Постфактум. Книга вторая (СИ) - Королевский Дмитрий - Страница 41

— Хм, — хмыкнул Водан, уперев огромную пятерню в зелёную неопрятную бороду. — Интересно, и почему вы решили, что высокомерные альвы заинтересуются делами людей и других народов Руси?

— Не решили, а решил, — твёрдо заявил Годогост, подходя к столу, который был чуть выше его самого. — Мои спутники — гости из другого мира, и им ничего не остаётся, как поверить мне. А я уверен, что смогу уговорить своего учителя.

— Акамир Светлый твой учитель? — от удивления зелёные кустистые брови Водана поползли наверх.

— Да, но я, как бы сказать… — гмур замялся. — Не доучился, не прошёл школу магии до конца.

— Гмур и магия — вещи несовместимые!

— Вот и мой отец так же твердил, — печально произнёс Годогост и добавил совсем тихо: — И наверное, был прав, потерял я свою силу.

— Это как так? — в который раз изумился повелитель вод. — Сила, она либо есть — либо её нет.

— Верно, — согласился Годогост.

— Ежели только её не заберут или не создадут препятствие. И на то есть немало заклинаний высшего порядка.

— Согласен, и такое есть, — неуверенно подтвердил гмур.

— Недоучка, — констатировал Водан, покачивая головой. — Не знаешь многого.

— Вот только кто смог это сделать⁈ — вскипел чародей, не заостряя внимание на колком замечании водяного. — Шайка голодных гоблинов, которые едва не сожрали нас под могучей кроной Крепостного дуба. Я едва не погиб, спасибо Ясмине, вырвала из лап смерти, только после этого мне не удалось сотворить и простейшего заклинания.

— Я почти ничего и не делала, — смущённо произнесла девушка, подойдя к нарам. — Нужное умение и знания «включились» сами собой. А сейчас их тоже нет, — она с грустью взглянула на Илью, поставила берестянку на пол.

— Всё, хватит трепаться, уха стынет, — Годогост решил покончить с неприятной темой, да и желудок напомнил о себе — жалобно заурчал, идя на поводу у носа, уловившего вкус свежезаваренного супа. — Накладывай, сударыня, да пополней. А я вина гоблинского налью, невесть какое, но другого у нас нет. Кто желает?

Он оглядел присутствующих.

— Я выпью, — озвучила смуглянка, ставя котелок на стол. — Думаю, не повредит.

— Ни в коей мере, — заверил её Годогост. Он подошёл к своему вещевому мешку, достал бурдюк. — А хозяин чего молчит?

— Благодарствую, гости дорогие, но я откажусь, — ответил Водан, на лице его отразилась брезгливость, которую он не сумел, а может, и не хотел скрыть. — С соседями, живущими в шахтах, у меня особые отношения. Они исправно дают всё, что мне нужно, на большее я не претендую. Да, а вино у них наверняка ворованное или же отобранное, ведь, как известно, сами они мало чего умеют.

— А уху хозяин дома желает? — Ясмина выкладывала в чашку парящие куски рыбы.

— Из ваших рук, прелестная дева, что угодно, — слащаво произнёс Водан и дополнил разъяснением: — Кроме готовой пищи, она не приживается в моём нутре, увы, такова его особенность.

— Жаль, очень жаль, — искренне произнёс Годогост. — Ушица знатная получилась.

Дождь за стенами каменного дома едва слышно шелестел, слышались далёкие раскаты грома, а смертельно уставшие (усталость навалилась с большей силой после ужина) и сытые путешественники готовились ко сну. Водан, как радушный хозяин, уступил гостям не только место за столом, но и свою кровать.

А пока гмур с девушкой ели, водник поведал им историю о гигантском подводном существе, имя которому Ящер^[33], некогда жившем в водах канувшей в лету реки Змеёвки. Столетиями дрожащие от страха гоблины приносили ему в жертву своих женщин, самых красивых, по мнению самих подземных жителей, однако и жили под его покровительством, творя бесчинство на землях Руси. Но однажды пролетавший мимо Змиулан, он же Змей Горыныч, позавидовал такой почести. Две головы дракона решили исправить несправедливость, а третья согласилась с ними, не в силах противиться большинству. Так и началась великая битва повелителей огненной и водной стихии, и шла она три дня и три ночи. А на рассвете нового дня, когда извергаемое Горынычем пламя иссушило реку, превратив её в облака пара, Ящер сдался и ушёл под землю, где и обитает по сей день, в незнании, что враг его давно повержен альвами. Свято место пусто не бывает, и вскоре Водан поселился в каньоне. Подземные источники питали оставшуюся малую часть воды в самой глубокой части русла, образовав озеро с островом. Обезумевшие от страха и без того обделённые умом от рождения гоблины, на глазах которых развернулось сражение, продолжали исправно приносить жертву своему повелителю. Раз в год, в полночь, они садились в лодку и переправляли на остров очередную «красавицу». Водник решил не нарушать устоявшиеся традиции и принимал дар, для пущей убедительности создавая иллюзию плескавшегося в пределах острова Ящера. Испытывая к карликам неприязнь, Водан не лишал бедолагу, отправленную на съедение чудищу, жизни. Давняя мечта о возрождении речного народа, русалок и русалов, не давала ему покоя, и он с энтузиазмом принялся «лепить» из того, что имел — хвостатых девиц. Дарёному коню в зубы не смотрят. Результат пока не радовал, но это помогало водяному не свихнуться от одиночества.

Водяной ушёл, погрузившись в один из самых больших «прорубов» в полу, объяснив — работу по созданию русалок любит проводить ночью, забрав с собой невероятные светильники, которые не мог не отметить Годогост.

— Чудное волшебство, доброе и нужное, — сказал гмур завистливо, осматривая парящие под высоким потолком водяные шары. — Был у меня когда-то Светляк, пришлось пожертвовать, чтобы одну нехорошую ведьму угомонить.

— Ух ты, а я и не заметила! — воскликнула Ясмина, поправляющая мешки с травой в изголовье кровати, задрала голову, удивлёнными глазами смотря на светящихся рыб, продолжила тихо: — Ни о чём думать не могу сейчас, кроме Ильи, рассеянная стала…

— На самом деле моей магии тут мало, — не без гордости произнёс водник. — Эти создания в пузырях чудны от природы, я лишь немного приручил их для собственных нужд. А сейчас прошу извинить меня, гости дорогие, ухожу поработать.

Дом погрузился во тьму. Снаружи всё ещё шелестел дождь, и мерились мощью звучания далёкие раскаты. Ясмина прижалась к горячему телу Ильи, выпитое вино немного успокоило её, но в голове всё ещё звучало предостережение Водана: «Эта ночь будет решающей».

— Привет, несмышлёная, я обещала вернуться и сдержала слово! — скрипучий старушечий возглас прилетел сразу со всех сторон.

Ясмина огляделась. Ночной лес перешёптывался едва колыхающейся листвой, дул лёгкий тёплый ветерок, купая обоняние в чудесных ароматах, стрекотали насекомые, где-то совсем далеко протяжно и жалостливо кричала птица. Две алые луны: огромная Майя и её спутница поменьше — Дива, пронизывали чашу насквозь, окутывая всё вокруг волшебным светом, отражались в спокойной глади воды, виднеющейся сквозь редкий частокол разномастных стволов деревьев.

Где она⁈

Почему не в доме водяного, рядом с Ильёй, Годогостом и Малом?

— А ты мне понравилась, — послышалось со стороны водоёма, и сразу же раздались хлюпающие шаги. Очень громкие шаги. Будто кто-то огромный и тяжёлый шёл по воде, взбудоражив зеркальную гладь. — Нет, конечно, не сразу, я ещё долго злилась, после того как ты меня сожгла, а потом умудрилась не сдохнуть. Сильна, чертовка, а силу я уважаю.

«Яга, — с ужасом подумала Ясмина и скривилась от боли. — Она нашла меня, как и говорил Водан!»

Давно зажившая рана на ноге резко заболела, смуглянка застонала, перенося вес на здоровую конечность. С испугом стала осматривать себя, ведь ей показалось, что по голени струится кровь. Алый свет затмило нечто громадное, затрещал ломающийся сухостой. На поляну, распихивая кусты и ломая деревья, вышла изба Бабы-Яги. Сама ведьма сидела на крыльце, опираясь одной рукой на черенок от метлы, свесив вниз скрывающиеся под длинным подолом ноги.

— Что, струхнула? — зашипела колдунья, оголив жёлтые сломанные клыки и пройдясь по ним раздвоенным языком. — Я тебя, паскудницу эдакую, сейчас убивать буду!