В шаге от любви - Ирина Коняева - Страница 5

– Варя, ты неподражаема.

– Да, я такая. А ещё я скромная, весёлая, классная и вообще самая–самая!

Мы ели мороженое, болтали, и Варя умудрилась за какие–то полчаса промыть мне мозг так, что я уже жалела бедного–несчастного Костика, который остался один–одинёшенек со своей матерью–мегерой.

– Эй, ты чего? Смотри, не соболезнуй ему! Он гад и лузер!

– Варь, ну какой он лузер? Он работает в крупной компании, хорошо зарабатывает, у него квартира в центре Москвы, машина…

– Ерунда! Он маменькин сынок и тряпка,– безапелляционно заявила Белка.– Тебе повезло, что потратила на его семейку не всю молодость. Можно сказать, обошлась малой кровью. Что хорошего— жить в своей квартире, но не чувствовать там себя хозяйкой? На фоне–то Мегеры Геннадьевны!

В общем, порыдать так и не получилось. После первого шарика мороженого я уже хохотала над рассказами подруги о происшествиях в её офисе. За своим горем и не заметила, как изменилась Белка. Похорошела, покрасивела.

– Это всё чудодейственная китайская маска. Наносишь на три часа, смываешь двое суток всеми средствами, что есть в доме и в ближайшем магазине, кожа потом— закачаешься!– хохотала она, пересказывая своё приключение с китайским химфармом.

– Мы не отметили твоё повышение. Давай я обустроюсь на новом месте и приглашу тебя в гости?

– Отлично! И торт печёночный мне приготовишь!– обрадовалась Варя.

– Фу, ну ты же знаешь, что я ненавижу печень.

– Зато меня любишь!– отмахнулась она.– Так что жду торт. И майонеза не жалей! Я подвижная, мне лишние калории не лишние.

Если Белка ест майонез, значит, в её жизни не всё хорошо. Только вот из–за того, что у меня проблемы, она нипочём не признается. Буду ждать. И утешать себя мыслью о её прекрасном внешнем виде, повышении и искорках в глазах.

– Поехали всё–таки осмотрим масштаб бедствия в квартире Костика,– предложила Варя.– Может, сразу сложим какие–нибудь вещи в стопки, а потом приедем, упакуем и заберём. Машину я тебе организую по блату— договорюсь с Сеней, это водитель наш, хороший парень. Всё равно декорации возим туда–сюда,

– Спасибо, Варь, но я найму…

Меня оборвали на полуслове, ещё и зыркнули так, что едва дырку во лбу не прожгли.

– И не думай! Тебе сейчас лишние расходы ни к чему. Мало ли когда ты сможешь выйти на работу и нормально зарабатывать. У тебя Данька и смесь ест дорогую какую–то, и памперсы изводит со скоростью света. Не дури. От своего тряпки Костика ты всё равно никогда не дождёшься никакой помощи или денег: расшибётся, но сделает, как сказала мамочка. Куда ты смотрела, блин!

Крыть нечем: Варя права на все сто процентов. Впрочем, как всегда.

– Он не тряпка. Он просто… очень податливый. Я думала, если мужчина уважает мать, он будет уважать и жену.

– Ага. Если бы уважал! Она у него и за мать, и за друга, и за жену. Ты там вообще лишняя: у него уже гарем из одной бабы.

– Ты такая тактичная,– произнесла я уныло.

– Давай, нос там не вешай. Сейчас соберём вещички, потом перевезём тебя полноценно, да и думать забудешь про этого дурня. Нет, ну это же надо! Сам тебя туда отправил, сам заставил, а теперь в отказ ушёл. Ну не тварь ли?

– Варя.

– Ну что Варя? Лиз, ты посмотри со стороны. Ты— молодая, здоровая, красивая женщина, способная к деторождению— из–заего проблем должна была зачинать дитя с помощью этих горе–докторов. Это нормально? А потом мы удивляемся, что ДНК не совпадает! Хочешь сделать хорошо— сделай сам, ёпрст!

Я рассмеялась. Нет, ну смотреть на злую Варюшку— огромное удовольствие.

В квартиру зашла со смешанными чувствами. Она всё ещё кажется моей. Такой родной, уютной, привычной. Мой дизайн, с любовью подобранные обои, краски, мебель. Столько души, сил и труда вложено.

Здесь всё пропитано мной.

И это всё— не моё.

Я прошла в кладовую и достала большие сумки, оставшиеся после покупки подушек, одеял, покрывал, одежды.

– Раньше сядем— раньше выйдем.

– И правильно!– поддержала Варя.– Ты иди свои вещи собирай, а я Данечкины.

Подруга выхватила у меня часть сумок и сбежала в детскую. Не знаю, почувствовала она или так совпало, но я не могу туда войти. Ощущение предательства со стороны Кости давило бы там куда сильнее.

Как можно предать любовь жены и сына? Как можно быть взрослым мужчиной и при этом такой тряпкой?

Да, есть вина медицинского центра. Но я, я в чём виновата? А Данечка?

Хотелось сесть и зареветь, но щёлкнул дверной замок. Вот уж с кем лучше избежать встречи, так это с пока ещё мужем. Предатель!

Я решила не общаться с ним и пошла в спальню упаковывать вещи. Может, он уйдёт или сам как–нибудь рассосётся. Видеть его не желаю!

Открыла комод и пачками начала переносить бельё в распахнутую непрозрачную сумку. Злые мысли в адрес мужа придавали сил рукам и энергии всему телу. Ящик за ящиком, я и не заметила, как перешла к шкафу.

Две мои полки и четыре— Костика. И как я не замечала, что живу с бабой?

Удивительно, но вещей оказалось не так много, как я думала. Можно спокойно отвезти всё на машине Белки. У Данечки пока тоже не так много игрушек и вещей; небольшой грузовик нужен будет лишь под кроватку.

Входная дверь в очередной раз хлопнула. Проходной двор какой–то. Белка, может, носит вещи сразу к себе в машину?

Я открыла дверь и тут же стала свидетелем скандала: Мегера Геннадьевна орала на Варю.

– Что здесь происходит?– спросила требовательно.

Посмотрела на свекровь. Марта Геннадьевна выглядит как обычно— монстроподобно. Пиджак с огромными накладными плечами, юбка до колена, туфли с квадратными носами и жуткий начёсище на голове. Про оранжевую помаду на губах вовсе молчу. Пример для подражания, да и только.

И перед этой дамой я ещё пыталась быть хорошей. Хотела найти с ней общий язык. Старалась быть деликатной и вообще леди.

– Она не отдаёт кроватку!– наябедничала Белка, сверкая глазами.

– Я лучше приберегу колыбель для настоящего отпрыска рода Корбут!– верещала Мегера, закрывая собой отвратительную кровать с дешёвым тюлем, на который без слёз не взглянешь.

Признаюсь, я ни разу не клала туда Данечку: он спал со мной. По совету знакомой купила специальный ортопедический матрасик–кокон и радовалась этому ещё больше, когда увидела «подарочек» свекрови. А потом и вовсе положила в люльку со своей стороны кровати.

– Да подавитесь вы ею,– ответила спокойно. Я и забрать–то хотела этого монстра лишь из соображений экономии. На время.

Варюшка, конечно, не удержалась и наговорила моей свекрови много чего лишнего, но в глубине души я даже рада. Сама бы вряд ли смогла. Мы с Белкой слишком разные по характеру и темпераменту.

Поднатужились и всё–таки умудрились за два рейса вывезти все личные вещи. Марта Геннадьевна, разумеется, бдела, чтобы ни одной ложки или вилки не было вынесено поганой мной.

– Этот сервиз я вам дарила!– напомнила она, увидев, как я застыла перед стеклянной полкой с посудой.

– Да, я помню. Страшное убожище,– ответила, даже не обернувшись к ней. Так достала за этот день, что сил нет. Сегодня я веду себя ужасно некрасиво, но моральное состояние такое, что стыда испытывать не могу просто физически.

Когда она принялась ходить за мной и следить, что я беру в руки, хотелось развернуться и гордо уйти. Однако Белка так на меня глянула, что я тут же устыдилась. Я мать. Моя задача— достойно обеспечить сына. Сейчас я поживу у сестры, но рано или поздно мне нужно будет въехать в съёмное жильё, где мне пригодятся и чашки, и ложки, и много чего еще.

– Да как ты смеешь!– возмутилась Мегера.

Вместо ответа я забрала с полки нужные мне чашки, упаковала их в газету, уложила в пластиковый бокс и опустила его в сумку. Затем так же спокойно выдернула штырь, удерживающий верхнюю полку ненавистной стеклянной горки, тоже подаренной любимой свекровью.

Полка продержалась недолго, но продержалась, обеспечив мне некое подобие алиби. Я даже успела отойти к ящику с вилками и ножами. А затем раздался звон.