Андреа. «Начало» (ЛП) - Бринн Адриана - Страница 11

Их сплетни — это моя боль.

Нонна говорила, что люди не рождаются злыми, а становятся ими. Что в каждом человеке есть добро. Я никогда в это не верила.

До сих пор.

Она была права.

Я не родилась злой; меня создали, и во мне не осталось ничего хорошего. Он забрал все, пока во мне не осталось ничего, кроме ярости и боли. Ничего, кроме пустой оболочки той девушки, которой я была раньше. Я была глупой и наивной девочкой, которая верила, что хоть раз кто-то выберет ее, а не ее сестру.

Я был ее заданием.

Это все ее вина.

Арианна всегда делала то, что лучше для нее, и портила жизнь всем остальным. Идеальная мамина куколка. А она всего лишь марионетка.

Всегда была и всегда будет.

В мою дверь тихонько стучат. Должно быть, это одна из моих сестер, поскольку родители не удосужились заняться мной после случившегося. Габриэле поступил так, как всегда поступает, когда с кем-то из нас что-то случается, — он свалил все на меня. Моя мама, напротив, не может даже взглянуть на меня, чтобы не впасть в ярость и истерику из-за того, что могут сказать люди из нашего круга. Ее всегда беспокоит то, что другие могут подумать или сказать о нас. Не тот факт, что меня чуть не забил до смерти и изнасиловал на камеру больной ублюдок, который вращается в нашем кругу. Нет, маму это не волнует. Как и Арианна, мама заботится только о себе.

Шум по ту сторону моей двери становится все громче, но я не хочу никого видеть. Я не хочу, чтобы они видели меня такой, но я слишком устала, чтобы сказать им, чтобы они ушли. Поэтому я просто остаюсь в своей голове и не обращаю внимания на тех, кто находится за моей дверью. Если я просто останусь в своей голове, никто не сможет причинить мне вред.

— Кадра… — Арианна, конечно же. — Я хотела узнать, как ты… — Я не даю ей закончить предложение, потому что мне не нужна ее гребаная жалость.

— Что? Как я себя чувствую после того, как твой отвратительный бывший мудак, изнасиловал и осквернил меня? Как я себя чувствую после того, как мой позор из-за тебя разнесли по всем социальным сетям? — Мне плевать, что она чувствует себя виноватой и хочет облегчить свою совесть, притворяясь, что ей не все равно. До этого момента она никогда не заботилась, так что может засунуть себе в рот свои фальшивые извинения.

— О Боже, Кадра, не вини меня в этом. В том, что с тобой случилось, нет моей вины! — впервые с тех пор, как мы были маленькими, она повысила на меня голос.

— Вот тут ты ошибаешься, старшая сестренка. Все время, пока он проникал в мое тело, он называл твое имя. Он говорил мне, что устал от твоих игр, что ты — дразнилка, поэтому он остановился на мне. — Частичка меня понемногу умирает, каждый раз, когда я вспоминаю его слова.

Она глубоко вдыхает. Наверное, она хочет что-то сказать, но не знает, что именно. Моя сестра никогда не проявляет эмоций, поэтому все называют ее «ледяной королевой». Ей наплевать на все и всех, если это не приносит ей выгоды. Я мрачно смеюсь над разбитым выражением ее потрясающе красивого лица. Впервые моя сестра потеряла дар речи и не знает, как реагировать. Может, она и не виновата, она не заставляла его это делать, но все равно я ее осуждаю. Я всегда страдала от последствий ее поступков, и с меня хватит. Той маленькой девочки с головой в облаках, которая поклонялась своей сестре, больше нет. Равнодушие Арианны к нам с Милой ранило и раньше, она такая же, как папа.

— Кадра, — начинает она, но я качаю головой.

— Нет, даже не беспокойся. Я скажу это только один раз, потому что после сегодняшней ночи, я не хочу больше обсуждать это, особенно с тобой. Вся любовь и уважение, которые я испытывала к тебе, умерли. После сегодняшнего вечера я больше не буду любить тебя, и я думаю, мы обе знаем, что ты никогда не заботилась о нас. Не совсем. Я также не прощу тебя. Ты сознательно разорвала мою жизнь на части. Наша семья, возможно, простит тебя, но моя ненависть — это то последствие, с чем тебе придется жить вечно.

Она кивает, явно сдерживая себя от того, что ей кажется необходимым сказать, чтобы защититься от моих обвинений.

Мне уже все равно. Пусть она умирает внутри еще больше каждый раз, когда вспоминает мои слова.

— А теперь убирайся из моей комнаты. Я с тобой закончила, — я поворачиваюсь к сестре спиной и не испытываю ни унции вины.

Она застывает на месте на несколько секунд, прежде чем я слышу, как дверь захлопывается.

В дверь снова тихонько стучат, но человек не дожидается моего согласия, прежде чем войти.

— Ради всего святого, неужели вы не можете оставить меня в покое? — Я так устала, я просто хочу тишины, но они не дают мне вздохнуть.

— Кадра, мне приснился кошмар, можно войти? — раздается милый и испуганный голос моей младшей сестры Милы.

Я чувствую, как мое сердце разрывается, пока от него ничего не остается. Я поднимаю голову и смотрю на свою stellina⁸, Милу. Моя прекрасная младшая сестра с таким большим сердцем и улыбкой, которая может осветить мир любого человека.

Не мой.

Больше нет.

Я хотела бы раскрыть объятия и защитить ее от кошмаров, но я слишком сломлена, поэтому делаю то, что, как обещала, никогда не сделаю.

Я поворачиваюсь спиной к своей маленькой звездочке.

Это могла быть она; ее могли изнасиловать и осквернить, и она бы не пережила этого. Семья уже считает ее испорченным товаром, хотя это так далеко от истины. Мила — сердце нашей семьи, и ничто, даже то, через что я прохожу, не может ранить меня сильнее, чем видеть, как угасает свет в глазах моей младшей сестры.

Время словно замедлилось, пока мы смотрели друг на друга. Отец продаст нас тому, кто больше заплатит. Мама — самодовольная марионетка, которая делает все, что он скажет, а Арианна? На нее мы никогда не могли положиться. Кто же защитит нас теперь?

— Кадра, ты хорошо себя чувствуешь? — шепчет она так тихо, что на мгновение мне кажется, что мне это показалось.

— Убирайся, Мила. Ты больше не можешь на меня рассчитывать. — Мой голос до жути спокойный и злой.

Подбородок Милы подрагивает, а в ее красивых глазах собираются слезы.

Я сделала это.

Я разбила ее прекрасное сердце.

Логан мог сломить мой дух, но я только что разбила собственное сердце.

Она кивает головой в знак поражения, а затем поворачивается, чтобы уйти.

Мне хочется остановить ее, сказать, что я не это имею в виду, что мне сейчас просто больно.

Что она мне нужна, но я останавливаю себя, прежде чем сделать это.

Я должна обеспечить ее безопасность.

Старая Кадра не сможет этого сделать.

Как только она закрывает за собой дверь, я окончательно сдаюсь и плачу до тех пор, пока слез не остается.

Никто и никогда больше не причинит мне вреда.

Ни у кого не будет шанса причинить вред моей Миле.

Они все истекут кровью, прежде чем это произойдет.

Все болит, когда я пытаюсь встать и подойти к зеркалу. Я выгляжу как смерть. Мои волосы не расчесывались уже целый день, тело покрыто синяками, а под ногтями до сих пор запекшаяся кровь, когда я пыталась поцарапать его, чтобы он от меня отцепился. Это было бесполезно, он был сильнее меня. Даже когда мне больно это делать, я встаю во весь рост и смотрю на разбитое отражение, смотрящее на меня.

И как Феникс восстает из пепла, так и я восстану.

Все, кто приложил руку к тому, чтобы причинить мне боль, заплатят.

Они все заплатят.

Я никогда не хотела быть боссом Паризи. Я полагала, что, как и все остальное в жизни, этот титул достанется Арианне, но пока надо мной издевались самым болезненным образом, у меня была только одна мысль. Этого бы со мной не случилось, если бы я контролировала ситуацию. Если я стану Доном Святой Троицы, ни один мужчина больше никогда не причинит мне вреда.

Теперь это единственное, что держит меня на плаву.

Когда-нибудь все они будут отвечать передо мной.