Мастер путей. Часть 4 (СИ) - Черный Александр Михайлович - Страница 10

Рядом с дочерями стояли родители Морозовых: светлейший князь Властислав Иванович и светлейшая княгиня Олеся Как-там-её-по-отчеству. Не помню, чтоб мне её представляли по полному имени. Может, и проскакивало, да вылетело из контуженной башки.

Глава семейства облачился скромно и со вкусом. Аналогично Бериславскому, надел прямой однобортный китель с эполетами, не менее прямые брюки без каких бы то ни было галифе, да похожие на офицерские лакированные туфли. В этот раз ни сапог, ни чего-то подобного. Но пояса обоих мужчин, как встречавшего, так и прибывшего, несли на себе небольшие кожаные кобуры. Что в них было и какой конструкции — выяснять не стал. Надо будет — сами покажут.

Но, надеюсь, не придётся.

Обе супруги глав семей последовали примерам своих дочерей. Видимо, сарафан в этом мире — обычная и привычная одежда для женщин. «Повседневный» — подлиннее, «рабочий» — покороче. Цвета варьировались вокруг красных, алых и бордовых, но почти все без исключения, встреченные мной по эту сторону Грани, имели какие бы то ни было неширокие канты с рисунками по краям.

Но, в противовес дочерям, на головах которых сидели очелья, что у Олеси, что у Яны красовались коруны: эдакие царские короны на минималках. Ещё не монаршие головные уборы августейших особ, но уже и не простые шапочки. Пошитые из какой-то очень плотной ткани, позволявшей украшениям держать похожую на корону форму, и изрядно расшитые богатыми на вид камнями.

Вероятно, самым повседневным образом выглядел местный старший помощник Филарет. Его облачение и внешний вид не претерпели хоть сколь бы то ни было значимых изменений с нашей последней встречи.

Как только за последним из нас захлопнулся портал, Властислав, как старший в иерархии на стороне встречающих, вышел вперёд и с явно искренним, не наигранным поклоном, учтиво изрёк:

— От имени всего рода приветствую в своём имении дорогих гостей. Не передать словами, как мы рады видеть всех вас каждого.

«Караул явно был излишним», — подумалось мне.

Нет. Выглядело, конечно, зачётно. Но руки чешутся присобачить сюда оркестр и салюты. На мой взгляд, можно было бы и без этого обойтись.

Ответ держал Берислав, как старший из нас, хоть и появился самым крайним.

— Елико возможно благодарствуем на добром глаголе, — старческим, но твёрдым гласом отозвался Великий Архимаг Путей. — Мир дому вашему, да домочадцам здравия.

Уж не знаю местных протоколов и тонов гостеприимства, но, чую, Ветрана не стремилась их придерживаться. Едва ли в местных краях принято тихой сапой подкрадываться к гостям и по-брежневски лобызаться с ними в дёсны.

А именно это светлейшая княжна и отчебучила.

Степенно и смиренно, безо всяких намёков на игривость или неуместный блуд, старательно сдерживая улыбку и потупив взор, Морозова покрыла разделявшие нас метры, подошла ко мне вплотную, обняла за шею и поцеловала.

Даже для меня, полностью инертного к такого рода жестам, выходка девушки показалась странной. Местные виду не подали, но, бьюсь об заклад, у них тоже возник ряд вопросов. Да, первый поцелуй Ветраны так или иначе уже был моим. Но это же не повод незамужней девушке виснуть на своём госте при всём честном народе?

Светлейшая княжна отслонилась и отступила на шаг назад, всем своим видом показывая, будто всё идёт по плану.

— Рада приветствовать своего спасителя в отчем доме, — улыбнулась она уже шире, смотря мне в глаза. — В доме, который был им сбережён.

— Здравия желаю, — отозвался в привычном мне ключе. — Благодарю за приглашение. И дозвольте… некое самовольство.

С этими словами передал свою ношу Ветране.

Наследница рода с плохо скрываемым недопониманием в глазах протянула руки, принимая узкий продолговатый герметичный кофр из ударопрочного полимера.

Подозревая, что подобная тара тут не в ходу, я привычных движением подсобил девушке, вскрыв четыре защёлки, и жестом показал, что содержимое готово к осмотру.

«М-да. Похоже, перестарался…», — промелькнуло в уме, когда глаза молодой наследницы стали увеличиваться в неподдельном изумлении, становясь крупнее фар «КамАЗа».

Когда выбирал подарок дому, особо не заморачивался ни над смыслом, ни над сутью. Просто, оббежав ходом малярной кисти сверху вниз весь торговый центр, не нашёл ничего подходящего. Чего такого я могу презентовать условному русскому князю девятнадцатого века родом из века двадцать первого, чтоб случайно не порушить в тартар местное развитие? Квантовый компьютер? Дизельный электрогенератор? Набор для скворечника «Сделай сам»? Дакимакуру в полный рост?

Не найдя ничего подходящего, принял решение не мудрствовать лукаво и выбрал самое простое, что пришло мне на ум. Потому зарулил в находящийся там же оружейный и забрал первое, на что упал глаз.

Ныне в защищённом кофре на бархатной подложке покоились полноразмерная шашка, а рядом лежали от неё ножны. Презентовать содержимое надлежало исключительно в таком виде, ибо на клинке был выгравирован текст: «Душа — Богу, сердце — женщине, долг — Отечеству, честь — никому».

А мне чего? Мне — ничего. Приобретение холодного клинкового оружия в нашей стране — сравнительно простая процедура для всякого, у кого в кармане есть охотничий билет и хотя бы одно огнестрельное охотничье оружие в арсенале. Причём, законодательство не делает различий между ножом для добора дичи, боевым кинжалом пластуна или трофейной дай-катаной японского сёгуна. Холодное клинковое оружие де-юро одно и то же, хоть мизерикорд для вскрытия доспехов, хоть секира для разрубания людей.

Процедура приобретения настолько проста и расхожа, что нет ровным счётом никакого смысла прибегать к каким-то ухищрениям и доставать «клинки» из подполья. Всё в белую, в чистую, в прозрачную. Пришёл в оружейный, задекларировал документы, приобрёл. Это же не огнестрел.

Что перестарался — так это стало понятно после того, как Ветрана подняла на меня взгляд, преисполненный безграничного шока.

Берислав со Святогором, завидев содержимое кофра, неприкрыто хмыкнули в голос.

— Зело недурно, гридь, — проронил Великий Архимаг Путей.

Я почесал кончик своего носа.

— Великим мастаком в поздравительных речах не слыву. Потому простым языком и без праздных велелепий прошу принять сей скромный дар в знак добрососедских отношений, скреплённых воедино на поле брани. Как оно будет дальше — одному Господу Богу известно. А до тех пор… Один раз уже плечом к плечу рубились. Как знать? Может, и не в последний.

Морозов неприкрыто нахмурился, не понимая с ходу, что происходит. С его позиции содержимое кофра видно не было. Потому глава семьи поспешил исправить сие досадное упущение и подошёл к старшей дочери, заглядывая ей через плечо.

«М-да. Точно перестарался…», — понеслось в моём мозгу, когда мы пересеклись с Властиславом взорами.

Вероятно, именно с таким взглядом группенфюрер Мюллер спрашивал у штандартенфюрера Штирлица, почему Макс Отто каждый год празднует день советского разведчика-нелегала.

— Филарет, — «группенфюрер» Морозов позвал своего старшего помощника. — Будь так любезен, прими дар нашего дорогого гостя. И помести его в оружейную. Сиречь, дар, а не гостя.

— Будет исполнено, — степенно отозвался тот с профессиональным покер-фейсом.

Подумаешь, очередной гость очередную безделушку приволок. В первый раз, что ли, на его веку?

Но даже этот покер оказался проломлен, когда взгляд мажордома оценивающе скользнул по подношению. На диковинный по местным меркам герметичный кейс внимания обратил постольку, поскольку. А вот вид клинка с выгравированным девизом заставил немолодого мужчину проникнуться уважением. С такими воинским достоинством и боевым трепетом к реликвии, с коими Филарет принял у Ветраны дар, обычно, относятся к полковому знамени.

Старший помощник, закрыв кофр с шашкой, удалился, а Властислав коснулся спины дочери, выводя её из шока, с которым она взирала на меня.

— Не скрою, Александр Александрович, поразили так поразили, — проронил он. — С этим в связи у меня к вам состоится разговор, который, вне всякого сомнения, оставит в выигрыше все принимающие в нём участия стороны. Ныне же прошу вас, дорогие гости, проследовать за нами. Негоже стоять у ворот: поверьте, для вас заготовлены куда более увлекательные мероприятия.