Законы Беззакония (СИ) - "Оратор" - Страница 34

— Знаешь, что это? — вопрошал он.

— Дрянь, — не секунды не размышляя, отозвался я.

— Верно, и эту дрянь активно пихают в "Гурии", угадай с трёх раз, кто курирует продажи?

— Пётр?

— Верно, и прибыль со всего этого дела забирает себе, а его поверенные её распространяют. Зовут они её "Чёрной Лилией", все местные наркоманы в восторге, напоминающем экстаз, уже плотно облюбовали "Гурию".

— Тимофей знает? — вопрошал я.

— Не только знает, но ещё и употребляет, первым делом Пётр подсадил его.

— Зачем?

— А ты подумай.

— Хочет отжать клуб? — выпалил я первое, что пришло в голову.

— Может быть, кто знает этого стервятника, но странно, что Пётр не опасается Вадима Григорьевича.

— Есть ли вероятность, что он просто не знает о его существовании?

— Есть, но правда околонулевая.

— Я вас услышал, Роман. Знаете, вы поделились со мной ценной информацией, и именно поэтому я хотел бы спросить, в чём ваша цель? Хотите отомстить Тимофею?

— О, ты уже прознал про то, что он сделал с моим сыном? Ну, в таком случае, отрицать будет глупо, я хочу увидеть смерть Тимофея! Но, в отличие от Бори, я считаю, что это не решит проблему, ведь истинной проблемой является Вадим Григорьевич, сколько таких отцов, как я, он лишил детей, сколько женщин сделал вдовами, сотни, а может, уже и тысячи, лично и косвенно. И это число продолжит расти, именно поэтому, Артём, я хочу предоставить тебе выбор.

— Какой?

— Эта папка, в ней содержится информация с уликами о преступлениях Казимира Аркадьевича, от мелких финансовых, до серьёзных, вплоть до преднамеренных убийств.

— Вы надеетесь, что я ей воспользуюсь?

— Верно, но всё зависит от вас, Артём! Казимир лишь одна из сотен пешек Вадима, но если вы уберёте её с доски, то станете его заклятым врагом.

— И тогда начнётся война… — произнёс я, тяжело вздохнув.

— Верно.

— Спасибо за папку, Роман Дмитриевич, я приму решение в течение нескольких дней, уведомлю вас первым.

— Буду ждать.

— О, и кстати, у меня к вам тоже предложение.

— Какое?

— Когда всё это закончится, присоединяйтесь к нам.

*****

Понедельник, 13:30, Вишнёвая улица.

— Антон, хватай правого, со шрамом на лбу, он совсем без сил! Миша, обходи сзади! Афанасий, схвати того, что с битой!

Командовал я мужиками, пока уклонялся от атак здорового бугая, каждый удар которого рассекал воздух, со страшным свистом, однако стараясь избегать его атак, я оказался зажат в тупик, отспуать было больше некуда верзила ухмыльнулся и с ехидной улыбкой на губах, бросился на меня напрямик. Глупо! Лоу-кик, звук трескающей кости, и здоровяк уже припал на одно колено, я же оказавшись сзади, схватил его шею в крепкие тиски и принялся душить. Он страшно ерепенился, дрыгал ногами, старался зарядить по мне локтями, мешая сжать и без того огромную шею, однако две минуты, борьбы и его тело обмякло.

Утомлённый тяжёлой схваткой, я обессиленный лёжа на асфальте, огляделся. Все наши на ногах, лишь с незначительными ранениями: у Афанасия порез на щеке, у Миши багровый кроводтек под глазом и сбитые костяшки, у Антона всё лицо в крови, но, похоже, не его собственной — уж слишком спокойно он восседал на поверженном враге.

—Надоели, уже в третий раз за сегодня. Буркнул Антон, совсем не выглядевший уставшим.

—Вот вот! Согласился Афанасий. Всю машину кровью заляпали, ублюдки!

—Ну что уж поделаешь, кстати ты Ниву надеюсь недалеко припарковал? Вопрошал я, встав на ноги и отряхнувшись.

—Куда уж там! За соседним домом стоит.

—Пригоняй.

—Ладно. Согласился Афанасий медленным шагом направившись за ней.

—Слушай, Артём, я конечно всё понимаю но куда нам их вообще пихать, на складе уже места нет. Вопрошал Антон.

—А как же погреб? Отвечал я вопросом на вопрос.

—Ха, точно! Пусть угостятся вином, если конечно сумеют. Насмехался он.

—Сигареты будут? Поинтересовался я окинув взглядом Антона с Мишей.

—А как же не быть. Отвечал второй. И пошурша в карманах, достал пачку кубинских "Cohiba". А потом чуть подумав добавил правда это не совсем сигареты, они без фильтра.

—Миша, ты думаешь я впервые вижу сигариллы? Усмехнувшись спросил я.

Эх если бы он знал что я курил кубинский табак ещё за кучу лет до рождения его деда, думаю знатно бы удивился. Впрочем какое сейчас это имеет значение? Достав газовую зажигалку я прикурил сигариллы себе, и двум товарищам, затяжка и в во рту повис тербкий аромат табака, и расплылся легкий вкус рома. Хорошо! Наконец-то есть время перевести дух; драки и заботы вконец изнурили, а последние три дня я и вовсе едва ли спал, лишь на короткое время забредая в гости к ближайшему из наших. Тело утяжелялось непривычно, а мозг временами отключался.

— Антон, сзади, — произнес я безразлично, заметив, как один из поверженных врагов тянется к его ногам. Антон отреагировал проще простого — придавил его руку ботинком и сбросил раскаленный пепел на голову.

—Лихо! Дивился Михаил.

—Да, фигня. Отозвался Антон, махнув рукой, а затем призадумавшись добавил. Знаешь, ты меня удивил, мне казалось что тебя все время придётся страховать, а ты за сегодня уже троих уработал. Где учился драться?

—Нигде, да и драться то я не умею, что ты , что Артём, что Афанасий Захарович, намного сильнее.

— Захарович? — переспросил Антон, посмотрев на меня с вопросом.

— Тоже впервые слышу его отчество, но удивительно, что ты не знал. Ответил я, предоопредилив вопрос.

— Откуда бы мне знать? — ответил он, пожимая плечами. — В Нигерии не было никаких отчеств.

— А командный состав как вас называл?

— Как-как, благим матом, — ухмыльнулся Антон. Так что-то меня занесло, пацан ответь уже где учился?

—Нигде, просто когда я вижу все эти противные рожи, перед лицом всплывает Тимофей, и мной овладевает что неизвестное... Что-то яростное, что-то что не является мной.

—Ха-ха-ха. Антон рассмеялся странной, безумной улыбкой, прикрыв лицо руками. Парень, это и есть ты, твоя истинная натура! Ей плевать на мнение общества, законы, правила — у неё только одна цель: разрушение.

—Не совсем так, это не твоя истинная натура, а твоя тень. — Возразил я Антону, ведь знал эту часть себя лучше, чем кто-либо.

—Тень? И что составляет эту тень?

—Как следует из названия, это всё, что ты отвергаешь в себе, что никогда не хотел бы выпускать наружу.

—Как с ней справиться?

—С ней не надо бороться, её нужно принять, — ответил я, улыбаясь дружелюбно.

—Мудро, — откликнулся Михаил.

—Совсем нет, — Антон не согласился.

—Докажи, — парировал я.

—Парнишка, хочешь убить Тимофея?

—Да, — ответил он, и его глаза зажглись яростью.

—Больше, чем что-либо другое?

—Да.

—Даже если это разрушит твою жизнь?

—Да.

—Даже если это приведёт тебя в тюрьму?

—Да.

—Видишь, Артём, когда эта сторона личности наиболее сильна в человеке, как в случае с Мишей, она истинна.

*****

Десять часов вечера. Обветшалая кухня Глеба окутана мягким светом, а воздух напоен ароматом горячего пакетированного чая. Мы сидим за старым столом — я, Глеб и Юра.

—И что ты планируешь делать дальше? — вопрошал Глеб, всё ещё не успевший принять душ. Его футболка была больше похожа на изорванную тряпку, чем на предмет одежды, а рука, держащая кружку, была покрыта синяками и порезами.

—Контратаковать, нельзя больше позволять Петру делать что вздумается, — произнёс я, не сдерживая ярости.

—Это-то понятно, но как именно? Юра неоднократно следил за ним и выяснил, что он не останавливается в безлюдных местах ни на мгновение, даже домой ездит в сопровождении трех, а иногда и четырех человек.