Эпоха мертвых (СИ) - Глебов Виктор - Страница 12

Рабы опустили паланкины, и Вейдэль с Мелиссой сошли на землю. Процессия двинулась внутрь Башни, снаружи остался только хор, умолкнувший и хранивший почтительное молчание. Шелестели одежды, тихо бряцало оружие, скрипел под ногами снег. Вельможи один за другим исчезали в огнедышащих дверях, скрываясь в белых клубах пара. Можно было подумать, что древние аристократы и благородные воины совершают некий ритуал, а вовсе не мерзкие порождения Чёрной крови павшей Звезды.

Изнутри Башня казалась больше, чем снаружи. Прямо от входа начиналась широкая лестница, насчитывавшая три с половиной тысячи ступеней. Она вела на самый верх, в обитель Оракула.

Вейдэль и Мелисса поднимались первыми, остальные шли следом.

Прежде, чем Слуги Башни распахнули перед ними покрытые искусной чеканкой створки, прошло не меньше четверти часа. Зал, в который они попали, имел форму полусферы. В центре виднелся каменный бассейн. В нём бушевал огонь, а позади неистового пламени на широком обсидиановом троне восседал Оракул — высокий и величественный, одетый в пурпурную мантию, отороченную голубым мехом северного горноволка. У него были пронзительные глаза, цвет которых невозможно было определить. На голове Оракула поблёскивала узкая серебряная корона с рубином в центре. Руки, унизанные перстнями, спокойно лежали на чёрных каменных подлокотниках.

Пока вампиры входили в зал, он сидел совершенно неподвижно, походя на каменное изваяние. Носферату располагались соответственно рангу. Каждому хотелось слышать всё, что произнесёт пророк.

— Я слушаю тебя, Вейдэль арра Грингфельд, — заговорил Оракул, когда шум, наконец, стих. Его голос звучал тихо и отчётливо. — О чём ты хочешь спросить Великого Молоха? — при этих словах все пришедшие с Вейдэлем, включая Мелиссу, опустились на одно колено, устремив глаза в покрытый мозаикой пол.

Вейдэль сделал два шага вперёд.

— Малдония готовится идти войной на Бальгон, — сказал он. — Её армия победила нашу в последнем сражении. Есть опасность, что люди узнают, где расположен Город Мёртвых. Что мне делать: ждать нападения или ударить первым? — вампир не один час репетировал эту фразу, стремясь добиться предельной точности формулировки.

Оракул некоторое время оставался неподвижен, затем медленно поднялся с трона и энергичным жестом простёр руки к огненному бассейну. Его губы бесшумно зашевелились, и пламя вспыхнуло с ещё большей силой, устремилось вверх, лизнув каменный потолок, а затем рассыпалось на тысячи искр.

В колеблющемся воздухе остался висеть мираж: высокий замок, громоздящийся витыми ажурными башенками, устремлёнными в бездонную чёрную пустоту. Золотом горели тонкие шпили, искрились самоцветами купола, черепичные крыши переливались всеми цветами радуги, то вспыхивая подобно алмазам, то приобретая матовость перламутра или оникса. Всё строение дышало неземной гармонией и соразмерностью. Казалось очевидным, что возвести его было под силу только зодчему иного, куда более совершенного мира.

Затем изображение потускнело, задрожало, на его месте возникло другое, вначале расплывчатое и неясное, но вскоре приобретшее иллюзию реальности: белоснежный единорог со скоростью ветра нёсся по бескрайним просторам, у горизонта теряющимся в серебристой дымке и переходящим в бледно-серое, затянутое плотными облаками небо.

Внезапно всё исчезло, и вампиры увидели мрачный замок, ощерившийся многочисленными башнями. С неба крупными хлопьями сыпался снег, яростные порывы ветра поднимали с земли тучи колючего инея и бросали в неприступные зубчатые стены, слепые бойницы которых, казалось, источали древний, беспросветный ужас. Сам замок поддерживали на могучих плечах врытые по пояс в землю гигантские каменные атланты, отчего казалось, будто крепость парит над бескрайней, мертвенно-белой пустыней.

По рядам вампиров пронёсся благоговейный шёпот узнавания.

— Кёлтебрун! — выдохнула Мелисса, не отводя глаз от легендарной обители Прародителя Грингфельда.

Молнии с треском пронзили мираж, и тот исчез, растаяв без следа. Напоённый колдовской силой воздух зримо заструился над огненным бассейном и потёк искрящимся потоком в Оракула, заставив тело Эртанора забиться в конвульсиях. Казалось, тот терпит невыразимую муку: его глаза закатились, изо рта шла обильная розовая пена, пальцы свела судорога. Зрители замерли, не в силах оторваться от происходившего на их глазах Откровения.

Наконец, всё стихло, а помещение заполнил непонятно откуда появившийся голубоватый дым. В нём чувствовался аромат муската, воска, можжевельника и сладко-приторный запах крови.

— Война неизбежна! — возвестил Оракул громовым голосом, от которого вздрогнул даже Вейдэль. — Не имеет значения, кто её развяжет. Таков ответ Великого Молоха. Удовольствуйся им, князь, — Эртанор тяжело опустился на трон и опустил голову.

Вампиры переглянулись, а затем разом зал наполнился гомоном и шёпотом. Каждый спешил поделиться с соседом своим пониманием пророчества. Но все взгляды то и дело обращались к Вейдэлю, от которого зависело, как воспользуются носферату услышанным.

Бассейн успокоился, огонь едва виднелся над его краем. Оранжевые искры лениво сыпались на пол бесшумным дождём, исчезая в полёте.

Вейдэль церемонно поклонился Оракулу и спустился из ложи. Его свита поднялась и почтительно расступилась. Повелитель Бальгона с женой вышли из зала на лестницу, и остальные молча последовали за ними, склонив головы и всё ещё находясь под властью увиденного и услышанного. Они искали глазами своего повелителя, ждали знака, по которому можно было догадаться, как истолковал слова Молоха князь.

Когда последние из вельмож покинули Обитель, двери закрылись за ними, и щёлкнули невидимые засовы.

— Теперь дело за Варданом, — процедил Вейдэль сквозь зубы так, что его могла слышать только Мелисса. — Эртанор дал ответ, который позволяет объявить войну. Валентин уцепится за этот шанс, чтобы продемонстрировать своё влияние. Сомневающиеся в могуществе его клана получат отменное представление.

— Почему бы тебе самому не объявить войну? — спросила Мелисса так же тихо. — Тогда ему не о чем будет спорить.

— За что бы я ни высказался, Валентин будет против.

— Так позволь ему говорить первым.

Вейдэль взглянул на жену, ещё раз удивляясь тому, насколько она умна. Пожалуй, Мелисса всегда была его самым лучшим советником. Действительно, пускай Валентин скажет, что требует войны, и тогда он, Вейдэль поддержит его. В конце концов, раз войны не избежать, не всё ли равно, кто её развяжет. Он усмехнулся, почти удовлетворённый.

— Я рад, что повстречал тебя, — сказал он Мелиссе, помогая ей сесть в паланкин. — С тех пор жизнь приобрела для меня особенный смысл.

— Я тоже! — шепнула Мелисса, улыбнувшись. — Быть носферату гораздо лучше, чем женой человека. Я очень благодарна тебе за то, что ты обратил меня! — она улыбнулась и добавила, положив руку мужу на плечо: — Мой князь!

Следующей ночью Вейдэль объявил, что собирает Вардан. Когда наиболее древние и прославленные Хозяева явились в замок Брандеген и выразили готовность принять участие в Большом Совете, он велел им через час собраться в Южной башне, самой большой и высокой в городе. Все с поклонами вышли, задержался только Валентин — председатель Вардана, вампир из клана Владислава, оставшийся недовольный тем, что трон Бальгона занял Вейдэль, а не он.

Остановившись в дверях, он обернулся и сказал:

— Мой повелитель, не предупредишь ли ты меня, о чём пойдёт речь на Большом Совете, чтобы я мог подготовить речь и лучше служить тебе?

— А разве сам ты не догадываешься? — притворно удивился Вейдэль. — Ведь ты был вместе со всеми у Оракула.

— Неужели слова Молоха были не ясны тебе, о мудрейший? И тебе нужна наша помощь, чтобы понять их смысл? — Валентин говорил нарочито почтительным тоном, чтобы компенсировать дерзость вопроса.

— Полагаю, то, что мы слышали в Вещей Башне, может быть истолковано однозначно, — холодно проговорил Вейдель. — Войне быть! Пришло время решить, кто её начнёт: мы или люди. Полагаю, в виду неизбежности столкновения, не имеет смысла тянуть с Варданом.