перектистившись. Собравшись с духом, он вернулся к двери и на этот раз сумел открыть её спокойно. Внутри перед ним предстала минималистичная картина: небрежно заправленная кровать, печь в старорусском стиле, плотный шкаф, чёрный телевизор, напоминающий ящик, маленькое окошко, чтобы заметить которое нужно знатно постираться, длинный деревянный стол на коротких ножках, лишённый всяких узоров, и венский стул, к которому была привязана девушка. На ней была длинная юбка до щиколотки, разорванная в нескольких местах, белая блузка, красная олимпийка и кляп, не позволявший произнести ни слова. Но самое удивительное — её большие голубые глаза, кристально чистые, не выражавшие ни капли страха. Подскочив к столу, Кирилл схватил большой кухонный нож и несколькими движениями перерезал верёвку, освободив девушку.