Некромант Империи. Том 2 (СИ) - Гримкор Иван - Страница 7

Он снова замолчал, с интересом разглядывая потолок, словно там происходило что-то невероятно увлекательное:

— Кто сможет — свободен до конца года. Кто не сможет… — он пожал плечами с таким видом, словно его это совершенно не касалось, — будет пытаться снова и снова. В этом году, в следующем… Хоть до самого выпуска. Мне, повторюсь, совершенно все равно.

Я развернул свиток, внимательно изучая тонкую вязь символов. Интересная задачка…

С одной стороны, простое перемещение в пределах видимости. С другой — нужно идеально просчитать координаты. Малейшая ошибка в расчетах, и можешь оказаться внутри стены. Или внутри другого студента, что еще хуже — потом обоих придется соскребать со стен по частям.

Аркадий Семенович тем временем устроился в своем потертом кресле с какой-то древней книгой:

— Можете приступать. Только не забудьте — если что-то пойдет не так, лазарет в другом крыле. — Он перевернул страницу. — Я туда не провожаю.

Я наблюдал за Аркадием Семеновичем, отмечая каждый нюанс его поведения. Эта показная рассеянность, снисходительный тон, демонстративное безразличие — классический образ гения, считающего всех вокруг недостойными его внимания.

А уж то, как он смотрел на класс «Б»… Словно на группу умственно отсталых, случайно забредших в храм высокой науки.

— Он всегда такой, — донёсся приглушённый шепот с передней парты. — Дает невыполнимые задания, а потом делает вид, что читает, пока мы мучаемся. В прошлом году ни один первокурсник так и не справился.

Аудитория погрузилась в напряжённую работу. Воздух наполнился шелестом переворачиваемых страниц и приглушёнными ругательствами — студенты корпели над формулами перемещения.

Я склонился над своим свитком, когда легкое движение воздуха заставило меня насторожиться. Обернулся — рядом пустовало место, где только что сидел Костя.

— А-а-а! Твою ж мать! Больно, сука! Моё лицо! — раздался отчаянный вопль с противоположного конца аудитории.

Я быстро нашёл взглядом источник шума и едва сдержал смешок — Костя, похоже, решил проверить прочность стены собственным лицом.

Причём весьма основательно: нос в мясо, свёрнут почти на девяносто градусов, из рассечённой брови хлещет кровь, губы превратились в кровавое месиво, а челюсть явно съехала куда-то в сторону.

— Спокойно, сейчас мы тебя починим, — я подошёл к нему, уже активируя целительскую энергию.

Сила потекла через руки, и началось то, что я про себя называл «реверсивной съёмкой».

Кровь, подчиняясь моей воле, начала затекать обратно в сосуды. Переносица с влажным хрустом встала на место, осколки хряща срослись заново. Края рассечённой брови потянулись друг к другу, сплетаясь в единую ткань.

Разбитые губы затягивались на глазах, опухоль спадала, оставляя после себя чистую, здоровую кожу.

Вокруг нас собралась толпа зевак. Да что такого-то? Лекаря, что ли, никогда не видели?

— Это… это невозможно… — прошелестело в толпе. — Мы же в барьерной зоне! Здесь блокируется любая магия, кроме пространственных свитков!

— Он не мог его вылечить, — кто-то ткнул в меня пальцем. — Точно не студент класса «Б».

Да идите вы все в пешее эротическое. Последним штрихом вправил Костину челюсть — раздался щелчок, и его лицо наконец приобрело нормальные человеческие очертания.

Толпа расступилась, пропуская Аркадия Семеновича.

— Молодой человек, я очень сомневаюсь, что ваше место в классе «Б». — Он нервно поправил очки, и я заметил, как дрожат его руки. — Нет! Я совершенно уверен, что это не ваш уровень.

И тут я почувствовал это — знакомое покалывание в воздухе, словно перед грозой. Волосы у всех присутствующих начали медленно подниматься, как от статического электричества.

По коже побежали мурашки, а во рту появился металлический привкус — верный признак накапливающейся магической энергии.

Да чтоб тебя… я. Только не здесь, только не сейчас…

БАХ!

Взрывная волна ударила со всех сторон одновременно, отбросив студентов к стенам. Началось веселье…

София Златомирская стояла у окна своей комнаты в общежитии, прижимая телефон к уху. С каждым словом дедушки её пальцы всё сильнее сжимали корпус устройства.

— Милая, это отличный шанс для нашей семьи, — вкрадчивый голос Бориса Аристарховича сочился медом. — Подумай сама — союз двух древних родов…

«Союз? — в её голове вспыхнула горькая усмешка. — Нет, дедушка. Это не союз. Это попытка использовать меня как оружие против Димы.»

Она прикрыла глаза, вспоминая все те моменты, когда украдкой наблюдала за ним. Столько лет она носила эти чувства в себе, не смея даже намекнуть.

— … и конечно, это пойдет на пользу обеим семьям, — продолжал дед. — Его дядя уже согласился…

Температура в комнате начала стремительно падать. Капли конденсата на оконном стекле превращались в кристаллики льда.

— Ты ведь понимаешь, что это необходимо? — голос деда стал жестким. — В конце концов, ты Златомирская. У тебя есть обязанности перед семьёй.

Вода начала стекаться к ней со всех сторон — из графина на столе, из вазы с цветами, даже из воздуха. Струйки влаги ползли по стенам, собираясь вокруг неё в мерцающий ореол.

— Я всё сказал. — дед отключился.

Телефон взорвался в руке Софии, разлетевшись ледяными осколками. Один из них рассёк щеку — капля крови скатилась по коже и мгновенно застыла рубиновой бусиной.

Комната превращалась в царство мерзлоты. Стены покрылись толстой коркой льда. С потолка росли ледяные сталактиты. Они потрескивали и удлинялись.

Воздух искрился от ледяной пыли, каждый выдох превращался в облачко пара. Вода, стекавшаяся к ней со всех сторон, замерзала слоями у её ног. Длинные волосы Софии, обычно золотистые как летнее солнце, теперь были покрыты белым инеем.

Взрывная волна ударила внезапно. Прокатилась по аудитории, но вместо ожидаемого жара принесла… холод?

Первым делом я почувствовал, как резко упало давление — заложило уши, словно при быстром подъеме в горы. Затем пришел холод. Не тот бодрящий морозец зимнего утра, а какая-то… стужа.

Воздух начал кристаллизоваться — мельчайшие частицы влаги превращались в острые как бритва снежинки. Они медленно кружились в воздухе. Красиво, если бы не одно «но» — температура продолжала падать с пугающей скоростью.

Я активировал целительскую энергию, направляя потоки тепла по телу. Так, давайте разберем ситуацию… Кто-то умудрился не просто пробить защитный барьер аудитории — это само по себе впечатляющий подвиг, судя по реакцию на мое целительство в данном месте. Нет, этот «кто-то» сделал это виртуозно. Холод просто… просочился сквозь барьер из другого места. Потому что среди собравшихся я не чувствую того, кто бы был на это способен.

Костя рядом со мной трясся как осиновый лист. Его губы приобрели синеватый оттенок:

— К-как д-думаешь, э-это нормально?

Я окинул взглядом аудиторию, анализируя последствия. Зрелище впечатляло — на потолке выросли ледяные сталактиты, стены покрылись морозными узорами. В воздухе плясала ледяная взвесь, преломляя свет.

Студенты медленно поднимались на ноги, отряхивая иней с одежды. Кто-то пытался согреть окоченевшие пальцы дыханием, кто-то безуспешно пытался активировать согревающие заклинания. Тщетно — любая магия, кроме пространственной, должна была блокироваться защитным контуром аудитории.

— Любопытно, — я позволил себе легкую улыбку, наблюдая за метаморфозами нашего профессора.

Аркадий Семенович являл собой поистине феерическое зрелище. Его очки покрылись коркой льда, седые волосы, обычно торчащие во все стороны, сейчас напоминали сосульки. Он судорожно протирал стекла рукавом, но только размазывал иней:

— Это категорически невозможно! — его голос сорвался на несвойственные ему высокие ноты. — В моей аудитории установлен барьер высшего порядка! Любое магическое воздействие, кроме строго определенных пространственных формул, должно…