Предатель. Замуж за бывшего - Романова Злата - Страница 9

Не мое дело. Черт, как мне оставаться не вовлеченной, если мое любопытство растет с каждой встречей? Решив не забивать себе голову, я выключаю свет и притворяюсь, что сплю, когда он выходит из ванной в одном полотенце, злясь про себя из-за того, что этот эгоист не предусмотрел тот факт, что нам неудобно будет пользоваться одной спальней из-за интимности, которую не избежать.

***

Когда я просыпаюсь утром, Булата уже нет дома, а вот его няня здесь.

– Во сколько вы приходите, Ксения? – спрашиваю я ее, заваривая себе кофе, пока она кормит Элю, сидящую в детском стульчике и пытающуюся размазать еду по всему своему очаровательному личику.

– К семи, – отвечает няня. – Но Булат Антонович предупредил, что иногда мне придется оставаться на ночь, в те дни, когда ему нужно будет уходить на работу совсем рано.

Боже, да он просто чокнутый, если работает в таком жестком режиме! Когда он спать-то успевает, да и вообще отдыхать? Впрочем, это не мое дело.

Я еду на работу, на прощание коротко поцеловав Элю в макушку на случай, если мне и перед няней нужно притворяться любящей женой и мачехой, а в обеденный перерыв созваниваюсь с мамой.

– Алиса? – мама поднимает трубку почти сразу. В ее голосе был привычный, легкий оттенок беспокойства.

– Привет, мам, – стараюсь говорить как можно спокойнее. – Я хотела спросить… У тебя есть время седьмого? Я хотела бы пойти в свадебный салон и… посмотреть платья. Мне бы очень хотелось, чтобы ты пошла со мной! – боясь отказа, договариваю скороговоркой.

Перед ответом мамы возникает долгая пауза, заставляя меня напрячься.

– Алиса, – наконец произносит она, медленно и осторожно, как будто подбирая слова. – Я не знаю, что ты от меня хочешь услышать. Ты же знаешь мое мнение. Я не хочу участвовать в этом. Прости, но я не могу поддерживать то, что считаю ошибкой.

– Мам, я понимаю твои чувства, но это очень важно для меня! Прошу тебя, я не хочу идти выбирать свое свадебное платье одна.

– Алиса, – в ее голосе звучит нотка усталости. – Я не могу просто так закрыть глаза на все, что было. Ты помнишь, как сильно он тебя ранил? Как долго ты приходила в себя? А теперь вы снова вместе и… свадьба? Нет, дорогая, я не могу с этим смириться. Лучше возьми с собой своих подруг.

Мне хочется зареветь от чувства вины. Она не заслужила этих переживаний, как и папа, но что я могла еще сделать в нашей ситуации?

– Мамочка, пожалуйста! Я не прошу тебя менять свое мнение о Булате. Я просто хочу, чтобы ты была рядом. Это ведь не столько про него, сколько про меня. Про мой выбор. Про мою жизнь.

– Ох, Алиса, – вздыхает она. – Ладно, так и быть. Но то, что я иду с тобой, не значит, что я с этим согласна.

– Спасибо, мама! – все-таки шмыгаю носом.

Я и не подозревала, как это важно для меня, пока не поговорила с ней. Рядом с ней мне будет не так сложно пройти через это, как если бы я пошла одна.

***

Я чувствую себя чужой в квартире Булата. Это не мой дом, мне здесь неуютно, а все из-за него. Как я могу расслабиться, когда все мое тело напряжено в ожидании, когда я столкнусь с ним лицом к лицу, вынужденная притворяться, что мне все равно и он меня ни капельки не волнует?

– Доброе утро, Лисенок! – просыпаюсь на следующее утро от звука его голоса. – Ты выключила будильник перед тем, как я пошел в душ. Не опоздаешь?

– Что?! – подпрыгиваю на кровати, нашаривая телефон.

Фух, всего десять минут проспала!

Положив телефон, поднимаю взгляд на Булата и перестаю дышать, потому что он, черт бы его побрал, разгуливает в одних боксерах, на ходу вытирая влажные волосы полотенцем. Его фигура – слишком рельефная для раннего утра, один пресс чего стоит! – двигается по комнате с уверенной расслабленностью, как будто это он один здесь хозяин. Хотя, черт возьми, так оно и есть.

– Ты… что делаешь? – мой голос срывается, чуть хрипит, но я пытаюсь скрыть это  за резкостью.

Он наверняка специально все это устраивает.  Булат поворачивается ко мне, вытирая волосы полотенцем. Его взгляд ленивый, а на  губах играет та знакомая, самодовольная ухмылка, от которой мне всегда хочется что–  то кинуть в его сторону.

– Проснулась, наконец? – спрашивает он как-то слишком невинно, будто не понимает, что  происходит.

– Ты что, полуголый? – вылетают из меня слова, и я сразу понимаю, насколько глупо  это прозвучало. Но по-другому не могу. Он стоит передо мной, и я не могу отвести  взгляда. Куда бы ни посмотрела – везде этот проклятый пресс, эти плечи, и все это  слишком… слишком.

– Ну не голый же, – фыркает он, с еще большим удовольствием от моей реакции. – А  тебе не все равно? Это наша общая спальня, а я только что вышел из душа и еще не решил, что надеть.

– Я здесь тоже живу! – выпаливаю я, натягивая на себя одеяло, словно оно способно  защитить меня от этого всего.

– Серьезно? – Он бросает полотенце на стул и подходит ближе. – Ты так боишься  моего тела? Или это просто предлог, чтобы разозлиться на что-то другое?  – Да никто ничего не боится! – я резко сажусь, откидывая одеяло, чувствуя, как лицо начинает гореть. Но, блин, я не могу позволить ему увидеть это.

– Это просто неприлично! Ты не мог бы хотя бы накинуть что-то на себя?

– А зачем? – Булат делает еще один шаг вперед, и я машинально отодвигаюсь назад, уткнувшись в подушки. Его глаза сверкают тем самым дьявольским огоньком, который выводит меня из себя. – Ты ведь все равно подсмотришь. Или я ошибаюсь?

– Не переоценивай себя, – скрещиваю руки на груди, чувствуя, как все внутри закипает. Его насмешки – это удар по самолюбию, и я не могу не реагировать.

– Да ладно, Алиса, – его голос становится бархатным, словно он разговаривает с капризным ребенком, – зачем столько показной скромности? Ты же знаешь, что тебе это нравится.

– Ты мне не нравишься! – огрызаюсь я.

– Конечно, не нравлюсь, – продолжает он, и его взгляд, обжигающий, скользит по мне, как будто он знает что-то, чего я сама еще не поняла. – Но почему тогда ты так напрягаешься каждый раз, когда я рядом? Нервы? Или… что-то другое?

Я вздрагиваю от его слов, и это его забавляет. Видя, как я ерзаю, он улыбается шире, но в этой улыбке нет тепла. Только вызов. Только его непреклонное желание довести меня до грани.

– Хочешь, скажу, что с тобой не так? – продолжает он, не сводя с меня глаз. – Ты боишься того, что происходит в твоей голове. Я хоть с ног до головы могу укутаться могу, но что это изменит?

– Ты о чем вообще говоришь? – я встаю с кровати, чувствуя, как ноги заплетаются в одеяле, но сохраняю равновесие. В его глазах вспыхивает искра смеха, и это злит еще больше. – Я просто хочу, чтобы ты перестал здесь дефилировать, как будто у нас нет границ!

– Границы, – усмехается он. – Смешное слово. Границы у нас с тобой давно исчезли, как только ты согласилась на эту сделку. Ладно, будем серьезными. Когда я говорю, что ни одна живая душа не должна понять, что мы на самом деле не вместе, я именно это и имею в виду, Алиса. Для нашей няни, для домработницы, которая, кстати, пришла сегодня с утра, мы с тобой настоящая пара и никаких границ у нас нет. Перестань так напрягаться рядом со мной! Не веди себя, как викторианская девственница, увидев меня в трусах. Мы скоро летим к океану и там я буду ходить в таком виде каждый день. Лучше привыкай.

– Тогда прекрати ставить на мне эксперименты, а просто объясни все словами сразу, Булат! Ты только и делаешь, что дразнишь меня и насмехаешься надо мной! Ты хоть понимаешь, какую неприязнь я к тебе испытываю? Как мне тяжело находиться рядом с тобой? Хочешь, чтобы я играла правдоподобно? Относись ко мне с уважением. Результат будет лучше.

– Когда ты успела стать такой занудой, Алиса? – вздыхает он, чуть ли не закатывая глаза. – Уже и поддразнить ее нельзя! К твоему сведению, я отношусь к тебе с глубочайшим уважением, язва, иначе, даже не доверил бы тебе роль своей жены.

– О да, повезло так повезло! Что бы я делала без тебя… – говорю импульсивно, но резко замолкаю, поняв, что снова сморозила глупость.