Постфактум. Книга вторая (СИ) - Королевский Дмитрий - Страница 19

На пересечение территории кочевников уйдёт несколько дней, это самая узкая часть Скалистой долины, которая начинается с холмов, восточнее располагался каньон Змеиный глаз, а за ним тянулась степь. Но туда соваться себе дороже, и чародей это знал. Степняки тоже обходят каньон стороной, и вероятность нарваться на них там — сводится к нулю. Зато можно найти неприятностей не менее страшных.

— Ух ты, а вот и меч! — радостно воскликнула Ясмина, нагибаясь к земле. — Смотрите, какой необычный!

— Это сабля, — пояснил Годогост, с тревогой осматриваясь по сторонам. — Самое распространённое оружие степняков. Бывает двух видов — один с небольшим изгибом узкого и сужающегося к мыску клинка, как у тебя сейчас, а другой с клинком покороче и более широким.

— Тебе идёт, — прокомментировал Илья, с теплотой во взгляде смотря на восхищённую находкой девушку. — Это кто-то из тех зомбаков потерял, мертвецам оружие ни к чему.

— Помяни заразу — появится сразу! — возмущённо воскликнул гмур, первым заметив в траве полуобнажённое смуглое тело. — Внимательней, ребятки, нужно быть, трава высокая местами, можно и не углядеть мертвечину!

— Не-е, этот всё, готов, с концами, — осторожно приблизившись к трупу и осмотрев его, оповестил Илья. — У него стрела в виске.

Чем дальше путники углублялись в просторы Скалистой долины, тем чаще стали попадаться истерзанные зловонные трупы. К счастью, большая часть уже навечно упокоились и не собирались нападать на друзей. Но встретилась и парочка неугомонных, недобитых, которые были не прочь отобедать свежеприбывшей человечиной. С одним: ползучим, безногим, но очень прытко передвигающимся на руках, справилась Ясмина, заодно испытав саблю. Голова с плеч, да ещё с одного удара — это впечатлило всех, включая саму смуглянку. На втором: одноруком, лишённом носа и нижней челюсти, отработал атаку Илья. Он решил начать с ещё целых нижних конечностей. Рубящий удар по колену сразу же повалил зомби на землю, следом второй — рука, на которую опёрся мёртвый степняк, отлетела подобно скошенной траве. Уткнувшись обезображенным лицом в траву, покойник зарычал. Илье показалось, что в этом рыке присутствуют нотки отчаянья и злости. Разбираться с ощущениями не стал и просто вонзил меч в голову кочевника.

Как это странно — мертвец и эмоции. Илья уже не в первый раз замечал это и крайне удивлялся. Безумие, да и только, творится с этими возвращёнными к жизни телами. А можно ли назвать подобное существование жизнью? В какой-то мере да, если они действительно способны на некоторые чувства.

— Бились, стало быть, здесь с нечистью. Сами степняки от своих оживших мертвецов отбивались, — сделал вывод Годогост. — Это хорошо, это нам на руку. Во-первых, наши враги сами уничтожают друг друга, и молва о присягнувших Кощею кочевниках тут не выдерживает никакой критики. Во-вторых, мы опять сможем восполнить нехватку некоторых вещей и оружия. Так что ворон считать не нужно, нужно глядеть в оба, ребятки.

Спустя ещё час пути, когда вдалеке замаячили редкие невысокие скалы, как одинокие, так и стоящие группами, путникам действительно удалось разжиться нужным предметами. Возле убитого воина степей, с разрубленной пополам головой, лежал вздутый бурдюк.

— Ооо, вот и водичка нашлась! — радостно воскликнул Илья, поднимая кожаный мешок.

— Дай-ка сюда, — подоспевший вовремя Годогост не церемонясь забрал себе находку. — Сейчас изгваздаешься весь!

— Это почему? — удивился парень.

— А потому, не вода это вовсе, а напиток Богов!

Присевшая на корточки Ясмина, опёршись на берестяной короб, с улыбкой наблюдала за спором мужчин.

— Ты-то откуда знаешь? — не унимался Илья.

— Мне ли не знать, отрок, — гмур осторожно потянул пробку, висевшую на плетёном шнурке, и отстранил сосуд от себя. Белая пенящаяся жидкость с шипением вырвалась из горлышка, потекла на мокрую от редкого дождя траву. — Вот, а ты не верил.

— Что это? — нахмурился парень. — Хоть пить-то можно, или испортилось совсем?

— Русы говорят — хлеб всему голова, а степняки считаю, что это кумыс^[11], — Годогост поднёс к носу бурдюк, понюхал и сделал пару больших глотков, воскликнул, передёрнув плечами: — Ух, хорош, зараза, аж слезу вышибает!

— Кумыс, говоришь, не слыхал о таком напитке, — задумчиво произнёс Илья, всё ещё не решаясь взять у гмура флягу. — Из чего его делают?

— Так правильно, не слыхал, ты же сам говорил, что лошадей у вас нет. А этот чудо-напиток из кобыльего молока делают.

— Можно мне попробовать? — Ясмина забрала у Годогоста бурдюк, поднесла горлышко к носу, вскинула в удивлении брови и отхлебнула жидкость. — Какой кислый и солёный немного, но приятный, Илья, попробуй.

Илья послушался и с опаской, делая малюсенькие глоточки, утолил жажду, изумившись новым ощущениям.

Друзья взбодрились, получив заряд энергии, и продолжили путь, конечно же, рассчитывая на более щедрые обретения.

Валяющегося оружия, как целого, так и поломанного, встречалось предостаточно. Это были луки, копья и сабли, реже встречались булавы, кистени и топоры. Годогост, естественно, ничего из этого не брал, оружие кочевников не могло составить конкуренцию Мониславу. Ясмина уже обзавелась саблей, к которой подобрала деревянные ножны. У Ильи имелся меч, всё остальное холодное и огнестрельное оружие осталось в проклятой квартире с мутантом, поэтому он подыскивал им замену. Найденный боевой топорик очень обрадовал парня, ведь он умел неплохо владеть этим оружием. Вскоре отыскались и ножи, как и оселок^[12] для заточки клинков.

— Дотемна нужно успеть добраться до Крепостного дуба, очень хорошее место, защитит от ветра и дождя, — объявил чародей на очередном привале, возле одиноко торчащей скалы, окружённой молодыми соснами, и добавил с энтузиазмом, вставая на ноги: — Хочешь есть калачи, так не сиди на печи, в путь, мои друзья!

— Кстати, раз уж мы о калачах заговорили — я жутко проголодалась, — пожаловалась Ясмина, с грустью смотря на кузовок с Малом. Девушку очень тревожило, что домовой никак не проявлял себя и очень долго не покидал своё убежище. — Мне кажется, этот кумыс ещё больше разжёг во мне аппетит.

— Всё верно, напиток способствует этому, — подтвердил гмур. — До назначенного места доберёмся, а там уж и поужинаем.

— Так есть же нечего, — удивился Илья, с хитринкой смотря на мага. — Или в твоём балахоне не только для меча скрытые ножны имеются, но и для еды карманы? Стащил что-то из квартиры?

— Хотел бы я иметь такие карманы, — признался Годогост. — Но мой плащ не вещевой мешок. Еду раздобудем на месте, если повезёт, там же и приготовим.

— А если не повезёт? — опечаленно посмотрев на гмура, спросила Ясмина и добавила с надеждой: — А существуют заклинания по созданию еды? Просто из ничего, взял и наколдовал кусок мяса или рыбы?

— Нет, сударыня, у всего есть пределы. Ежели магия легко поспорит с пословицей руссов — «из корки мякиша не будет», то в этом случае она бессильна. Из ничего и выйдет ничего. А еду раздобудем, не беспокойся. Коли ночь на голодный желудок проведём, так на другой день до речушки доберёмся, рыбы в ней не занимать.

— Жаль, — девушка закинула короб за спину, поправила лямки. — Жаль, что таких заклинаний нет.

— Заблуждаешься, моя дорогая, — мягко произнёс чародей и продолжил серьёзным тоном: — Маги тоже люди, и никакие пороки им не чужды, а алчность — один из них. До добра это точно не доведёт. Вот представь, что может наколдовать съехавший с катушек чародей, просто сидя у себя дома, посреди большого городища, и к чему это всё приведёт.

— Один уже съехал, — вставил Илья, засунув топорик за пояс, найденный нож уже лежал в чехле с кармашками, второй он отдал гмуру. — Раз мертвецы стали оживать.

— Пример про сумасшедшего некроманта Кощея — правильный, только заклинания его не созданы на пустом месте, это нечто другое, непостижимое для чародеев этого мира. Однако с уверенностью могу сказать — запрещённая древняя и опасная магия крови сыграла тут не последнюю роль, — объяснил Годогост и добавил строго, глядя в хмурое небо: — Ну всё, тронулись, а то дождь усиливается, все вопросы потом. А сейчас не зевать, не на прогулке, поди, по земле ворога ходим!