Постфактум. Книга вторая (СИ) - Королевский Дмитрий - Страница 12

Да, было очень вкусно! Никто из них никогда не пробовал подобной еды, так что насколько чародею удалось приблизить истинный вкус продуктов, оставалось только догадываться. Мал также не остался в стороне, не отказавшись от «Сайры в масле» и кусочка тушёного мяса.

Запили ужин водой, уже привычно «очищенной» гмуром, затем, блаженно улыбаясь и позёвывая, стали готовиться ко сну.

Стеклянный звон в одном из шкафчиков кухонного гарнитура, висевшего рядом с холодильником — Илья не без труда смог объяснить Годогосту и Ясмине предназначение сего агрегата, когда они искали съестное — заставил всех вздрогнуть. Уже покидавший кухню маг развернулся обратно, Монислав словно материализовался в его руке, чрезмерно быстрым оказалось движение гмура.

— Всё в порядке, не бойтесь, — шёрстка Мала покрылась искорками, освещая мрачную атмосферу. — Шишко хочет сделать вам подарок, чтобы скрасить эту мрачную, дождливую ночь. Откройте шкаф.

— Ух, я чуть под стол не заскочила, — облегчённо выдохнув, произнесла Ясмина. — Зачем же так пугать!

Илья воздержался от комментариев, хотя тоже струсил, он стоял ближе всех к гарнитуру и поэтому сразу же полез смотреть.

— Там, в самом дальнем углу, за коробкой, — подсказывал запечник, передавая слова полтергейста. — Ищи лучше.

Парень несколько мгновений копошился во внутренностях шкафчика, после чего снова что-то звякнуло, и он выудил наружу стеклянную бутылку.

— «Пётр Великий», — прищуриваясь, прочёл Илья. Свет угасающего дня, да ещё плотно окутанного тучами, едва пробивался через окно. — Российский коньяк, крепость сорок процентов… о, так это же алкоголь, да ещё и крепкий!

— Там ещё свечи в коробке лежат, и тара стеклянная есть, — подсказал запечник. — Наш добродушный дух хочет, чтобы вы угостились тем, что очень любил прежний хозяин этого дома.

— Спасибо, конечно, но восстанавливать незнакомый горячительный напиток я не умею, — убирая Монислав, уныло произнёс Годогост.

На душе гмура скребли кошки и, несмотря на крепко запертую дверь, обуревали тревога и страх. Выпивка в такие минуты, казалось, могла бы снять хоть малую часть этих скверных чувств. Илья также чувствовал себя некомфортно, несмотря на спокойную обстановку и сытый желудок. Одна Ясмина находилась в прекрасном расположении духа, хотя и не показывала своих эмоций. Сегодняшней ночью она будет спать в относительно тёплом и сухом месте, рядом со ставшими родными людьми, бок о бок с любимым, а не в логове червя-переростка.

— Подождите, может, ничего восстанавливать и не нужно! — вскакивая с места, пролепетала смуглянка. — Крепкое спиртное может храниться уйму времени, и ничего с ним не случится!

— Откуда такие познания? — удивлённо взглянув на девушку, спросил Илья, вдруг вспомнив, что и сам про это знает.

— Ты не представляешь, сколько раз наши мужики, ну из общины, те, кто уходил в поисках пропитания, находили старинные бутылки. Потом они надирались, восхищаясь умением предков делать столь прекрасные напитки, а после били друг другу лица.

— Мужики — везде мужики, что на просторах разрушенного мира, что на Руси — выпили, да кулаки давай чесать! — заметил Годогост, протягивая руку к коньяку. — Дай-ка, отрок, посмотрю, а ты пока свечи да чарки поищи.

Илья отдал спиртное магу и вновь принялся за поиски. В голове вертелась прочитанная на этикетке информация. Слова: «Российский» и «Коньяк», конечно же, ему знакомы, встречались в книгах. Парень знал, что до гибельной для всего живого войны Россией называлось большое и великое государство. Один раз он даже спросил у учителя Абдула, знает ли тот, что стало с этой страной. Старик онемел от злости, буравя его строгим взглядом из-под седых бровей, а потом выдал сквозь зубы:

«Хочешь и дальше учиться у меня в классе и читать книги из моей библиотеки — никогда не задавай подобных вопросов! Пацан, ты понял — никогда! Забудь! Той империи больше нет и не будет!»

С коньяком дела обстояли иначе, впервые он узнал о напитке из литературы, однако потом ему довелось попробовать его лично. Только вот повод и компания оказались до тошноты отвратительными — день рождения Сабины. Толстуха-извращенка, получившая от Ильи свой излюбленный «подарок», едва отдышавшись, достала из тумбочки початую бутылку.

«На, Илюшенька, хлебни, заслужил, — противно промурлыкала она, плеснула в кружку насыщенную ярко-жёлтую жидкость. — Пей, пей, дурачок, не кобенись, не представляешь, как тяжело достать хорошее пойло, эти диггеры вконец охамели, три шкуры дерут за пузырь! Оно и понятно, вещь-то раритетная!»

— Свечи — это хорошо, только вот зажигать их опасно, — рассуждения Ясмины вытащили Илью из омута неприятных воспоминаний. — Может, чем-нибудь окно завесим?

— Верно, давай, — согласился парень, ставя на стол картонную коробку с изображением заснеженной ели или ёлки, украшенной разноцветными шариками. — Сходи в спальню, я видел на кровати плотное покрывало.

— Чур, я с тобой! — Мал спрыгнул с мягкой лавочки кухонного уголка, и периодически пропадая из виду, словно призрак, устремился вслед за девушкой.

— Россия, русский, Русь, — задумчиво бубнил себе под нос Годогост, присаживаясь за стол и тщательно разглядывая бутылку со всех сторон. — Я уверен, что эти слова имеют что-то общее, но как это возможно? У нас Великая Русь, большая часть которой разбита на княжества, в коих живут русы, ну или русские, как их ещё называют, степняки кличут Урусами^[4]. У вас, значит, Россия, и в ней тоже живут русские, интересно, интересно, — он подпёр пышную бороду кулаком. — Верно разумею, отрок?

— Жили, — ставя на стол маленькие из прозрачного стекла стаканчики, подтвердил Илья, разрозненная картинка в его голове тоже начала складываться воедино. — И этот город когда-то принадлежал им.

— И ты прямой потомок русичей^[5], похож же, ей-богу, да и письмена у вас одинаковые почти, я вон без труда прочёл, что написано на этом флаконе.

— Выходит, так…

— Илья, поможешь? — Ясмина вошла на кухню, держа красную накидку. Мал явился с ней. Выглядел он странно, всё время мерцал и пропадал из виду, но люди уже успели привыкнуть к этому. Главное, что он вообще смог появиться благодаря подаренной силе полтергейста и открыл дверь в запертую квартиру. — Давай занавесим окно.

В то время как молодые люди занимались маскировкой, маг не без труда откупорил спиртное, понюхал и, одобрительно кивнув, наполнил предварительно протёртые тары.

— Первый тост сам не придёт, пока чарки не заполнит народ. А я вот уже налил, скорее, ребятки, — поторопил Годогост и добавил в предвкушении: — Добрый аромат у коньяка, надеюсь, и вкус не подкачает.

— А свечи, — смуглянка первая вернулась к столу. — Совсем же темно стало.

— Сударыня, простите меня великодушно, я, как житель подземелий с очень острым зрением, всё время забываю, что данное преимущество не всем доступно, — сконфузился маг. — Как же не хватает Светляка моего, проклятая Яга, будь она неладна, такой нужной вещицы лишила!

Настал черёд Ясмины смущаться, ведь это она воткнула магический кристалл в голову ведьмы, а он возьми да исчезни вместе с ней. Меж тем Годогост достал из коробки разноцветные свечи, тут были: фигурки животных — медведя, большой кошки и зайца, украшенная игрушками ёлка и бородатый дед с мешком за спиной, и много чего ещё.

Несмотря на то, что для разжигания свечей гмур использовал, как он сам сказал, простенькую магию, поочерёдно беря их в мясистую ладонь и что-то шепча себе под нос, загорелись не все. Однако две из них: смешной дед в красной шапке и заяц сжалились над путниками и, громко треща и чадя, привнесли в этот дождливый вечер тёплый свет и уют.

— За хозяина дома! Благодарствуем за трапезу и кров, — сердечно произнёс Годогост и первым выпил горячительное. Большие голубые глаза его округлились от удивления и он, крякнув, продекламировал. — Большим, ведать, человеком был Пётр Великий, раз в честь него такое недурное хмельное сварганили!