Малышка за миллион - Ром Рика - Страница 5

Ее ладонь вот–вот встретится с ладонью Пашки. Прикоснется к ней, и я за себя не ручаюсь. Клянусь.

– Привет, Павел.

Лика вовремя улавливает мой взгляд и убирает руку, размещая ее ровно по шву. Я обвожу глазами ее кругленькую задницу, бедра, двигаюсь выше к сиськам и понимаю, что как пацан пускаю слюну на девку, что впервые сделала из меня мужика.

– Приятно познакомиться. Вы уже поужинали? – ангельским голоском спрашивает этого охламона Чистякова.

– Еще нет, кажется, мы вас ждали.

– Я очень голодна, идемте за стол?

Пашка тушит окурок о пепельницу и оставляет его в ней. Я успеваю придержать Лику, чтобы напомнить ей, чья она собственность.

– Держи язык за зубами.

– Я нема, как рыба.

Она играет со мной? Пышная грудь под обтягивающим платьицем сбивает меня с толку. Я не трахался все эти дни, улаживая вопросы со страховкой и ремонтом сгоревшей части салона. А тут Лика. Юная, соблазнительная и невероятно похожая на фантазию самого отъявленного грешника. В мыслях вспыхивает то, как я буду иметь Чистякову в своих любимых позах и слушать, как она громко стонет. Буду тем, кто соберет сливки и станет ее знаком качества. И большой плюс, если она же родит мне ребенка. Условия сделки просты: она мне сына или дочь, а я ей лям сверху. Идеально.

– Ты оглох? – Лика тычет мне в нос сверток. – Подавись своим контрактом, чертов извращенец!

– Веди себя прилично.

Я забираю документ и шлепаю ее по попке, чтобы она устремилась к накрытому Галочкой столу. Как только она заходит за угол, я иду к сейфу, спрятанному в книжном стеллаже, и забрасываю в него контракт. Игра официально началась, но правила устанавливаю я один. Спасибо, мать твою, несчастливому случаю, за возможность стать отцом и насладиться охуительной девушкой.

Я два дня сижу в комнате и не выхожу даже за ее порог, когда Сафин того требует. Мне все равно, что он со мной сделает, ведь меня выбросили как цыпленка в болото к аллигаторам и не подумали, как я в нем выживу без элементарных навыков и опыта. Мое настроение на нуле, моя жизнь принадлежит мужчине, для которого я временное развлечение, а что потом? Я уже не смогу вернуться домой. Делаю выводы из по последнего телефонного разговора с Костиком, что меня там не ждут. Они прекрасно существуют без моего участия. Хотя всего месяц назад, даже купить продуктов были не в состоянии. Я знаю, что на них так повлияли деньги Тимура, но неужели кровные узы ничего не значат? Тем более, что именно я тянула всю нашу семью несколько лет. Печально, что сейчас никого не волнует мое местоположение. Я уверена, что папа с Костиком уже спустили всю сумму вырученную за меня в трубу и ждут нового поступления, высунув языки. Но больше всего разочаровывает мама. Ее здоровье всегда интересовало меня одну. Я водила ее к врачам, выкупала дорогие лекарства, просила знакомых докторов из больницы подобрать лечение дешевле, а она со мной, как с не родной? Господи, я так сильно ошибалась в своих родственниках. А ведь баба Маша предупреждала, когда я переезжала из деревни. Говорила, что не сдалась я никому в Москве и если бы Аннушка, то есть моя мать хотела, то раньше бы забрала меня к себе. А так, курам на смех мой переезд. Царство небесное моей бабуле, но теперь уже не время жалеть о содеянном. Пускай, я опять выброшена в одиночное плавание, я справлюсь. Сельская закалка не пройдет даром. Еще неизвестно, что было бы со мной, если бы мать с отцом, забрали меня из Ивантеевки в старших классах. Превратилась бы в Костика в женской версии. Фу.

– Тук–тук, – Галина стоит прямо передо мной, а я настолько глубоко впала в свои мысли, что не сразу ее замечаю. – Сколько еще дней собираешься киснуть в четырех стенах? Пойдем во двор, я тебе свои цветы покажу.

– С радостью. – Я улыбаюсь, и женщина хлопает в ладоши, будто случилось чудо.

Через полтора часа, мы с Галиной стряпаем пирожки с морковкой и капустой, и болтаем о сериалах, что ей довелось посмотреть. Аромат выпечки такой сильный, что разносится по всему дому и приводит Петра, который что–то изучал в ноутбуке в гостиной.

– Девчонки, как вкусно пахнет. Я есть хочу.

– Шустрый какой, дай расстояться пирогам, потом в духовку и готово.

– Сколько еще ждать первую партию?

– Минут двадцать пять. – Отвечаю я и чихаю, вдохнув муку с руки, которой почесывала нос.

– Ого, я же опухну от голода.

– Не мели чушь, поди, я тебе борща погрею. А чай, потом все вместе будем пить, когда Тимур вернется.

Я инстинктивно ёжусь при упоминании хозяина дома и тут же стараюсь подумать о чем–то другом.

– Да он неизвестно когда будет. Дел с этим пожаром невпроворот.

– Пожар? – я заинтересованно моргаю и, слепив пирожок, кладу на противень.

– Ты не знаешь? Часть автосалона выгорела дотла. Страховка покрывает малую долю, а остальное на виновнике.

– И кто виноват? Нашли уже?

Еще один комочек из теста и овощей размещается на листе. Галина не дает Петру ответить на мой вопрос и уводит его к обеденному столу. Парень довольно осматривает свой ужин и садится на стул.

– Не лезь в мужские дела, Лика, – как–то сурово отчитывает Галя. – Наш с тобой удел вкусности готовить и чистоту соблюдать.

Я кошусь на пышку в фартуке и по–моему она улавливает недоверие в моем взгляде. Времена Домостроя давно позади и слышать нечто подобное в двадцать первом веке странно. Хотя, я думаю, она зависла в том времени.

– Добрый вечер! – громогласный голос Тимура наполняет атмосферу непонятной тяжестью.

– Добрый–добрый. – Галя надевает рукавицы и достает румяные пирожки из духовки. Я же пытаюсь не смотреть на Сафина и заталкиваю в духовой шкаф вторую партию.

– Котик, – девушка в очень коротком платье черного цвета, появляется на кухне и льнет к Тимуру. – Чем тут воняет?

Мы с Галей переглядываемся и молча, выкладываем пирожки в большую миску. Когда все до единого сложены, я накрываю их полотенцем.

– Здравствуйте. – Гляжу на блондинку с алыми губами.

– Господи, что за экземпляр? Из провинции что ли?

– Вообще–то из поселка городского типа Ивантеевка.

– Ха, – противно смеется спутница Тимура, а он засунув руки в карманы, наблюдает за мной исподлобья. – Деревня деревней!

– Ужинать будете? – кажется Галина привыкла к таким встречам и ведет себя непоколебимо.

– Мы с котиком, будем пить шампанское и есть клубнику. А не вашу стряпню.

Блондиночка разворачивается и шагает в гостиную.

– В кабинет, Жанна! – бросает ей вслед Тимур и она сворачивает в полутемный коридор. – Ты тоже туда. Немедленно.

– Что? Я хотела чай попить…

– Быстро!

От интонации Сафина, даже Петр давится супом и вжимает голову в плечи. Я развязываю фартук на спине, вешаю его на ручку шкафчика и иду туда, куда меня отправил Тимур.

***

Мы с Жанной исследуем друг друга издалека. Она сидит на рабочем столе, а я прижимаюсь к стене напротив.

– И что он в тебе нашел? Ни рожи, ни кожи.

– А ты очень красивая.

– Я знаю. – Она улыбается, рассматривает себя в отражении зеркала, что вытянулось над длинной тумбой с разной техникой внутри.

Дверь отворяется и я отскакиваю на метр. Тимур широким шагом приближается к девушке в черном и сходу целует ее в губы. Совсем не по–детски. Я слышу чвакающие звуки и морщусь.

– Дорогой… – выдыхает Жанна. – Ты такой горячий.

– Анжелика, сядь в кресло. – Приказывает он и я как пьяная, сшибая на пути предметы, устраиваюсь на кожаном кресле. Оно окутывает меня и смягчает положение.

– На колени, сука, – Тимур насильно усаживает Жанну, снимает пиджак, расстегивает ремень и ширинку. – Соси, Жанна.

Я шокировано округляю глаза и отворачиваюсь, но возглас Тимура вынуждает вновь приковать к ним всё свое внимание. Когда девушка достает этот огромный, внушающий страх орган, он напоминает морского гада. Вялый, бесхребетный…Но спустя минуту, после ласковых поглаживаний Жанны, наливается твердостью. Она приникает губами к самому кончику и у меня учащается дыхание. Как так можно? Это же неприятно и тошнотворно! Только Жанне так не кажется. Ее тихие стоны, говорят об удовольствии. Будто она не с монстром играет, а пробует на вкус чупа–чупс.