Обсерватор (СИ) - Демченко Антон - Страница 23

Но недолго, потому что на полпути к выходу из субмарины я подпрыгнул, пытаясь обойти выкатившегося прямо мне под ноги мелкого робота, помянув его шустрость по матушке-отвёртке и батюшке-паяльнику, чтобы уже через секунду подскочить на месте, шарахнуться в сторону и тут же ущипнуть себя за всё, что щипается! Нет, сами роботы, мелкие и не очень, не были удивительны. Они и по Обсерватору то и дело катаются по своим роботячьим делам, и вроде бы местные бездниковские роботы, как мне казалось, не очень-то и отличаются от обсерваторских. Потому я к ним и особо и не приглядывался… а стоило бы! Был бы внимательнее, глядишь, не перепугался бы, когда мелкий, сантиметров тридцать от пола робот, случайно выкатившийся из технической ниши прямо мне под ноги, вдруг посмотрел на меня грустными вытаращенными глазками! ЖИВЫМИ глазками! Моргающими! Совершенно сюрреалистичное зрелище, от которого я чуть было не свихнулся — ну, раз уж такие глюки меня посещают, то сойти с ума как бы закономерно.

— Ты чего, аэр? — уставился на меня Кеша.

— У него… — потыкал я в робота пальцем. — Глаза⁈

— Естественно, глаза, тупой аэр, — фыркнул Кеша, но тупым обозвал по-русски, видимо надеясь, что я не пойму. Охрененная вежливость. — Это сервисный киборг! Как он без глаз что-то увидит, троттель⁈

На эти риторические вопросы я промолчал, начав понимать, что «киборг», очевидно, не человека. А какого-то животного, которое используется в качестве управляющего элемента сервисного робота. И глаза не печально-удивлённые, скорее рыбьи или что-то такое.

А Кеша, паразит перекачанный, жёг! Мы встретили четырёх бездников, и каждому, КАЖДОМУ, он с хиханьками и хаханьками рассказывал про «тупого аэра». На смеси славянского и хохдойча, этаком суржике, который я прекрасно понимал. Так врал ещё, зараза! Я с его слов чуть ли не башкой об потолок от ужаса долбанулся, а потом на жопу на пол плюхнулся!

Но несмотря на тупого Кешу и задержки, добрались мы до предлестничной проходной. Где меня в очередной раз поразило зрелище, которое я просто не увидел, когда мы шли на базу. Не оглядывался, потому и не рассмотрел. А полюбоваться-то было на что! Над дверью, в окружении каких-то механизмов, находился здоровенный и живой глаз в затейливо украшенной латунной рамке-обрамлении, судя по радужке-зрачку-склере — человеческий. Только сантиметров десять, а то и пятнадцать диаметром!

— Система наблюдения, троттель, — с ухмылкой сообщил наглый Кеша, заметив мою лёгкую заминку.

И не успели мы выйти, как этот придурок, с самой что ни на есть придурочной улыбкой, чуть не брызгая слюнями, стал рассказывать двум охранникам, какой я «неуклюжий троттель».

— Герр Лидрих, позволите дать дружеский совет? — обратился я к старшему троицы на русском, с элементами хохдойча, насколько я уловил местный суржик. И с удовольствием заметил, как вздрогнул и помрачнел Кеша, услышав мой голос.

— Хм… дружеский? Ну-ну, — бездник стёр с лица лёгкую усмешку и, покосившись на своего подчинённого, кивнул мне. Мол, жги.

— Проверьте герра Ваккера у врача: галлюцинации — верный признак психических отклонений, — сообщил я, развернулся и потопал прочь от обтекающего Кеши и искренне потешающихся над ним коллег.

Шмыгнув в лифтовую шахту, я задумался: а не побродить ли мне немного по Ветреному? Ну а что? Торопиться мне некуда, дела на Обсерваторе могут и подождать, тем более, что они всё равно никогда не заканчиваются. Такова уж особенность жизни на корабле, пусть он и летающий. В общем, спешить незачем, а просто наблюдение за местными жителями может дать мне немало пищи для размышлений.

Ну и не найдя причин, почему бы этого не сделать, я принялся бродить по ярусам, разглядывая окружение и прислушиваясь к разговорам. Заодно на внешней лестнице бегло ознакомился с посланием. Просто глупый бездник завернул коробочку в лист письма, запечатал печатью… Не завернув её по бокам. Так что, да, РАЗВЕРНУТЬ обёртку, не повредив её саму и скрепляющую печать, практически невозможно, но ВЫТАЩИТЬ шкатулку, не потревожив обернувшее её письмо-обёртку, не представляет особых проблем. И я вполне логично воспринял это как разрешение ознакомиться с содержимым. В саму коробочку я лезть не стал, но вот в свёрток после извлечения коробочки заглянул и начертанное на его внутренней стороне послание прочёл. И да, они точно близкие родичи: обращение к «племяннице» и какие-то сетования на тему «возвращение в отчий дом» прямо на это указывали. Хотя Дельфина — явно не бездник. Видимо, полукровка по отцу, судя по всему.

Некрасиво? Может быть. Но… лучше знать и избежать, чем не знать и упасть. Дельфина, как и, фактически, весь личный состав Обсерватора сейчас имеют прямо-таки подавляющее влияние на мою жизнь и её условия. И во избежание всяческих неприятных сюрпризов, я просто обязан знать об экипаже корабля, ставшего мне временным домом, всё и немного больше. Хотя бы, чтобы иметь возможность избежать серьёзных проблем, если вдруг придусь не по душе кому-то из подчинённых нашего капитана. Здесь слово, там жест, тут пойманный вовремя взгляд… в моём нынешнем положении всё важно и всё ценно. А такие вот моменты, как сейчас с письмом, и вовсе можно считать фартом. Хотя, конечно, в иных условиях… эх, да что там!

Побродив по ярусу и вдоволь порефлексировав, я остановился у небольшой кафешки, куда и зарулил. Просто подустал, не физически — эмоционально. Денёк вышел тот ещё, так что перекушу — и на Обсерватор. И спа-а-ать: фиг меня кто сегодня с места сдвинет, даже за сверхурочные.

Вот только… Точно: парочка каких-то мордоворотов, судя по серому отливу кожи — гриджо-полукровок, в броне, с какими-то стрелялами на поясе, расположились неподалёку. И демонстративно не обращали на меня внимания, бросая взгляды исподтишка. И вот не нравились они мне. Ни сами серые типы, ни взгляды их. И вообще, поел-попил, пора и сваливать до дома, до хаты, в любимый кубрик.

Бросив несколько пластинок-монет официантке, я поднялся из-за стола и, перемахнув через хлипкое ограждение, отделявшее кафе от пешеходной зоны, дал по тапкам. И не ошибся. Серые смески пощёлкали клювами и рванули за мной. Молча, потому что их мат за членораздельную речь я не принимал принципиально, а сентенции, типа «стой, а то хуже будет!» оценивал объективно: враньё. Лжа голимая. Хуже будет, если остановлюсь. А вот если сбегу… то ещё вопрос, кому именно станет хуже. И что этим деятелям от меня надо, да и с какого фига — даже не интересно, об этом на Обсерваторе подумаю.

К счастью, бегунами эта парочка не была, да ещё воплями срывали дыхание. К сожалению, толстопузыми ленивцами тоже, так что, хотя и отставали от меня на десяток-другой метров, но дистанцию держали уверенно. Я ещё и местность толком не знал, так что ситуация выходила патовая… До тех пор, пока я не увидел патруль бездников.

— Господа, судари! — с распростёртыми объятиями рванул я к здоровякам. — Помогите, умоляю!

— И чем? — смерил меня взглядом старший патруля.

Преследователи затаились где-то за спиной, на глаза патрулю не показываясь.

— Проведите меня до лифта, умоляю. Я… заблудился, — старательно краснел я. — Бегаю тут уже два часа…— меня прервал оглушительный, просто-таки гомерический хохот.

— Так вот шахта, тротт… аэр, — отсмеявшись, выдал один из бездников, тыча пальцем в столб шахты, возвышающийся над палатками и прилавками в какой-то сотне метров от нас.

— Так я к ней и двигался, но тут какие-то тупики, перегородки… и я никак не могу добраться. Помогите, а я заплачу…

— Ох-хах! — вновь не сдержал смеха бездник. — Да проведу, такого потеряшку грех не проводить. И деньги прибереги — поводыря среди гриджо наймёшь.

Ну, в данном случае гогот бездников меня вполне устраивал. Парочка серых преследователей ещё пару раз мелькнула на периферии моего зрения, но приблизиться и попасться на глаза патрулю не рискнула. Так что уже через пять минут я был у шахты, а ещё через десять — взошёл на борт Обсерватора, вернул кортик на присмотренную в оружейке стойку и со вздохом потопал в медотсек. Хотелось завалиться в своей каюте, но всё же я вроде, как-никак — посланник, и дело надо доделать.