Жемчужина боярского рода (СИ) - Лебедева Ива - Страница 21

Неприятная истина открылась прямо во время обручения. Никто не ожидал подобного развития событий. Силы двух родов сошлись в помолвленной паре, и диссонанс грозил сжечь одного из них. Того, чей алтарь хоть самую малость слабее. Того, за чьей спиной меньше предков, готовых отдать свою силу за благосостояние семьи. Это не зависело от желания самого Игоря — он-то в своей юношеской влюбленности не задумываясь пожертвовал бы собой. Но ему не позволили.

Как не позволили поговорить с выжженной девушкой. Не разрешили увидеться, даже написать письмо. Помолвка была разорвана, Ольга осталась в роду Барятинских, под опекой и властью собственного отца. Снежинские только косвенно смогли узнать, что боярышня отправилась в одно из отдаленных поместий своей семьи и живет там тихо, спокойно, ни в чем не нуждаясь, под присмотром самой близкой служанки.

Какое-то время Игорь пытался что-то узнать, объяснить. Но совсем скоро, в день его двадцатилетия, когда стало ясно, что откат все еще никуда не делся, всплыло одно старое пророчество — камень рода прямо указал на нужный свиток в архиве. То, что там было написано, повергло Снежинских в недоумение. Им ничего не осталось, кроме как смириться и выжидать нужного момента.

Игорь заставил себя забыть об Ольге и о той детской влюбленности, что будоражила его кровь при каждой встрече с княжной Барятинской. Выкорчевал все воспоминания о давней привязанности. Остался только долг. Перед родом, перед страной и, как ни странно, перед самой Ольгой.

С тех пор ни одна девушка его по-настоящему не заинтересовала. А особо настырные боярышни из хороших семей, открывшие охоту на внезапно ставшего свободным завидного жениха, вызывали глухое раздражение.

Игорь не особенно переживал по этому поводу. Какие его годы? Папенька вон женился после тридцати и успел двух жен похоронить. Вот и наследник никуда не торопился. Пока не встретил самую странную девушку, какую видел в жизни.

Даже имени ее так и не удалось выяснить. Странная кличка «Еж» ей одновременно и подходила, и категорически не шла. Ее уверенность и резкость, но в то же время удивительная способность вывернуться из любой ситуации с наименьшими потерями или притормозить разгорающийся конфликт казались очень профессиональными и… присущими человеку, от рождения обученному управлять. Будто девушка как минимум окончила императорский курс в академии. Но об этом даже думать смешно — простолюдинка без капли магии в этой дыре… какая уж там академия.

И мало было этого, внезапно образ загадочной девчонки из аномалии непонятно как наложился на совсем другую особу. Хотя ничего общего между ними не было и быть не могло. Правда, вчера на долю мгновения Игорю показалось, будто на ногах у затворницы в черном какие-то странные сапоги. Знакомые. Но скорее всего, именно показалось.

И теперь Снежинского разрывало двумя противоположными желаниями. Выполнить указания главы своего рода, внести ясность в отношения с Ольгой Барятинской, без которой, как выяснилось уже после того, как девушку выжгли, исполнить пророчество и снять откат с наследника невозможно. Или отложить неприятный разговор и найти другую девушку. По имени Еж. И уговорить ее поехать с ним в столицу. Для чего? Если бы он сам знал ответ на этот вопрос…

На фоне этой дилеммы незначительными глупостями смотрелись мелкие пакости со стороны Николая Барятинского и одержимость Алисы мыслью, что она может занять место Ольги у алтаря.

А вот перспектива потерять род и уступить наследство младшему брату от последней мачехи глупостью не казались. И тут вопрос не просто стоял ребром, он рубил им по шее.

Так, значит, по моему саду лазают боярычи. Мне еще очень повезло, что они сами нашли объяснение бессознательному караульщику. Но остаются два вопроса. С какого перепугу в доме Барятинских караулят сад чьи-то чужие слуги? И кто этого самого чужого слугу усыпил? Я за собой такого не помню.

Проход в стене, через который я сбежала, они не нашли. А ведь стояли совсем рядом, руку протяни — и дотронешься. Стояли и разговаривали. А я приклеилась к каменной кладке с другой стороны и превратилась в одно большое ухо. Много интересного узнала. Жаль, вопросов стало еще больше.

К какому артефакту Оленька полезла в шесть лет? Чем это все закончилось? Как аукнулось? У меня осталась часть ее памяти, но этого эпизода там не было. А между тем парни, которые когда-то дружили с маленькой девочкой, на полном серьезе считают, что она сама виновата в том, что ее выжгли.

Красота какая. Нет, последний пункт ничего не значит — люди любят оправдывать свои поступки тем, что другие сами виноваты. Но тень сомнения во мне они поселили.

Впрочем, мне быстро стало не до теней и не до сомнений. Эти два дурня так и топтались возле стены, а время утекало. Еще чуть-чуть — и кто-нибудь из слуг тетки или она сама могут вспомнить о назначенном после обеда разговоре между мной и Снежинским. И у меня внутри чешется от предчувствия: тетка попытается поговорить со мной первая. А даже если нет… да чтоб этих боярычей нетопырь поцеловал, только пусть проваливают от моей стены!

— А что насчет проводника? — вдруг спросил Виктор, и я мгновенно насторожилась.

— Что? — Снежинский явно сделал вид, что не понял вопроса.

— Ты ее видел?

— В конторе? Да, утром. Мельком. Мне сначала сказали, что она занята, а потом — что ушла, — отвечал Игорь явно очень неохотно.

— Пойдешь в контору снова после разговора с Ольгой?

— Это хорошая мысль… Я добьюсь, чтобы она со мной непременно встретилась.

Да чтоб тебя! Плохая это мысль, очень плохая! Я задолбаюсь бегать между затвором и конторой, мне ведь еще переодеваться надо успевать и краситься в бледную немочь! Тьфу!

В какой-то момент желание выдать пинка обоим стало настолько нестерпимым, что я почувствовала его как горячий шарик внутри. Он обжигал, и я инстинктивно вытолкнула шарик из себя куда-то в сторону. Куда-то вдоль стены, в заросли бурьяна в другом конце переулка. И совсем не ожидала, что они вспыхнут, да с треском, взметнув пламя выше забора!

Мамочки!

У меня разом ослабли колени, я села в пыльную траву под забором и обреченно зажмурилась. Непроизвольный магический выплеск — как у боярских младенцев. И как у младенцев же, после выплеска тело потеряло все силы — и магические, и физические. Я даже видеть и слышать стала хуже.

Зато паниковать внутри этой клетки из бессильного тела мне никто не мешал — даже сквозь временную глухоту до меня доносился шум, крики и топот. Боярычи не могли не заметить костер по ту сторону стены. Как только они сюда добегут, меня сразу обнаружат, несмотря на то что я сижу глубоко в бурьяне…

— Тихо, детка, не надо так волноваться.

Большие теплые руки подхватили меня с земли, перекинули через плечо, и через несколько секунд я осознала, что мой спаситель запросто перемахнул через стену поместья. Как он это сделал?! Если бы ее можно было просто перелезть, никто не стал бы городить тайных проходов, а боярычи не побежали бы до калитки, теряя время!

Это даже не сторожевые заклинания, это встроенная в кладку защита. Обязательная для любого боярского поместья. А этот… тот, который меня схватил и перенес, даже не заметил препятствия! Просто взял и перепрыгнул…

— Вот так, детка. — Голос у самого уха звучал мягко, но у меня отчего-то волосы на затылке встали дыбом. — Куда тебя посадить? Ты кто вообще, маленькая? Почему сбежала из дома?

Силы после магического выплеска очень медленно возвращались. Их хватило ровно на то, чтобы повернуть голову и заглянуть в лицо спасителю. И сразу захотелось зажмуриться покрепче!

— Дай угадаю. Наша выжженная боярышня Ольга оказалась не так проста, верно? Куда ты собралась? Или все равно куда, лишь бы подальше от Снежинского?

— Отпусти. — Губы все еще немели, но чтобы шипеть и слабо трепыхаться, у меня сил уже накопилось. — Спасибо за помощь, и перестань меня лапать!