Проданная врагу. Вернуть истинную - Князева Алиса - Страница 8

Всё происходит слишком быстро!

– Скорее, – Эйна вручает мне тряпку, сама хватает за вторую и начинает тереть мою спину.

Ничего не остаётся. Я наклоняюсь умыться, провожу тряпкой по рукам. Хочется спросить про волосы, но так и не решаюсь. Эйна слишком спешит.

Ситуацию омрачает ещё и то, что за ширму постоянно кто-то заходит. Мыло оставить, полотенце подать. Все они женщины, но я чувствую себя неуютно, пугаюсь и вздрагиваю. В ушах стоит звенящий писк, мои щёки горят от стыда. Почти всё за меня делает Эйна.

– Что за… – неожиданно замирает она, когда поворачивает меня боком и начинает оттирать предплечье.

– Ты о…

Девушка резко прижимает палец к моим губам и наклоняется к уху.

– Ты невинна? – непонятно к чему спрашивает она.

Закипающая во мне паника укалывает в самое сердце. А что, если это мой шанс спастись? Вдруг, если признаюсь, Сидд побрезгует жениться на мне?

– Нет! – торжественно объявляю я.

Эйна качает головой и возвращается к своему занятию, будто мы обсуждали какую-то ерунду. Вроде стала бы я облизывать мёрзлых лягушек или люблю ли бегающих по умывальнику мышей.

– Дура, – огорошивает девушка. – Если отдалась своему Валфрику до свадьбы – полная.

Я не понимаю, к чему этот разговор, и решаю промолчать.

– Ты ему больше не нужна, он уже взял, что хотел. А Сидд, если узнает, отдаст тебя своим воинам. Как порченую. Женщина принадлежит тому, кто первый её взял.

– Но я не хотела за него замуж! Меня силой привезли! С чего мне было беречь себя для этого… мерзавца!

– Ш-ш-ш! – одёргивает меня Эйна. – Эбба, его мать, здесь. Если она услышит, тебя вышвырнут в казармы, и ты сильно пожалеешь о том, что не держала язык за зубами, – она замолкает, и её взгляд становится стеклянным. – Ты знала, что иногда они делают это… под второй личиной?

На этой фразе я просыпаюсь окончательно. К горлу подкатывает тошнота, по коже проносится ледяная волна страха. Если сейчас по умывальнику действительно пробежит мышь, да так нагло, что смахнёт хвостом одну из баночек, я даже не моргну, хотя боюсь мышей. В жизни теперь есть вещи куда хуже.

Реальность обрушивается на плечи снежной лавиной. Эйна пугает меня, чтобы я была послушнее, или мне и правда придётся выбирать между замужеством с Сиддом и ролью игрушки для его воинов?

А что, если Сидд сам решит сменить личину в первую брачную ночь?

Боги, в этом выборе нет правильного ответа. Оба варианта одинаково ужасны! Как же мне избежать замужества?

– Эйна, побыстрее, – шипит из-за ширмы Эбба. – Ей ещё волосы крутить!

Меня выволакивают обратно в комнату. Пока помогавшая мне девушка занимается уборкой умывальных принадлежностей, на меня натягивают кружево нижнего платья с настолько тонкой тканью, что, можно сказать, я остаюсь обнажённой. После – тяжёлое красное платье с несколькими слоями юбок.

Может, этого нет? Всё кошмар? Скоро я проснусь и смогу отвлечься, прочитав одно из писем Вала?

Он же не бросит меня здесь одну… С ними. Вал говорил, что я его истинная, что делает его серые дни ярче. Не знаю, какие мысли тяготили его тогда, но я была рада его компании. Казалось, всё наоборот, и это он скрашивает мои будни.

Валфрик спасёт меня, так ведь? Потому что у меня как-то… не выходит.

– Затяните ей корсет потуже! – приказывает Эбба. – Она выглядит так, будто уже побывала на пиру.

Это такой намёк на то, что я толстая? Задеть меня пыталась? Могла бы обидеться, если бы не знала, что с фигурой у меня проблем нет.

– Мы затянули полностью, – возражает женщина, которая помогала мне одеваться.

– Но она выглядит как беременная! – злится мать Сидд и опасно сужает глаза. – Сын говорил, за неё заступался щенок Аелла. Уж не обрюхатил ли он девку?

Моё сердце совершает кульбит и ухает в подвал этого замка. В голове звенят слова Эйны: «Ты знала, что иногда они делают это под второй личиной?»

Я в ужасе смотрю на служанку, опасаясь, что она что-то скажет, но та молчит. Поворачиваюсь к матери своего мучителя и не отвечаю. Дерзить ей как-то не хочется.

– Отправьте её к лекарю, – выносит вердикт она. – Убедимся, что девка непорочна.

Меня окатывает ужас, так что я не успеваю даже возразить, как на удивление сильные женщины выволакивают меня под белы рученьки в коридор.

Я знаю, что не пройду проверку.

Прямо в праздничном платье меня волокут по неприветливым серым коридорам, так похожим на наш замок, что я поначалу думаю, будто всё это какой-то розыгрыш и никто меня никуда не увозил. Впрочем, всё быстро встаёт на свои места. Становится ясно, что это совсем другие коридоры, заблудиться здесь на порядок проще, а ещё здесь… грязно. Слуги не убираются? У такого, как Сидд?

Разве что он всех их убил.

Меня затаскивают куда-то под землю. На лестнице скользко. Замок сырой, поэтому с наступлением холодов ступеньки становятся опасными. Я пару раз пугаюсь, не свернут ли мои сопровождающие шеи. Может, они мне и не друзья, но зла я точно этим женщинам не желаю. Я же не знаю, как сложилась их жизнь и почему они так себя ведут.

Здесь холоднее. После обмывания кожа сразу мёрзнет, но я боюсь жаловаться, а мою дрожь, похоже, считают страхом. Ещё несколько коридоров, и меня затаскивают в комнату, которую я сперва принимаю за темницу.

Внутри темно, но сухо, только узкое окошко под самым потолком. Перед входом большой круглый стол, на котором лежат травы, камни, скрученная в свитки бумага. Часть комнаты отделена книжными шкафами, от пола до потолка, вдоль стен множество комодов и разномастных сервантов, совершенно друг с другом не сочетающихся. Будто их свозили сюда со всего края, не заботясь об интерьере. Внутри множество баночек и коробочек с пыльными ярлычками.

– Илва, – зовёт одна из женщин. – Где ты?

– Здесь, – отзываются из темноты где-то за шкафом. – В чём дело?

Слышится шуршание юбки, и к нам выходит высокая девушка с длинными рыжими волосами. Уставшие серые глаза мажут по мне без интереса и останавливаются на одной из сопровождавших меня женщин.

– Проверь девку на невинность! Госпожа Эбба сомневается в её непрочности.

– Хорошо, – безразлично пожимает та плечами. – Ждите за дверью.

– Но мы…

– Хотите, чтобы она перед свадьбой в обморок грохнулась? – поднимает бровь Илва. – Не думаю, что господин будет сильно рад.

Немного потоптавшись и поворчав, женщины всё же выходят, а хозяйка комнаты вздыхает и манит меня за собой.

Оказывается, здесь есть ещё два помещения. В самой дальней части располагается узкая кровать, над ней несколько полок, на которых стоят светящиеся банки с непонятным содержимым и платяной шкаф. Мы остаёмся в комнатке, которую я принимаю за кухню. Здесь есть камин, перед которым висит котелок для приготовления еды или снадобий, дровница и обеденный стол, на который мне и указывает Илва. Под потолком сушатся пучки трав.

Тихо опускаюсь на один из двух стульев, всё ещё приходя в себя и пытаясь понять, что мне теперь делать. Идея настигает быстро, ведь терять мне уже нечего. Обречённые на смерть в принципе перестают чего-либо бояться.

– Я здесь против воли, – осторожно начинаю я. – Ты можешь помочь мне? У меня есть богатый жених. Он наградит тебя.

Илва не отвечает, что-то ищет в кухонном шкафу и будто не слышит меня.

– Пожалуйста, – мой голос начинает дрожать против воли. – Дядя меня продал, чтобы расплатиться с Сиддом. Меня не должно быть здесь.

– Как и всех нас, – хмыкает Илва, находя пару каких-то пузырьков и садясь за стол напротив меня. – Думаешь, ты единственная женщина, которая не хотела выходить за кабана? Мы все такие.