Некромант на страже человечества. Том 2 (СИ) - Клеванский Никита - Страница 9

Но имелось и еще одно отличие, заметить которое вряд ли сумел бы кто-то кроме меня.

Я не чувствовал с ними никакой связи. Нет, не из разряда «мы с тобой одной крови — ты и я», а той, которую я ощущал с мертвецами, благодаря новоприобретенному умению. Получается те Тротты являлись чем-то вроде звериных зомби, а эти ими еще пока не стали? А ведь я еще при первой встрече обратил внимание на холод брызнувшей на меня крови. Правда мельком. В тот раз меня больше занимала рана на бедре, оставившая на память уродливый шрам.

Уставший разум с трудом ворочал неподъемными мыслями, но кое-какая идея мне все-таки пришла. Что если в этой Трещине живут обычные — разве что большие — крысы, а Троттами они становятся, уже попав на Терру? Под влиянием Некрономикона, например. А Срандель пользовался этим в своих целях, для поддержания дисциплины в шахте и противостояния власти эльфов.

По крайней мере, такая теория объясняла почему при нападении Троттов никогда не страдали нелюди. Их Заркад мог предупреждать заранее. Нет, скорее просто ставить на другой участок. Но зато статистика потерь играла в его пользу.

Вот ведь хитрый ублюдок!

Я ожог оранжевого светляка полным ненависти взглядом, и тот как будто даже дернулся в страхе. А может мне это просто показалось от утомления.

— И что с ними делать? — спросил Балалай, немного опустив оружие. — Может я на них гавкну? Вдруг поймут?

— Может ты им еще и станцуешь? — язвительно бросил Казан. — Вдруг превратятся в дам?

— А может им тебя скормить?

— А может…

— Леуш. — прервал их я и протянул баронскому сыну свой багор.

Друг понял меня без слов. Он рывком сорвался с места, крысы среагировали на движение и бросились на утек, но где им успеть за скоростью Освоившего? К тому же достигшего второй стадии усиления тела.

Две животины убежали, но третьей Леуштилат мощным и точным ударом проломил голову и теперь тащил ее назад, зацепив крюком. Я же начал чувствовать с трупом связь. Слабую, но все-таки чувствовать. Возможно, будь у меня хоть немного Межмировой Энергии и понимание, как пользоваться собственным умением, я бы сумел сам создать Тротта. Впрочем, на эту тушу у меня имелись другие планы.

— И зачем нам мертвый Тротт? — с любопытством поинтересовался Сосиска. — Будем на нем спать? Как это называется… подушка?

— Знакомо ли вам, друзья, слово «шашлык»? — спросил я, чувствуя, как рот заполняется слюной.

— О-о-о-о! — только и протянул Леуш, после чего судорожно сглотнул.

Невольники о таком блюде даже не слышали, а вот Евген отреагировал неожиданно.

— То есть мы будем жрать мясо, пока наших товарищей убивают нелюди? — он упер руки в бока и уставился мне прямо в глаза. — Клен пожертвовал собой, чтобы выиграть нам время. И так мы его потратим? Так отплатим за шанс спастись?

— Да, именно так. — ледяным тоном произнес я, не отводя взгляд, и продолжил, не дав Евгену взять слово. — Мы залечим раны, наберемся сил и будем искать выход из сложившейся ситуации. Столько, сколько потребуется. Или ты предлагаешь вернуться прямо сейчас и разделить его судьбу? Тогда иди ищи выход из Трещины. Очевидно, он не там же, где мы вошли. А заодно можешь рассказать нелюдям, где мы прячемся!

Судя по выражению лица, Евген понял, что я прав, но, ввиду возраста, не мог признать это так просто. А потому продолжал стоять в той же позе, сверля меня глазами и шумно дыша через нос. Я тоже отступать не собирался.

К счастью, положение спас Леуш.

— Друзья, не надо ссориться. — он бросил багор и обнял нас обоих за плечи. Причем на фоне его габаритов мы казались нашкодившими котятами. — Все на нервах, все погорячились. Но мы все еще в одной лодке. Никто не забыл Клена и остальных ребят. И мы вернемся за ними. Я обещаю. А сейчас нам и правда следует зализать раны, да?

— Да понял я. — булькнул Евген, скинул себя руку Леуштилата и, насупившись, ушел назад к остальным.

Баронский сын подмигнул мне, а я ему с благодарностью кивнул.

— Так все-таки, что такое шашлык? — безжалостно разорвал нависшую тишину Сосиска.

— Поверь, друг, тебе понравится.

К сожалению, сразу заняться мясом не удалось. Сперва пришлось и правда разобраться с ранами, пока в них не попала какая-нибудь дрянь. Да и после схлынувшего адреналина игнорировать их стало куда сложнее.

В результате короткой разведки мы поняли, что очутились на склоне не то холма, не то горы, ну или чего-то в этом роде. Уж что-что, а камень после последних лет я отличу и на вкус, и на ощупь и, наверное, даже по запаху.

То тут, то там журчали крохотные ручейки, устремлявшиеся куда-то вниз, где, возможно, объединялись в реку или озеро. Но так далеко мы не пошли, решив не рисковать в темноте. Этого источника воды вполне хватило, чтобы промыть раны и простирнуть поношенные жилетки, которые мы распустили на жалкое подобие бинтов, едва годных на то, чтобы стянуть края рубцов.

В результате чего мы все сверкали голым торсом, но хотя бы погода в Трещине не пыталась нас прикончить. Было немного зябко, однако вполне терпимо.

Лучше стало, когда нам попалась небольшая пещера, в которой с огромным трудом удалось развести костер. В ней же обнаружился похожий на белоснежный коралл соляной нарост, так что мясо даже не пришлось жевать совсем уж без приправ.

Крысятина была жесткой и жилистой. К тому же она частично подгорела, местами оставалась сырой, на нее липла зола и песок, но все равно наш «шашлык» показался мне блюдом, достойным самого почетного места на баронском столе. А то и на королевском. И остальные беглецы меня единогласно поддержали, так что крысу мы смолотили в один присест и обладали кости не хуже стаи голодных пираний.

После чего распределили очередность дозоров и завалились спать.

Разбудил же меня, как ни странно, не крик о нападении Троттов, не звон стали, не рев какого-нибудь монстра и — о чудо! — не приевшийся до зуда в зубах дребезг металлических пластин. Последний, я надеялся, навсегда остался в прошлом.

Громким шепотом двое бывших невольников, коим пришел срок охранять наш сытый сон, спорили на тему природных явлений.

— А мне еще старик Карась рассказывал, что радуга соединяет небо и землю. И боги по ней сходят к нам, чтобы покарать грешников и наградить праведников.

— Ну значит врал Карась. Или ошибался. Он такой же, как мы. Что он мог знать?

— Ему другие ушедшие рассказывали.

— Но ты же сам видишь, что радуга ничего не соединяет!

— Ну так-то да, но…

— Тише ты! Народ разбудишь!

Ага. Значит уже рассвело, и семицветная красавица явила свой лик, чтобы смущать умы простых каторжан. Правда за радугу они могли принять что угодно, включая простой пробивший тучи луч света, а то и вовсе ветку какого-нибудь дерева.

Но, черт побери, как же не хочется вставать! Мам, еще пять минуточек…

— Жаль, что Клен не видит сейчас солнце. Какое же оно красивое!

— Ага.

— И яркое.

— Угу.

— Вот только Леон на счет него тоже ошибался. Как Карась.

Эм-м, что? С какой это радости?

— Ну, может, он специально нам так рассказывал, чтобы подбодрить.

— Да, рассказчик из него хороший. Аж за душу берет.

— А еще, когда рассказывает, он перестает казаться таким угрюмым, как дохлый Тротт.

— И понурый пень.

— И он тоже.

— Нет, но надо ж было придумать какой-то летящий огненный шар. Во фантазия у чела! Видно же, что солнце — это кристалл.

— И растет из неба.

— Ага.

— Красивое…

— Красивое…

Что, блин?

Такого я стерпеть уже не мог и нехотя отрыл глаза. Проникавшего в пещеру ровного золотистого света вполне хватало, чтобы окинуть взглядом наше скромное убежище и спящих вповалку мужчин. Некоторые использовали ноги, а то и задницы друзей вместо подушек. Мне же ее заменял крысиный череп, и я, хоть убей, не мог вспомнить как так вышло. Ладно хоть мы его накануне выскребли до бела.

Оторвавшись, от своего каменного ложа, я поднялся на ноги и щелкнул крутившегося неподалеку светляка. Пальцы прошли насквозь, но Сранделю явно не понравилось. Поделом ему!