Тайна Моря - Стокер Брэм - Страница 38

— Ты иронизируешь!

— Только слегка. Или ты не согласен, что у меня есть повод?

Она еще не пришла к решению, чему, конечно, не следовало удивляться. Последние сутки я нескончаемо обдумывал этот вопрос и не упустил никаких контраргументов; тому порукой был мой страх перед отказом. Но теперь, чуть ли не ожидая отрицательного ответа, я небезосновательно ощутил тень тревоги. Но я так упорно стремился к своей цели, что был готов развеять все ее сомнения. Поскольку было очевидно, что она — вполне ожидаемо — сочла, будто я делаю предложение в порыве страсти, я попытался показать сколько мог свое уважение к ее пожеланиям. Во всяком случае, я почему-то всегда считал убедительную речь своей сильной стороной — пожалуй, это чувствовала и она.

— Я думаю не только о себе, дорогая Марджори — или, по крайней мере, стараюсь. Я думаю и о тебе, и, чтобы это доказать, позволь предложить только формальную церемонию. Позже — тогда, и только тогда, когда ты решишь сама, — мы можем устроить настоящую свадьбу, где и как пожелаешь: с цветами, с подружками невесты, со свадебным тортом и всем прочим. Мы можем по-прежнему оставаться друзьями, даже если нас обвенчают в церкви; и преданно обещаю, что, пока ты не будешь готова, я не стану требовать от тебя доказательств любви — не больше, чем сейчас. А значит, я немногого прошу.

Моя дорогая Марджори согласилась сразу же. Возможно, ей и самой понравилась мысль о безотлагательной свадьбе — ведь она любила меня, а надежды всех возлюбленных отмечены печатью одержимости: «Время тащится на костылях, пока любовь не исполнит всех своих обрядов»[40].

Но так или иначе, а она мне доверилась. Прильнув ко мне и вложив обе ладони в мои, она сказала с кроткой застенчивостью, в которой таилась нежность:

— Пусть будет по-твоему, Арчи! Сердцем я уже твоя, и я готова отправиться в церковь, когда пожелаешь.

— Помни, дорогая, — возразил я, — лишь ради тебя и стараясь следовать твоим желаниям, я предложил оставаться пока только друзьями. Что касается меня, я бы рад пойти к алтарю — по-настоящему — хоть сейчас.

Вновь поднялся ее предостерегающий палец, и она ласково сказала:

— Все это я знаю, дорогой, и не забуду, когда придет время. Но как нам готовиться к… свадьбе? Она пройдет в церкви или в канцелярии? Пожалуй, в наших обстоятельствах это и неважно — если настоящая свадьба ждет потом. Когда ты желаешь ее устроить и где?

— Завтра!

Она слегка вздрогнула, пробормотав:

— Так скоро! Я и не думала, что так скоро.

— Чем скорее — тем лучше, если мы хотим воплотить наши планы, — ответил я. — Все уже готово, видишь?

Я протянул ей лицензию, которую она прочла с радостным блеском в глазах и нежным румянцем.

Когда она дочитала, я сказал:

— Я договорился со священником церкви Святой Хильды в Карлайле — он ждет нас к восьми часам завтрашнего утра.

Сперва она сидела в молчании, затем спросила:

— И как ты предлагаешь мне добраться туда незаметно для сыщиков?

— Это и будет наш экспериментальный побег. Я предлагаю улизнуть в маскировке. Конечно, тебе надо попросить миссис Джек и хотя бы одного слугу притвориться, будто ты все еще дома. Почему бы не сделать вид, что ты не выходишь из комнаты из-за мигрени? Тогда еду бы тебе приносили в постель, а домашняя жизнь продолжалась своим чередом.

— И что за маскировку ты задумал?

— Пожалуй, лучше всего тебе одеться мужчиной.

— О, какая потеха! — воскликнула она, но тут же опечалилась: — Только где взять мужское платье? Времени совсем нет, если нужно быть в Карлайле уже завтрашним утром.

— Об этом не переживай, дорогая. Мужской наряд уже идет к тебе почтой. Скоро он будет здесь. Боюсь, придется рискнуть и одеться без примерки. Впрочем, ткань плотная, поэтому сесть должно хорошо.

— Что за наряд?

— Слуги, лакея. Я подумал, так проще всего избежать подозрений.

— Подойдет! О, как волнующе! — Она вдруг замолчала, а потом сказала: — А как же миссис Джек?

— Она сегодня поедет в Карлайл — в небольшую гостиницу в стороне от дороги. Я снял комнаты поблизости от вокзала. Поначалу я боялся, что ей с нами нельзя, но, хорошенько все обдумав, пришел к выводу, что без нее ты можешь не согласиться. А кроме того, тебе захочется быть рядом с ней сегодня ночью, в незнакомом месте.

— Но как мне еще раз переодеться? Не могу же я выходить замуж лакеем — и не могу войти в незнакомую гостиницу лакеем, а выйти уже девушкой.

— Все продумано. Выехав, ты встретишь меня с велосипедом в лесу по дороге к Эллону. Отправляться тебе придется в половине шестого. Никто не обратит внимания, что у тебя дамский велосипед. Ты приедешь в Уиннифолд, где найдешь платье, куртку и кепку. Это лучшее, что я смог раздобыть. Мы вместе поедем в Абердин, тем самым сократив шансы быть замеченными. Там сядем на восьмичасовой поезд в Карлайл, куда прибудем без четверти два. Миссис Джек уже будет наготове с платьем, которое ты выберешь на завтра.

— О, как же все это смутит и озадачит бедняжку! Повезло, что ты ей нравишься и она тебя одобрила, иначе, боюсь, она никогда бы не согласилась на такое безрассудство. Но погоди-ка! Не покажется ли нашим друзьям снаружи странным, если из замка уедет лакей и так и не вернется?

— Ты вернешься завтра, поздно вечером. Миссис Джек к тому времени уже будет дома — она займет слуг чем-нибудь в другой части замка, и ты войдешь незамеченной. К тому же сыщики наверняка держат дозор посменно — на посту уже будут другие. Так или иначе, если они не сочтут отъезд лакея достаточно важным, чтобы проследить за ним, то не всполошатся и из-за его возвращения.

Все это казалось Марджори разумным; мы еще раз обсудили план и продумали сотню деталей. Их она записала для миссис Джек и в помощь своей памяти, когда придется исполнять план самостоятельно.

Уговорить миссис Джек оказалось посложнее, но оттаяла и она. Почти до самого конца нашей беседы она настаивала, что не видит нужды ни в спешке, ни в таинственности. Убедила ее только Марджори, сказав:

— А вы хотите, чтобы снова поднялась суматоха, как в Чикаго? Вы же одобряете мой брак с Арчи? Что ж, я так устала от предложений и всего с ними связанного, что если не выйду замуж сейчас, то не выйду вовсе. Дорогая моя, я хочу выйти за Арчи; вы же знаете, что мы любим друг друга.

— Ах, это-то я знаю, дорогие мои!

— Ну так помогите нам — и потерпи´те секретность недолго.

— Я готова, дитя мое, — сказала она, утирая слезы в уголках глаз.

На том и порешили.

Удача была на нашей стороне. Миссис Джек, взяв только платяной чемодан и пару свертков, в тот же день отправилась поездом из Эллона в Абердин. Перед этим она во всеуслышание посетовала, что ехать приходится одной, поскольку мисс Марджори не может выйти из комнаты. Около пяти часов я ждал в лесу, как и было условлено; приблизительно через полчаса ко мне присоединилась Марджори в ливрее лакея. Ливрею мы сменили на фланелевую куртку из моей сумки и спрятали в лесу. Так мы стали менее заметны. На Уиннифолде мы были чуть позже шести, и Марджори переоделась в приготовленный наряд у меня дома. Долго ее ждать не пришлось, и вот мы уже летели в Абердин. Прибыв незадолго до восьми, мы успели на почтовый поезд и добрались в Карлайл в десять минут второго. В гостинице нас уже поджидала, вся изведясь, миссис Джек.

Рано утром мы были готовы, и в восемь часов вместе отправились в церковь Святой Хильды, где, как мы и договорились, нас ждал священник. Покончив со всеми формальностями, мы с Марджори стали мужем и женой. Как же прелестна она была в простом белом платье! Как нежно и торжественно держалась! Мне это все виделось сном о бесконечном счастье, и я каждое мгновение боялся проснуться и обнаружить вместо сна мрачную действительность, полную боли, или ужаса, или невыразимой заурядности.

Вернувшись в гостиницу к завтраку, мы не стали притворяться, будто это свадебный пир. У нас с Марджори были свои роли, и мы — по крайней мере, я — хотели сыграть их как следует. Марджори старательно учила миссис Джек, как ей полагается себя вести, и, хоть порой она окидывала нас романтичным взглядом, рот держала на замке.