Муля, не нервируй… (СИ) - Фонд А. - Страница 15

— Хорошо, — кивнул я, — тема доклада какая? Регламент?

Парень аж покраснел. Но надо отдать должное, взял себя в руки и сказал:

— Тема любая, на ваше усмотрение. Регламент — от пятнадцати минут.

— Вот только мне отчёт сейчас доделать и сдать надо. Срочно, — ответил я со вздохом.

— Это ваши проблемы, Бубнов! — злорадно фыркнул комсорг и добавил, — встречаемся в обед, в красном уголке! С докладом!

Дверь за комсоргом закрылась и на меня уставились все коллеги.

— Вот это ты попал, Муля, — покачал головой мужик. Он был невысоким и неприметным. Больше про него ничего сказать было нельзя. Заурядная физиономия, русоватые волосы, серенький костюм. Такого на улице увидишь, и не запомнишь.

— А как ты собираешься выступать, Муля? — спросила вторая женщина сочувственно, — ты же людей боишься.

Вот как? А я и не знал, что Муля у нас, оказывается, социофоб. Упс! Опять спалился.

— Работаю над собой, — развёл руками я. — Надо учиться преодолевать комплексы.

На меня посмотрели, как на дурачка. Но комментировать не стали.

Времени до обеда было ещё полно, поэтому я поступил просто: слово в слово переписал всё, что ранее набросал Муля. Если там и были какие-то ошибки или недочёты, то я уже менять ничего не стал.

Я как раз дописывал третий лист набело, как дверь открылась и в кабинет заглянула девичья голова:

— Муля, на минуточку! — велела она капризным голосом и закрыла дверь с той стороны.

— Иду, — поднялся из-за стола я, радуясь возможности хоть на пару минут выпрямиться от сидячей работы.

— Опять Иванова работать не даст! — злорадно буркнула вторая женщина и осуждающе посмотрела на меня материнским взглядом.

Опа! Так это же Ольга Иванова. Она же Лёля!

Я вышел в коридор и внимательно рассмотрел Мулину любовь. К моему удивлению, она оказалась далеко не такой роковой красавицей, из-за которой можно самоубиться. Точнее черты лица-то у неё были вроде, как и ничего, локоны высветлены в блонд, но вот выражение мне отчего-то сразу не понравилось. Эдакая крыска, что ли. Причём капризная и злая.

Увидев меня, она удовлетворённо усмехнулась и взяла сразу с места в карьер:

— Муля! — с самодовольным видом заявила она, — наш отдел на выходные отправляют в колхоз. Там парники готовить. Но я поехать никак не могу. Серёжа пригласил меня на Всесоюзную выставку художеств.

Она умолкла и пристально впилась в меня взглядом.

Здесь, очевидно, мне нужно было что-то сказать. Но вот, если честно, что ей говорить, я не представлял. Поэтому сказал неопределённо:

— Угу.

Мой ответ девушке явно не понравился. Она недовольно поджала губки и затем сказала, требовательно взирая на меня:

— И я тебя прошу, Муля, поезжай вместо меня! Очень прошу.

У меня от удивления аж челюсть отвалилась:

— С чего бы это?

— Потому что я тебя так прошу! — девица аж топнула ножкой, но потом поняла, что переборщила и добавила. — Пожалуйста!

Вот это да. Неужели Муля настолько втюрился в эту крыску, что позволял собой вот так помыкать и манипулировать? Делал всё вместо неё? А она прямо в глаза стоит и бахвалится очередным женихом и даже не смущается.

Мне сильно захотелось послать её куда подальше. Но конфликтовать пока рановато. Нужно осмотреться и решить загадку с письмом, деньгами и пустой квартирой. И с Мулиным самоубийством. Поэтому вслух я дипломатично сказал:

— А что, Сергей разве не в курсе, что ты в колхоз едешь?

— Ну почему это не в курсе… — запинаясь, чуть смутилась она, — он знает, но…

— Но что?

— Мы думали, что ты…

— Что я поеду вместо тебя? С чего бы это? — искренне удивился я.

— Муля! — разговор для девицы ушел не в то русло, и она явно не знала, как себя дальше вести, Муля её раздражал, но и в колхоз ехать сильно не хотелось, — если ты меня любишь, то ты должен…

— Ольга, — сказал я спокойным голосом, — даже если я тебя и люблю, то пахать вместо тебя на колхозных полях, пока ты развлекаешься с другими мужиками — это по крайней мере странно. Если не сказать, что глупо.

Судя по выражению лица Ольги, для неё это было в порядке вещей. Очевидно, такое с Мулей она проделывала уже не раз.

От моих слов она вспыхнула и со слезами в голосе выпалила:

— Ты трус, Муля! Трус и негодяй!

— Уж какой есть, — развёл руками я, — потому ты и выбрала Сергея, а не меня, правильно?

Девица фыркнула, резко развернулась и убежала. А я зевнул, с подвыванием крепко потянулся, аж до хруста в суставах, затем посмотрел в окно на серое небо и неспешно вернулся обратно в кабинет.

— Молодец, Муля! — на лице второй женщины было одобрение. Вторая тоже благосклонно кивнула. Мужчина головы от бумаг не поднял, так и продолжал писать что-то. Но усмехнулся. Значит, тоже в курсе.

Опачки! Неужели они всё слышали? Подслушивали, что ли?

— Благодарю! — чинно поклонился я и уселся на своё место. Думал вернуться к отчёту, но дамы были столь взбудоражены этим происшествием, что срочно желали обсудить все подробности и дать оценку ситуации.

— Она тебе не пара! Я давно это говорю! — заявила вторая женщина.

Она была средних лет, седину совсем не закрашивала, а волосы связывала в невзрачный пучок. На ней была коричневая вязанная кофта, а на лице — ноль косметики.

— Вы правы, — согласился я и потянул к себе следующую страницу отчёта.

Но дама не унималась:

— И зря ты ей свою путёвку в Крым уступил! Лучше бы Бельцевой отдал. У неё младший сын с туберкулёзом. Ей больше надо.

— А ещё обратно поменять можно? — заинтересовался я.

— Это Уточкину надо просить, — с жадным любопытством влезла в разговор первая женщина, которая с взбитыми кудрями. — Без профкома такой вопрос порешать никак нельзя.

Опа! Так Уточкина у нас, оказывается, профком.

Ну, это же надо, только появился и в первый день поссорился и с профкомом, и с комсоргом. Да ещё и Мулину пассию столь некуртуазно отшил, что девушка обиделась и теперь уж точно станет мстить.

— С Уточкиной я порешаю. Спасибо, что подсказали, — кивнул я первой женщине.

Та зарделась, а потом вдруг сказала:

— Тебе так больше идёт, Муля.

— Что именно? — не понял я.

— Побритым, — она сочувственно улыбнулась и вернулась к своим бумагам.

Ну вот, уже хорошо. Я посидел над отчётом, но ничего делать не хотелось. Переписывать эту муру быстро надоело. Если у Мули вся работа такая, то я так долго не выдержу. Ну не крыса я канцелярская, отнюдь. Я коуч, преподаватель по лидерству, менеджменту и психологии. И работу с людьми обожаю. Да что говорить, я долго выдержать не могу, если не взаимодействую напрямую с людьми. Мне нужно видеть радость и надежду в их глазах, когда я учу их, как выходить из кризисных ситуаций, как менять свою жизнь и как побеждать. Подзаряжаюсь я таким вот образом. А от этих пыльных бумаг сразу уйду в депрессию. Теперь я не удивляюсь, что бедный Муля от такой работы и от такого вот отношения «любимой девушки» самоубился.

Нет, я не хочу сидеть и днями напролёт переписывать бумажки. Нужно выходить на новый уровень.

Я задумался. А выходить здесь я могу только в одном случае — если пойду по партийной или профсоюзной линии. А что, идея-то, в принципе, неплохая. Так можно неплохо взлететь вверх. Надо бы попробовать. И пробовать, очевидно, придётся уже через полтора часа. А то чем мне ещё в этом времени заниматься? Не на завод же идти? Почему-то в памяти всплыла вчерашняя коммунальная склока, появление Злой Фуфы и как Муза сказала о её «походе в люди». Может, меня сюда и закинуло именно с конкретной целью помочь ей? Да нет, вряд ли…

Остаток времени я распределил согласно тайм-менеджменту — дописал ещё три страницы отчёта и продумал доклад своего выступления. Если конкретной темы нету, значит, я могу рассказывать всё, что посчитаю нужным. А нужным я считаю рассказать то, что будет интересным.

Обеденный перерыв встретил шумом и суетой. Народ ломанулся обедать. А я поплёлся в Красный уголок, раз вызвался. Мне хотелось есть, а придётся развлекать комсомольцев.