Законы Беззакония (СИ) - "Оратор" - Страница 2

—Дураком был, — произнёс я, отмахнувшись рукой и с трудом поднимаясь с дивана. Я попытался обнять заплаканную женщину, но она с силой оттолкнула меня, заметив алый бинт на руке.

—Почему? Я все эти годы пашу как ломовая лошадь, чтобы обеспечить нам нормальную жизнь! Мы даже перебрались в хороший район, сняли приличную квартиру. А ты? А ты…

—Ну полно, матушка, — неожиданно для себя самого произнёс я.

—Не успокаивай меня! Тебе срочно нужно в больницу, я вызываю скорую! — её руки дрожали, когда она схватила телефон, голос звучал как натянутая струна, готовая оборваться.

—Не нужно скорой, лучше дай что-нибудь холодное приложить — произнёс я спокойно, стараясь унять её тревогу.

Увидев мой уверенный взгляд, она медленно отложила телефон, словно боясь нарушить хрупкую тишину, открыла морозильник и извлекла пачку пельменей. Поднеся её к моей руке, продержала её минут десять, её пальцы слегка дрожали, но в её глазах уже читалась тень облегчения. Немного успокоившись, моя биологическая мать наконец спросила:

—Слушай, Артём, может, хотя бы трусы наденешь? — её голос прозвучал с ноткой смущения, словно она только сейчас обратила внимание на моё оголённое достоинство.

—Не мешало бы, — отозвался я, осознав всю странность ситуации, и в углу губ мелькнула тень улыбки.

Я без труда прогнал смущённую мать в её комнату, а сам подошёл к стулу, на котором в беспорядке висели разбросанные вещи. Ну и растяпой был прошлый Артём! Сложив джинсы и футболку, я достал трусы и длинные зелёные шорты, поверх них накинув гавайскую рубашку цвета детской неожиданности. Впрочем, и вкус у него был не лучше — чётко сделал я вывод. А в голове начала всплывать целая прорва вещей, о которых я даже никогда не слышал, и незнакомых чувств, смешанных с воспоминаниями. Возникло ощущение, будто их в меня засовывают силой, однако боль постепенно утихла, и главенство над всеми воспоминаниями заняли те, которые привели "меня" сюда. В голове всплыли образы оскорблений и унижений со стороны одноклассников. Ужас, каким же этот Артём был тряпкой! Пацаны его ни во что не ставили: заставляли бегать на переменах за едой, били, когда вздумается, обсуждали за спиной. Девчонки оскорбляли и смотрели свысока. Учителя, явно осознавая всю ситуацию, не решались за него — ну, в смысле, за "меня" — заступиться. Ну ничего, наваляю завтра всем этим ублюдкам! Чётко решил я.

—Как ты? Спрашивала мать, беззвучно словно камикадзе покинув комнату, и успев нависнуть надо мной, рассевшемся на стуле. Я уже позвонила классному руководителю и оповестила что тебя завтра не будет. Произнесла она ласкова проведя ладонью по моей щеке.

—Не нужно было, я намерен завтра пойти в школу. С полной уверенностью, отозвался я.

—Но твоя рука? Уж было хотела она возразить.

—Madre, не волнуйся, я в порядке.

—Madre?

—Недавно увлёкся итальянским.

Вот чёрт языки на мгновенье в голове смешались. —Ладно, мам, схожу отдохну в свою комнату.

—Давай. Лишь успела она отозваться.

Едва услышав её одобрение, я тяжело зашагал к своей койке. Открыв дверь, и оказался в комнате, которую можно было описать одним словом — барахолка. Повсюду валялись разбросанные вещи: сломанный джойстик, слои пыли, коробки из-под пиццы, а особенно меня поразила сентиментальная предсмертная записка, лежавшая на столе. «Бред полнейший», — заключил я и, не раздумывая, разорвал её на десять частей, после чего выбросил. Готово! Оставалось лишь выкинуть коробки, отсортировать вещи и тщательно протереть всё тряпкой. Но это всё завтра, на свежую голову. Решив сесть за рабочий стол, я машинально включил странную белую штуковину, лежавшую на нём, — зачем, не знаю, просто надо. Сначала я колебался, но постепенно меня затянуло, и весь оставшийся вечер я провёл, погружаясь в информацию о мире, в котором оказался, благодаря этому странному устройству, именуемому компьютером. Оказалось, я нахожусь в городе Химки Московской области, а на дворе уже 14 сентября 2016 года. Люди с момента моей смерти успели развязать мировую войну, отправить человека в космос и создать множество высокотехнологичных устройств. О, и нас с Лукой всё же упомянули в газетной статье. Хоть что-то радует. Оторваться от компьютера было невероятно сложно, и лишь когда я начал откровенно клевать носом, усилием воли выключил эту приблуду и с грохотом завалился на кровать.

Проснувшись на следующее утро, я приступил к водным процедурам, не удивившись наличию душа в ванной. Ведь уже знал, что это такое, и, всё ещё окутанный паром, направился на кухню, чтобы что-нибудь закинуть в хлеборезку. Там с удивлением обнаружил тарелку с яичницей, терпеливо ожидавшую меня на столе — видимо, моя заботливая мать приготовила её перед уходом на работу. Раздумывать было некогда, и, мысленно поблагодарив её за доброту, я с удовольствием принялся за завтрак. Минута с хвостиком — и тарелка опустела. Неплохо. Хотя, будь это в мои голодные годы, я бы справился за пятнадцать секунд. Закончив трапезу, я приступил к облачению в уродскую школьную форму. Рукава бежевого пиджака безвкусно свисали ниже, чем нужно; синтетическая ткань сковывала движения, а пластмассовые пуговицы с глухим щелчком застёгивались, словно сопротивляясь. Платок, вшитый в нагрудный карман, выглядел безжизненным атрибутом, как и рубашка на два размера больше, которая сидела на мне, будто бегемот, обнимающий жирафа, придавая образу неуклюжесть. Подойдя к зеркалу, чтобы оценить свой вид, я ужаснулся ещё сильнее: не только костюм был ужасен, но и я сам — узкие плечи, горбатая спина, тусклый взгляд. На меня смотрел типичный cafone! Фу! От одной мысли становилось мерзко. Нужно купить хороший костюм и поработать над этим жалким телом. Однако сейчас у меня в кармане не было ни лиры, поэтому прежде чем рассуждать о том что мне следует приобрести сначала необходимо заработать денег.

Смирившись со своим ужасным внешним видом и текущим благосостоянием, я наконец отправился в школу. По пути мимо меня то и дело проносились знакомые лица, и, словно в обыденной суете, я машинально приветствовал их. Однако их ответная реакция была вялой: кто-то едва выдавливал «привет», а кто-то и вовсе игнорировал. Путь оказался недолгим — минут пятнадцать быстрым шагом, и передо мной предстала моя школа. Она выглядела не лучшим образом, но величественный флаг Российской империи, красиво развевающийся на ветру, перехватывал внимание, и печальное состояние облицовки здания уже не бросалось в глаза.

Преодолев будку охраны, за которой сидела угрюмая женщина лет пятидесяти, читающая пожелтевшую газету, я поднялся по лестнице на второй этаж, прошёл по длинному школьному коридору и остановился у родного пятьдесят четвёртого кабинета. Открыл дверь, и обнаружил на себе дюжину презрительных взглядов, демонстрировавших всю палитру неуважения. Особенно выделялись взгляды Алексея и Аркадия, рядом с которыми стоял Кирилл, безучастно прислонившийся к стене. Эти трое чаще других избивали меня ранее. Пф! Неужели эти идиоты смогли довести бывшего обладателя этого тела до суицида? Даже смешно представить. Ни один из них, за исключением Кирилла, не казался ни хорошим бойцом, ни даже человеком, умеющим бить. Впрочем, сегодня после уроков я преподам им крайне занимательный урок!

Так-с, где я там сижу? Вроде вторая парта третьего ряда. Подойдя к ней, я невольно усмехнулся. Вся парта была испещрена оскорблениями: «лох», «слабак», «неудачник», «мудак». Неужели этот Артём изо дня в день терпел подобную херню?! Я — Марио Импастато, чёрт побери, человек, на которого многие доны не осмеливались поднять взгляд, и меня оскорбляют дети? Я действительно это позволю? Вот чёрт! Не хотел же драк прямо в школе, ведь планировал красиво забить их на пустыре или макнуть лицом в унитаз, но больше терпеть нельзя.

—Кто это сделал? — громко спросил я, привлекая внимание всего класса и окидывая одноклассников оценивающим взглядом.

—Чё раскудахтался? Ты ведь и сам знаешь, что это я! — ответила девушка, сидящая за соседней партой, не отрывая глаз от смартфона. Из воспоминаний Артёма я смог выудить, что стерву передо мной зовут Даша, и она ведёт себя так потому, что встречается с «мегакрутым» хулиганом Алексеем.