Обсерватор (СИ) - Демченко Антон - Страница 32

Адмиралтейству же нужны какие-то особо изысканные части. Какие — Бромбатти банально не знал, но часть требухи, оказывается, является сильнейшим лекарством сама по себе, а часть становится таковой при должной обработке. Собственно, именно это и объясняет выбор небольшого, но шустрого Обсерватора в качестве «китобоя». А какие именно части годятся для производства лекарств, известно только Фачилле да донне Дельфине, которые, как понятно, не отчитываются ни перед кем. Но после охоты Обсерватор направится в Эрикс, это кок уверенно утверждал.

Правда, в процессе рассказа всплыл довольно занятный момент, который раньше не приходил мне в голову. А именно: местоположение аэрополисов. Я как-то по старой привычке думал, что летает и летает, но более или менее на одном месте. А оказалось, что Эрикс постоянно находится в движении, совершая этакую вечную кругосветку. Где-то задерживается, нарезает круги, но в целом — именно летает. И зоны контроля города на островах находятся примерно по этому меридиану. Так что путь Обсерватора до этого воздушного города может занять от нескольких часов до нескольких суток, причём полным ходом.

— Хотя больше двух-трёх дней — вряд ли, Тони, — рассуждал кок. — В Адмиралтействе не идиоты сидят, понимают, что даже обработанные должным образом и упакованные в изолированные контейнеры ингредиенты своих свойств дольше семи дней не сохранят. А их ведь ещё и до конечного лекарственного вида довести надо. Так что вскоре ты увидишь Эрикс, Город в Облаках, прекраснейший аэрополис мира! — патриотично выдал он.

Глава 13

Класс, как признак классности

Ещё с час мы с Бромбатти занимались готовкой: без особых изысков, жареное, печёное и варёное мясо. Сам кок больше сконцентрировался на соусах, что и понятно: судя по описанным бонусам от толлеракстины, чем больше её слопать, тем толще станешь. Так что жрать будут все, а чтоб не давиться через силу и не тошнило от дикого количества — нужны всякие соусы…

По мере готовности, мы принялись таскать кушанья в столовку, где уже торчала куча народу. Ну как «мы»? Я таскал, поскольку наш шеф-кок напрочь отказался заниматься переноской тяжестей. И честно скажу, войдя в столовую с грузом жареного мяса на подносе в первый раз, я чуть было тут же не слинял обратно на камбуз. Уж очень впечатляюще выглядела толпа ожидающих своей пайки матросов… с голодного края! Глазками блестят, слюнки роняют. Только дружного стука ложками по столам не хватало и жадно хлопающих пастей, для полноты картины.

Но обошлось. Разобрали они принесённую мною жарёху вполне культурно, хоть и быстро. А может, дело было в капитане, изволившем присутствовать в столовой… впервые на моей памяти, между прочим!

Дон Фачилле восседал за отдельным столиком и слюнку ронял с совершенно пижонски-аристократичным видом. И вот к нему Бромбатти вышел без вопросов. Подскочил, изображая вышколенного официанта, балансируя на ходу подносом, укрытым блестящим клошем, под которым таился изящно сервированный кусок толлеракстины, кило на два. Его Высокомордие коку небрежно кивнул и начал жрать. А вслед за ним и остальные матросы принялись жевать, но они-то — люди простые, обошлись без клошей-сервировки и прочих изысков высокого ресторанного штиля.

Продолжался этот праздник живота часа два, по вахтенным сменам, а к концу обжираловки вся команда имела вид страдающих одышкой колобков. Даже Бромбатти приобрёл некое подобие округлого пузика на глистообразном туловище. И я погрыз добычу, хотя и без той жадности, что демонстрировали окружающие. Ну, при всём при том, что я не сомневался в полезных свойствах этого деликатеса, обжираться им до мучнистой отрыжки мне просто не хотелось. Так что слопал не больше килограмма мяса, которое, прямо скажем, особыми вкусовыми качествами не отличалось. Приготовили-то мы его неплохо, только сам продукт высокими кулинарными свойствами не отличался. Отдавал рыбой и всякими привкусами, так что если бы не соусы — я бы вообще больше одного куска не съел. С соусами — ничего так, но всё равно, едали мы осётра повкуснее.

А в полезные качества этой фулгровой нямки я, конечно, верил. Но поскольку проблем со здоровьем, по утверждению той же Дельфины, не имел, к тому же был по местным представлениям неприлично молод, и стояло у меня всё, совсем и вообще, даже тогда, когда лучше бы висело (от дел отвлекает), то и особо налегать на чудесный продукт я не видел смысла.

— За работу, — небрежно бросил сыто отдувающийся капитан, резко встал и утопал.

И ведь точно, показушник, своей гравитацией-шмавитацией себе помогал! Ел-то Фачилле аккуратно, но чуть ли не больше всех присутствующих: четыре кило вырезки умял, проглот, в две перемены! А то, что после такого плотного обеда Его Высокомордие не катил своё пузо впереди себя замечательного, а оказался способен передвигаться всё тем же стремительным шагом — точно показушная магия.

В отличие от начальства, матросы из столовки уходили без выпендрёжа, переваливаясь и сыто отдуваясь, но в темпе. А Бромбатти, проводив взглядом последнего из посетителей его вотчины, устало плюхнулся на какой-то рундук и махнул рукой:

— Иди, Тони, отдохни. С уборкой роботы справятся, — пояснил он.

Спорить я не стал и, кивнув коку на прощание, свалил из столовой. Будучи не ужравшимся до изумления (хотя в несколько ином смысле, чем обычно вкладывают в это выражение), чувствовал я себя вполне себе живчиком, а потому решил заглянуть в тренировочную. Вряд ли, конечно, там кто-то будет после такого-то пира, но делать всё равно нечего, так что почему бы и да?

А добравшись до тренировочной и заглянув внутрь, я был несколько удивлён. Думал, здесь сейчас пусто так, что для полноты картины только перекати-поля не хватает, ан нет. В одном из залов по огороженной площадке скакал, с короткой шпагой в одной руке и странным баклером, похожим на силовой щит из фантастических фильмов, в другой, незнакомый мне дядька лет пятидесяти на вид. Не слишком высокий, не слишком низкий… не худой, но и не толстяк. Нормальный такой дядька с усами умеренной пышности и затянутой в «конский хвост» седоватой шевелюрой. Да и шпага с щитовой хренью тоже были нормальными… кажется. В последнем я уверен не был, но, судя по моим же воспоминаниям об оружейной Обсеравтора и тому, как лихо обращается сей джентльмен со своим железом… выходило так. Одет дядька был в явно тренировочный, точнее, фехтовально-тренировочный костюм: поверх трико виднелись этакие подушечки, явно предназначенные для защиты от ударов противника… и я буду не я, если одной лишь набивкой защита этого костюма и ограничивается. Уж очень характерные сполохи пробегали по костюму, когда его хозяин пропускал удар.

Да, усатый дядька скакал, как молодой, невзирая на седину и явно мешающее ему набитое пузо, и скакал не один. В противниках его значился тощий манекен… хотя, даже не манекен. Явно робот, но антропоморфного в нём было только роботосложение: блестящие шары-шарниры, исполняющие функции суставов, блестящий шар вместо головы, и всё это хозяйство соединялось штангами такого же блестящего металла. В руках эта «палка-палка-огуречик» (ну, он реально был похож на детский рисунок) держал тесак, тупую тренировочную железку, но даже с виду очень и очень тяжёлую. И скакал этот робот вокруг дядьки, изо всех сил стараясь рубануть или потыкать его во все мягкие и не очень места. Затейливо!

В общем, стал я свидетелем фехтовальной тренировки, где спарринг-партнёром фехтовальщика выступает робот — тренировочное приспособление для мечемашества. Ну изумительный же в своей логичности вывод, верно? Правда, что мне теперь делать — неясно. С одной стороны, то, что этот дядька тут вообще нашёлся — вроде как хорошо. С другой же… мы с ним друг другу не представлены, да и занят он. Вон как старательно стучит по роботу шпагой. Так что на мои вопросы он вполне может ответить матом, а то и вообще пошлёт… Ну, я бы так и поступил, если бы кто-то решил помешать мне заниматься важным и нужным делом.