Жемчужина боярского рода (СИ) - Лебедева Ива - Страница 28

— Благодарю, господа. Дальше я сама.

И удалилась с таким видом, будто я королева, а не жаба болотная, чумазая. Но в спину все равно прилетело:

— Я бы еще поспорил, кто победил в этом поединке.

И второе, гораздо более противное высказывание:

— Сударыня, я сожалею, но произошедший инцидент не меняет моих планов. Завтра мы выезжаем в столицу. И примите добрый совет: оставьте затворный гардероб там, где ему следует быть. Вы возвращаетесь к жизни.

Тьфу… чтоб ты сам в Алисину лужу шлепнулся и полежал там пару часов. Пока грязь не остынет. Зараза…

Высыхающая глина неприятно стягивала кожу, платье, пропитанное ею же, липло к ногам. А еще у меня зверски чесалось между лопатками — там, куда упирался задумчиво-злобный взгляд тетушки Серафимы Платонны.

О-хо-хо… все мои надежды отделаться от родни и боярычей полетели в аномалию журавлиным клином. Только представлю, сколько пакостей устроит еще любимая тетка, и сразу хочется завыть, как волк-певун. Есть такой в аномалии, глушит добычу прицельным пением. Но увы, что имеем, то имеем.

— Марфуш, ты со мной не едешь, — первым делом сказала я, когда добралась до затвора и позволила нянюшке хлопотать вокруг себя.

— Это еще почему?! — предсказуемо взвилась Марфа.

— Потому что оформление твоей вольной начато, — в который раз пояснила я. — Не стоит привлекать к этому лишнее внимание. Не стоит заставлять Петровича волноваться. Как только управляющий регионального отделения Барятинских в соседнем уезде подпишет бумаги — венчайтесь. Марфуш, не тяните. Этим вы мне поможете. Развяжете руки, понимаешь?

— Да понимаю я все, — досадливо прикусила губу нянюшка. — Но сердцем все никак не могу принять. Я ведь даже в академии с тобой была, в прислугах. Не отпускала свою девочку одну никуда…

— Ну-ну-ну! — Я, плюнув на еще не смытую грязь, обняла Марфу и прижалась к ней. — Не надолго расстаемся. Ты вот что, милушка, проследи лучше, чем эти вредные мальчишки намерены до отъезда заниматься в моем доме. А мне сегодня еще отлучиться надо.

— За грань пойдешь? — Марфа споро вытерла слезы и поправила волосы.

— Именно. Надо кое-что проверить. От этого зависит, как и что мне предстоит сделать в столице.

Ночью арка входа мягко светилась в темноте. Вьюн, который на ней поселился, явно впитал чего-то особенного, просачивающегося из аномалии. Мне это зрелище всегда казалось волшебным. Не понимала я коллег, для которых любой поход — нечто пугающее.

Да, опасно. Нетопыри всякие, прочие летающие гадюки. Но волшебно! Гораздо волшебнее, чем магия, ставшая привычной в быту.

Жаль, сегодня придется быть втрое осторожнее. Сиреневые искры детского дара щекочут кожу изнутри. И мне надо умудриться провернуть сложное дело. Сунуться в аномалию достаточно глубоко, чтобы узнать — я теперь так же, как и боярычи, персона нон грата, которую надо другими проводниками окружать? Или все не так просто?

Угу, и при этом желательно удрать раньше, чем меня кто-нибудь съест. Так обидно будет…

У самой арки я ничего не почувствовала. И пройдя несколько десятков шагов вглубь аномалии — тоже. Ну, вообще-то, сиреневые искорки внутри меня именно сейчас не буянили и никак себя не проявляли. Плюс специальное снаряжение проводника. Хм… то есть, если не магичить, я смогу просто использовать свои навыки?

Новость вроде приятная. Но для того, чтобы понять всю картину, требовалось провести опасный эксперимент. Главное — точно рассчитать расстояние до выхода. Чтобы в случае отрицательного результата успеть сбежать.

Я миновала смещение граней и глубже не пошла — остановилась у того самого куста, из-за которого в прошлый раз с визгом выскочила кузина. Несколько раз глубоко вздохнула и…

Ничего не произошло. Сиреневые искорки покружились вокруг моих ладоней в полной тишине, но никак не повлияли на аномалию вокруг. А ведь они точно магические! Это что получается? Та магия, что родилась в самом сердце здешней зоны, отфильтровалась сквозь нее, действует по другим законам?

Я машинально повела рукой и завороженно смотрела, как ночные колокольчики, самые безобидные и невзрачные из цветов аномалии, поднимают головки и легонько щелкают зубами навстречу искрам моей магии. Сиреневый свет впитался в растения, и они… ого! Ого!

Ночные колокольчики на глазах встрепенулись листочками, закачали головками, втянули зубы и превратились в обычные полевые цветы! Будто и не росли в аномалии! Взяли и выправились…

Так, погодите. Погодите… моя магия, получается, превращает мутировавшие растения в нормальные? Все растения или колокольчикам как-то особенно повезло? А что насчет животных? А как это проверить? Тьфу, глупая, точно так же!

Следующими жертвами моей нездоровой тяги к познанию пали сначала кровососущие фиалки, потом шиповник-птицеед, потом мигрирующий мухомор, потом… потом плотоядный жук-клещеног. Превратившийся в заурядного таракана. Которого на моих глазах сожрала пурпурная огненная жаба. Икнула, бедная, и превратилась… в икринку! Самую обычную жабью икринку. Которая прилипла к моему сапогу намертво, даже ножом отколупать не получилось.

Ы-ы-ы-ы… Так. Оля, возьми себя в руки. Ты тут уже полчаса сыплешь искрами, как сиреневый бенгальский огонь, а никого крупнее огненной жабы из зарослей так и не вылезло. Больше того, я точно слышала за жидкой полосой плетевидных березок возню блевокроликов. Но и она стихла, словно эти ушастые любители вывернуть на любую магию свой желудок с целью наружно переварить от меня удрали быстрее собственного скрипа!

То есть моя магия, вместо того чтобы притягивать тварей, отпугивает их? Если это так, то… у-ух ты, какие перспективы! Чертов Снежинский, взбрело же ему в голову тащить меня в столицу! Из-за этого нет времени провести вдумчивые исследования, зайти поглубже под прикрытием своих, Петровичу сделать предложение, от которого гильдия не сможет отказаться, денег… денег заработать столько, чтобы купить всех Барятинских с потрохами!

Мне пришлось бороться с поистину дьявольским искушением и буквально саму себя за шкирку волочь к выходу из аномалии. Что поделать, всегда была натурой увлекающейся, а новые перспективы манили не по-детски.

Но я справилась и не побежала ловить нетопырей или тигродоров, чтобы проверить, как на них действуют мои искры. Хватило ума, слава всем богам. Жаль только, что мой дар не действовал на других чудовищ, тех, что поджидали по ту сторону арки!

— Куда спешим, девица-красавица? — Дорогу мне перегородили трое. И хотя лица у них были закрыты платками, я сразу узнала в левом придурке Лемешева. — Прогуливаемся или браконьерством промышляем мимо собственной гильдии?

Тьфу, поганцы! Выследили! Только одного не учли: слишком близко мы к аномалии, я и вовсе еще в арке стою. Драться с тремя — увольте, я не каратистка и не суперженщина. А вот завизжать не своим голосом в лицо да, пока моргают, одного, левого, за грудки схватить и вместе с ним шарахнуться обратно за арку — это мы можем!

Тут главное — вцепиться покрепче, визжать как можно противнее и тащить дальше от выхода, тащить! Опомнится — упрется, я не настолько сильна, чтобы здорового молодого парня, выросшего на натуральных продуктах, на себе волочь.

Мы отдалились от арки шагов на двадцать, прежде чем Лемешев пришел в себя и уперся, а потом и вовсе замахнулся сгоряча. Но я тут же его отпустила, сама отскочила шагов на пять и зашипела:

— Тише! Стой, не двигайся, если жить хочешь! Трупозавр на крики приманился! К самой границе! Все ты виноват, дурак!

Димка замер с вытаращенными глазами и открытым ртом, а я, отступив еще на полшага, зацепила сиреневой искрой из-под куста почти обычный гриб-вонючку. Когда-то в моем детстве и моем мире такой назывался «волчий пук». Наступишь на серо-зеленый шарик среди корней — он с негромким хлопком выпустит облако пахучих спор.

В аномалии все почти так же, только запах от вонючки не просто противный, но еще и нервно-паралитический. Ненадолго, не сильно, но достаточно неприятно.