Продам свадебное платье (СИ) - Пашкова Ксения "MaryAllis" - Страница 15

Закинув на тарелку пару бутербродов с сыром, я беру первый попавшийся чайный пакетик и, бросив его в чашку, ухожу выбирать столик. Федя присоединяется ко мне только через пять минут, когда от моего завтрака остаются только крошки.

— Яичница, овсянка, овощная нарезка, — перечисляю я увиденное на его подносе. — А это что?

— Творожная запеканка.

— Ого. Ты и правда в курсе про важность первого приема пищи.

— Поделиться с тобой чем-нибудь? — спрашивает он, удрученно смотря на мою пустую тарелку.

— Нет, спасибо. Я наелась.

— Ну, а на обед ты хотя бы пойдешь?

— Конечно, люблю обеденную болтовню.

— Прости, что? — Нахмурившись, Федя перекладывает овощи к яичнице. — Ты что, ходишь на обед только затем, чтобы с кем-нибудь поболтать?

— А ты — нет? — удивляюсь я.

— Нет. Я обедаю в тишине. Никаких разговоров.

— Вообще никаких?

— Никаких.

— Как странно. В сериалах полицейские такие балагуры и сплетники. Собираются в одной и той же забегаловке, где их знают все повара и официанты, и давай болтать без умолку.

— Уверен, что ученые в сериалах тоже совсем не такие, как ты.

— А вот и нет, — возражаю я, стащив у него из-под носа огуречный кругляш. — Именно нас чаще всего выставляют безумцами, готовыми буквально на все ради какого-нибудь научного открытия.

— И что, ты правда такая или просто пытаешься соответствовать навязанному образу из сборной солянки различных кинокартин?

— Пожалуй, и то, и другое, — отвечаю я, немного подумав.

— Как бы там ни было, у тебя получается. Иногда даже в дрожь бросает от твоих выходок. — Улыбнувшись, Федя отрезает кусок запеканки и перекладывает его на мою тарелку.

— Я съем ее, но только потому, что она необычайно аппетитная.

— Договорились.

— И, Федя, — зову я его.

— Да?

— Это первый и последний завтрак, на который я пришла.

Усмехнувшись, он возвращается к трапезе. Покончив с (черт возьми, очень вкусной) запеканкой, я приступаю к детальному изучению остальных постояльцев.

— Мне нравится вон та компания, — говорю я, указывая на старушек-подружек. — Если разругаемся, я попрошусь к ним в номер.

— Как будто они тебя примут. Им и без тебя неплохо.

— Спорим, ты моргнуть не успеешь, как мы с ними станем лучшими друзьями.

— Мне не нужны конкуренты. Эта должность моя.

— Не ревнуй, меня на всех моих друзей хватит.

— Что насчет серфингиста? — спрашивает Федя, как-то неуклюже дернув плечами.

— А что с ним?

— Ты причисляешь его к категории «друзья» или скорее к «потенциальные любовники»?

— Что-о-о? — протягиваю я, удивившись его прямоте. — Ты никогда не был таким дерзким. Кажется, здешний воздух оказывает на теня благотворный эффект.

— Ага, точно. Ну, так что? — не унимается он.

— Я еще не решила.

— Скажешь, как определишься?

— Обязательно. Тут ведь только ты. Больше мне не с кем посплетничать, ведь ты не отпускаешь меня к моим старушкам-подружкам.

— Думаю, тебе и правда стоит с ними познакомиться. — Рассмеявшись, Федя ставит наши пустые тарелки и чашки на поднос и, встав из-за стола, добавляет: — Я не ревную, если что. Просто не хочу, чтобы ты пострадала. Хотя… это звучит, как какая-то ужасная манипуляция. Хм-м, да, пожалуй, мне лучше заткнуться.

— Спасибо, что беспокоишься обо мне, — говорю я, догнав его уже у номера. — Но я помню, зачем мы здесь. Кстати, об этом, есть новости от твоего знакомого?

— Я… как раз собирался ему позвонить.

— Супер! Иди. Подожду тебя здесь. — Устроившись в плетеном кресле у номера, я невольно вспоминаю о своих ночных кошмарах и вновь корю себя за то, что продала платье. Когда допускаешь ошибку во время эксперимента, делаешь соответствующую запись в рабочем документе и пробуешь снова. И так раз за разом, пока не добьешься желаемого результата. Но, допустив ошибку в жизни, ты теряешься, потому что под рукой нет методички с четким алгоритмом действий. Никто не говорит, что нельзя спешить, потому что у тебя может не оказаться второго шанса. Никто не предупреждает о последствиях твоих необдуманных решений. И никто не хватает тебя за руку, когда ты спотыкаешься и падаешь.

— Не дозвонился, — говорит Федя, выйдя из номера. — Попробую позже.

— Ладно. Чем займемся?

— Я собирался сходить на пляж. Присоединишься?

— Наверное, мне лучше поспрашивать местных торговцев про Дину.

— Я с тобой, — вызывается он, даже не раздумывая.

— Хорошо, но не надейся, что в знак благодарности я передумаю и пойду с тобой на море.

— Ты всегда так мыслишь?

— Как?

— Смотришь на человека и представляешь все самое худшее.

— Ну да. Я же по себе сужу. От меня чего угодно можно ожидать. Значит, и от других людей тоже.

— Логично. И в то же время очень спорно.

— Почему это?

— Потому что у каждого есть хотя бы один человек, в котором он уверен.

— На все сто процентов?

— Конечно.

— Я в это не верю, — заключаю я, выбираясь из кресла. — Люди — крайне непредсказуемые создания. И ты должен был убедиться в этом на своем горьком опыте, уж прости, что напоминаю об этом.

— И что, мне разочароваться в людях? Перестать доверять всем близким? Видеть в каждом угрозу?

— Думаешь сможешь забрать мою ученую степень по утрированию? Не выйдет.

— Нет. Думал, что ты поймешь, к чему я клоню. — Разочарованно покачав головой, Федя заходит в номер.

— К чему? — спрашиваю я, последовав за ним. — Пытаешься сказать, что я могу тебе доверять без тени сомнений?

— Нет. Я пытался сказать, что ты тот человек, в котором я уверен на все сто процентов, — отвечает Федя, перебирая футболки, по-прежнему лежащие в его чемодане.

— Правда?

— Конечно.

— Я разве дала повод так думать?

— Ага. Ты искренна абсолютно во всем. Никогда не промолчишь и не станешь ничего таить. За исключением истории про свадебное платье, конечно. Но и у этой тайны рано или поздно выйдет срок хранения.

— Ладно, пусть будет по-твоему. — Сдавшись, я выуживаю из кучи одежды лазурную рубашку с кокосами и протягиваю ее Феде. — Вот классная.

— Спасибо. — Улыбнувшись, он начинает переодеваться.

— Эй! Ты еще не на пляже. Не свети передо мной своими телесами.

— Я тебя смущаю?

— Вот еще! Просто напоминаю о приличиях.

— Видишь? Никогда не промолчишь. Такая уж ты.

— Такая уж я, — повторяю я за ним, стараясь не думать о том, какая я на самом деле.

Прошлой осенью я вышла из дома и направилась на встречу с Гришей — моим бывшим. Мы договорились встретиться неподалеку от кафе, где мы с Федей должны были ужинать в тот день. Подходя к парню, которого некогда считала любовью всей своей жизни (а я и правда хороша в утрировании!), я достала из сумки папку, где хранились все материалы по моей дипломной работе. Так уж вышло, что Гриша решил заняться разработкой противоаллергического препарата нового поколения[1] (я бы даже сказала — новейшего — потому что до этого еще никто не пытался синтезировать нечто подобное), а у меня до сих пор полно заметок по этой теме со времен, когда я писала выпускную работу в университете. Держа в руках внушительной толщины папку, начала жалеть, что сама не взялась за эту идею, хотя она была прямо передо мной. Барахталась на поверхности моей жалкой ученой жизни, но я предпочла нырнуть на самую глубину и в итоге остаться ни с чем.

— Алиса, я так рад тебя видеть, — поздоровался Гриша. Он все еще носил свой темно-серый бомбер и такого же цвета шапку, покрытую хорошо заметными катышками.

— Держи. — Я протянула ему папку и сурово сказала: — Количество пациентов с хроническими аллергическими заболеваниями ужасает. Так что, будь добр, не подкачай.

— С твоей помощью все точно получится. — Он прибрал материалы в черный рюкзак и, улыбнувшись, продолжил: — Как поживаешь после увольнения? Все в порядке?

— Лучше не бывает.