Завоеватель (СИ) - Старый Денис - Страница 48

Доминико Морозини удалось сдержаться и не явить королю свою искреннюю радостную улыбку. На самом деле, именно Роджеру и планировалось поручить главенство во время атаки на Константинополь. Казалось, что далеко не глупый сицилийский король попался в некоторую ловушку Венеции. Ведь, в случае чего, большая нагрузка и большая ответственность за всё случившееся ложится именно на сицилийского короля. На него же можно, если что после и всех собак повесить.

— Твоё главенство зависит от того, сколь много ты выставишь своих воинов и сколь много дашь своих кораблей, — сказал венецианский посол.

— Если Венеция дает тринадцать тысяч, столько же выставлю и я. А ещё я все свои войска сам и перевезу на кораблях, — горделиво отвечал Роджер Второй Сицилийский.

— Тогда твоё знамя будет первым, которое водрузится на Стене Феодосия в Константинополе, — сказал Морозини.

— Осталось определить то время, которое будет наиболее удачным для атаки на город императора Мануила. А пока веселись, гуляй, посмотри, как могут искренне радоваться жизни норманны, — сказал Роджер и осушил очередной кубок.

* * *

Новгородская делегация, возглавляемая купцом, и ставшим уже дипломатом и представителем Новгородской республики Станигостом, прибыла в город Або, что находился на землях чухонцев суоми и принадлежал шведам. Еще не так давно Новгород думал о том, чтобы покорить эти земли, но теперь городу нужно заботиться о своем существовании, а не о захвате новых земель.

Переход в шведские владения — это, отнюдь, не какое-то путешествие для развлечения, это решалась судьба Новгорода Великого. Только после того, как произошли события в Новгороде и был убит Мстислав Ростиславович, наместник великого князя, ко многим пришло осознание случившегося. Нынче новгородцы, по сути, объявляли войну великому князю киевскому.

После бунта, в ходе которого был не только убит посадник Мстислав, а также и все киевляне, пришло понимание, что у Новгорода нет будущего в составе Руси. И даже вопрос веры стал не первостепенным, лишь бы только не лишиться жизни.

То, что подобное событие великий князь Изяслав без своего внимания точно не оставит — это не вызывало сомнений. И лишь вопрос времени, пока не придёт карательная экспедиция. Не оставалось никаких сомнений, что Киев будет готовиться к войне. Но и не все было столь мрачным для Новгорода. Киевские войска сейчас зачищали территорию бывшего Тмутараканского княжества. Братство, которое могло бы прислать свои войска, также занято кто где. Так что есть время, которое новгородцы решили использовать с пользой для дела.

Когда произошел бунт в Новгороде, из Старой Русы, Ладоги, Торжка прибыли княжеские сотни, они объединились в большой отряд и попробовали сходу войти в Новгород. Кто первый пустил тетиву в великокняжеских ратников, узнать не удалось, Да, впрочем, это и не надо было выяснять, поскольку новгородские элиты, напуганные произошедшим, не могли отступать и идти на поклон к великому князю, так как было ясно то, что и убийство Мстислава Ростиславовича, и жестокая расправа над всеми людьми, которые пожелали оставаться верными киевскому князю, — всё это забыть невозможно. Если простых новгородцев Изяслав Киевский и мог простить, то элиту он обязательно зачистил бы. Умирать новгородским богатеям не хотелось.

Так что, отряд великокняжеских ратников, состоящий всего из четырех сотен воинов, словно попал в засаду. По сути, так и было. Воины великого князя вошли в Новгород, а в них полетели стрелы, камни, стихийно возникали баррикады. Казалось, что все новгородцы стали оказывать жесточайшее сопротивление. В ратников, верных клятве Изяслава, стреляли с крыш домов, из-за угла, их не выпускали из города. А, когда были сформированы отряды из новгородского ополчения, когда перегруппировались дружины архиепископа и те, кто ранее предал Мстислава Ростиславовича, участь великокняжеского отряда была предрешена.

Все равно находились те мудрые мужи Новгорода, кто до конца так и не осознавал последствия всего случившегося. Это ведь не просто некое недоразумение, разборка, которая могла бы закончиться хоть каким-то благоприятным образом. Это игра и, как сказали бы в будущем, ва-банк. А в отношении Новгорода все становилось еще сложнее, так как имело место подлое предательство и поругание веры. Весь Новгород целовал крест на том, что они будут оставаться верным Изяславу Мстиславовичу. И он им поверил. Так что, все ждали жестокой и быстрой расправы.

Станигост знал о том, что из Смоленска вышло войско, относительно небольшое, всего чуть более тысячи ратников-смолян. К ним навстречу для укрепления Торжка выдвинулись новгородские ополченцы, в большинстве сформированные из воинов. Новгородское вече, ставшее властью в республике, отправило во все городки Новгорода, в том числе и на земли чухонцев, призыв о прибытии в столицу Республики как можно больше ратных людей. Так что, на данном этапе есть, что противопоставить и смолянам, и псковичам.

Ждать того момента, когда русские войска объединятся в единое большое войско — всё равно, что ожидать в поруби, пока состоится казнь. Так что…

— Приветствую тебя, сильный и Великий король свеев Сверкер, — сказал Станигост.

Новгородский купец так низко поклонился, как не кланялся самому Великому князю киевскому Изяславу. Да и не кому в прошлом.

— Новгородец, я недоволен тем, что твой прежний князь, по сути, обманул меня. Он взял у меня отряды, пошёл решать свои вопросы на Русь, а в Швецию вернулось не более половины моих воинов, да ещё и без добычи. Ну, почти без неё, — будто бы нехотя, величественно восседая на тронном стуле в самом большом тереме в городе Або говорил шведский король.

Станигост не был согласен с такими формулировками. Ему достоверно было известно о том, что шведы увезли немало «добычи» себе в Швецию. Именно шведы были в первых рядах тех, кто разорял окрестности Ростова, кто грабил Владимир, Суздаль.

Если высказывать все эти претензии прямо здесь и сейчас, то ничего хорошего не получится. Новгород нынче в положении просящего, хотя вся Новгородская республика, как бы не вдвое больше территориально, чем Швеция. Но Новгороду никак не выстоять в предстоящем противостоянии. Да и не хотели новгородцы воевать, они хотели создать у киевского князя впечатление такой силы, чтобы сам Великий князь Киевский не осмелился подойти к стенам Торжка, не то, чтобы к Новгороду или и другим городам республики.

И даже для этого крайне мало было всего лишь заключить соглашение со Швецией, нужно было стать частью Швеции, республикой, которая бы пользовалась всеми военными преимуществами шведов, но оставалась при этом полностью независимой во внутренних своих делах.

И это не все. Новгородцы отправили в посольство и датчанам, предлагая им основать свои города на севере-западной окраине Новгородской республики, в землях эстов, которые Новгород считал своими, но несколько иначе думали эсты.

— Если я приму твой город в свои вассалы, то придется воевать с Русью? — спрашивал король Швеции Сверкер.

— Лучше это сделать сейчас, когда внимание русского великого князя устремлено на юг, чем, когда он решит посмотреть на север. Уже сейчас русские основали город Славград и берут дань с чухонских племен. Они сдружились с вендами, против которых идет Крестовый поход. Так что, много, о чем стоит подумать, — сказал Станигост.

— Не нужно мне говорить про то, о чем я и без тебя прекрасно знаю. Я вижу, что на юге моих владений зреет держава, остановить развитие которой уже сейчас сложно. И почему ты мне не говоришь о том, что твои соплеменники уже договариваются с данами? — с лукавым прищуром спрашивал король.

Станигост немного растерялся. Он не хотел говорить о контактах Новгорода с другими игроками в Балтийском море. Но, раз шведский король уже знает, то отпираться нет смысла.

— Разве не будет нам помощью, если еще и данские воины станут против Руси? — спросил новгородец.

— Если ты хочешь стать моим вассалом, что должен согласовывать со мной все эти подачки данам или еще кому, — с металлом в голосе сказал король Сверкер.