Настоящие - Белецкая Екатерина - Страница 27

Какая-то неведомая сила подтащила Грема к кровати и силком швырнула на неё. Он буквально упал рядом с Дженией, которая испуганно вскрикнула.

— Значит, наркотик правды, — задумчиво сказал Пятый. — Ну хорошо.

Грем вдруг почувствовал, что у него закружилась голова, по телу прошла волна мягкой дрожи. Джения привалилась к нему, тяжело дыша, она тоже задрожала, но дрожь довольно быстро прекратилась. Сознание стало кристально ясным. Грем ни с того ни с сего вспомнил, что во время заседания Совета, оказывается, оставил на своём месте заколку от галстука и сейчас готов был подтвердить под присягой, что помнит, где она лежит. На столе, между старинной лампой и пластиной голографа, тоже старинного, но до сих пор использующегося в зале Совета Федерации.

— Хорошая вещь, правда? — улыбнулся Сэфес — Томас Грем, а теперь скажите честно: за что вы настолько сильно ненавидите свою жену, Джению Шалеру-Грем?

Маска спокойствия слетела с лица Грема.

— Слушай, ты, — сдавленно зарычал он, подавшись к Пятому, — не трогай Джению, скотина! Может, ты и умеешь читать в сердцах, только на этот раз ты ошибся. Я люблю Джению… люблю! Она не виновата, что её отец снюхался с Эльве… что вы вообще знаете?! Вы же ничего не желаете знать! Или вы плоть от плоти наших миров?

Вы родились здесь, выросли? Нет, вы пришли извне и считаете, что вправе решать всё за нас! Этот ваш драгоценный мальчишка уже семнадцать лет вносит в Федерацию разлад! С тех пор как он появился на политической арене, не было ни одного года, чтобы Федерацию не сотрясали смуты. Наши планеты и так разрозненны, нам хватает внутренних дрязг, то и дело Федерация становится на грань распада. А оттуда один шаг до гражданских войн. Мы работаем над тем, чтобы объединить её под сильной рукой. Но господину Раулю… простите, господину Эльве!.. ему нет никакого дела до этого! Всё, чего он хочет, — независимости для своего драгоценного Эвена! Мы с таким трудом объединяем миры легитимной властью. Так нет же! Приходит господин Рауль, великий и непогрешимый, и оказывается, что центральная власть преступна, подчиняться ей — идти против демократии, а лучшие кандидаты в правительство — его выдвиженцы, которые будут проводить политику дальнейшего раскола. — Грем захлебнулся словами, лицо его покрылось красными пятнами и дёргалось. — Вокруг Эвена уже давно сплачиваются наши противники, а тут ещё и вы подоспели с вашей Транспортной Сетью, ещё немного — и Федерация снова распадётся на два блока! И угадайте, кто будет стоять во главе второго? Правильно — всё тот же Рауль Найрэ, любимец женщин и кретинов! А когда начнётся война, на арену выйдет Нарелин Эльве, кристально чистый, честный, с незапятнанной совестью, и поведёт всех на бой с неправедной властью. И успокоится он, лишь когда посадит свою чёртову бабу-искина во главе Федерации — великая всезнающая Джовис, и Нарелин, пророк её, бессмертный и святой!

Грем замолчал, втягивая в себя воздух.

Пятый брезгливо поморщился.

— Успокойтесь. Относительно власти вы правы. Возможно, вы обрадуетесь тому, что я вам скажу. Нарелин Эльве больше не будет мешать вам, он и сам про это пока не знает, но… такова судьба. Сами того не сознавая, вы своим поступком оказали Нарелину хорошую услугу, надеюсь, вам в посмертии это зачтётся. А жену вы на самом деле ненавидите, другой вопрос — вы не понимаете этого. Если бы хоть каплю её любили, вы бы сумели дать ей то, чего ей очень не хватает. И вот ещё что. Впредь не экспериментируйте с этим препаратом на больных, нехорошо. А теперь прощайте. Всего наилучшего.

Джения сидела рядом с мужем и гладила его по плечу. Губы её дёргались, она сама не замечала, что плачет. Как давно она не плакала! И теперь сама не могла понять, что с ней происходит.

— Не слушай его, Джени, — проговорил Грем, прижимая руку к груди — там что-то резко кололо, должно быть, прихватило сердце. — Я люблю тебя… и всегда любил. Одну тебя.

— А я… я его люблю… Эльве… до сих пор. — Джения всхлипнула. — И тебя тоже люблю… Я не знаю, что… что мне делать…

— Жить, — тяжело ответил Грем. — Нам обоим придётся жить, Джения.

Пятый кивнул и, не говоря не слова, скрылся в той же стене.

Выйдя на Холм Переноса, уже на Орине, он сел на сухую землю у подножия блока, вытащил сигареты и закурил. Итак, в этом мире появились ещё два человека, которые его будут до самой своей смерти ненавидеть лютой ненавистью. Просто за то, что он является тем, чем является. «Никогда не прибегай к мерам, сопряжённым с воздействием, — вспомнил Пятый слова Рдеса. — Ты отлично знаешь, что любая твоя попытка тронуть реальность не через Сеть — пусть для спасения чьей-то жизни, свободы — будет иметь от двух до нескольких сотен смысловых оттенков. И большая часть этих оттенков будет по отношению к тебе положительной не в твоей области».

Он задумался. В математике, которой они пользовались, отсутствовали отрицательные значения как таковые, зато присутствовала система областей сложения. А вот в земной…

— А всё-таки это минус, — вслух сказал Пятый. — Обидно… чертовски обидно. Но ничего не поделаешь.

Он швырнул бычок куда-то в сторону и медленно пошёл вниз по Холму, по уже подсыхающей весенней земле. «Монастырь» забрал Лин, а ещё надо было оплатить проход и за себя, и за Нарелина, и за Рыжего. Иначе появится ещё один минус, а их и так уже достаточно.

Сначала Нарелина довольно долго несли на руках. Рыжий не давал сказать ему ни слова, хотя сказать нужно было многое. Сознание мутилось и плыло, но десятки навязчивых мыслей бились в нём как жужжащие пчёлы.

Нужно срочно возвращаться на Эвен. Прошло трое суток — целая вечность. За это время всё могло уплыть из рук. Что заявили власти Федерации? Что сообщили Эвену? Нужны подробности. Федерация допустила гибель Первого Консула в самом охраняемом, самом безопасном здании Терры… Конфликт… Трое суток. Должен быть назначен новый глава исполнительной власти. Кто это будет? Выбор остаётся за Джовис. Нужно найти Зверика и вернуться в облик Рауля…

— Лин, давай-ка ты его сюда… угу. Нарелин, успокойся и не дёргайся, пожалуйста.

Ренни. Господи, куда они меня отволокли, когда? Где я вообще?

— Всю дорогу одна и та же песня. — Лин был явно рассержен, да ещё как. — Власть делит, идиот. Ренни, выключи его.

— Погоди, дай хоть разобраться…

— Вы нашли Зверика? — Нарелин уже не пытался приподняться, тем более что к сознанию начала возвращаться прежняя ясность — заработала техника. — Ренни, пойми, это очень важно, я не могу всё бросить — вот так…

— Можешь, можешь, — заверил его Встречающий. — Пятый найдёт симбионта. Не переживай. Всё, до завтра.

— Скажи мне, пожалуйста, — попросил Ренни, — с кем ты поссорился в этот раз?

Нарелин смотрел на Встречающего с возрастающим недоумением. Смотрел снизу вверх: вставать ему пока запретили строго-настрого. Ткань симбиотического ложа приятно холодила спину, дурнота постепенно отступала, но он всё ещё не мог понять, чего Реджинальд от него хочет.

— Ренни, я же объяснял, — начал Нарелин заново, — Зверик покинул меня на заседании Совета, произошло преображение, сработали охранные системы, после Грем решил использовать это к своей выгоде… Что неясно?

Пятый пересел поближе к Нарелину, сочувственно поглядел ему в глаза.

— Дело в том, — осторожно начал он, — что, судя по всему, ты перешёл дорогу по меньшей мере Сэфес. Или кому-то уровня Сэфес. То, что происходило с тобой в последние дни и кончилось столь стремительно и плачевно, — лишь следствие, но никак не причина.

— Самое забавное, что мы не сумели бы этому помешать, — извиняющимся голосом добавил Лин. — Потому что… ты не поверишь, но мы не видим, откуда это идёт. Это воздействие, причём сильное, кто-то рвёт ткань твоей реальности, этот кто-то поставил целью уничтожить тебя, и слава богу, что мы успели вмешаться.

— А могли не успеть. Клео так вообще едва ли не из кремационной печи вытащили, слава богу, детектор сработал, — раздражённо сказал Пятый. — Твоего Клео собирались просто убрать под шумок, списав вину всё на тех же экстремистов. Нарелин, попробуй вспомнить.