Практик (СИ) - Листратов Валерий - Страница 1

— Покатай меня Большая Черепаха! — говорит мне Майя, обнимая меня со спины.

— Я уже опаздываю, милая. У нас сегодня контроль границы. — Одеваюсь на большой кровати. Одежда зависает в воздухе.

— Ну покатай меня, свинюка! Мне так хорошо было! — Девушка заглядывает через плечо мне в глаза. Нет. Такой взгляд я проигнорировать не могу. Подхватываю девушку телекинезом и нежно снимаю с неё всё лишнее. Майя хохочет. Ведь я сейчас вокруг неё. Словно тысяча пальчиков касается её кожи.

— Щекотно! Свинюка! — откидывается и опирается на воздух, девушка. Конечно же я её подхватываю. Майя словно летает сама по себе.

— Кабан, мой позывной, Кабан! — смеюсь вместе с ней. И поднимаюсь вместе с ней в воздух. Лёгкую левитацию телекинез может обеспечить и мне и моей девушке, пусть и невысоко. Так-то это конечно обман. Это совсем не полёт. Мы словно находимся в пушистом податливом облаке, которое предугадывает каждое наше движение. Да и здесь тоже лёгкий обман, ведь это облако — это я. Просто контролирую его далеко не всей своей сущностью. Но в игре законы другие. И результат, что меня, что Майю, очень даже радует.

Мы кружимся в этом древнем танце в полутора метрах от пола, и забываем все и всех вокруг.

Конечно же я опаздываю. И к границе с тварями мы выдвигаемся несколько позже…

Прихожу в себя весь в испарине. В этот раз, поглощение осколков памяти, становится очень тяжелым делом. Осколки очень насыщены эмоциями, и хорошими, и плохими. Более того, эмоции очень сильно взаимосвязаны, буквально слиты воедино. И смерти, смерти, смерти. Друзей, соратников, каких-то, видимо, близких мне людей, которых я ещё не помню.

Справиться с этой волной чувств помогает только осознание, что та жизнь прошла. И что это — просто моя память, это уже не я, хотя и «я» тоже.

Большая часть этих осколков, увожу в старые воспоминания. Покрываю их серой пылью забвения.

А вот навыки — навыки остаются. Этот слой воспоминаний почему-то не дает большого количества техник. Нет, какие-то я вспоминаю, и буду тренировать. Но в основном, я, скорее, получаю ощущение. Даже не так — понимание, как взаимодействовать моим талантом с миром. Почти в каждом воспоминании.

В какой-то момент понимаю, как я мог создать глиф с магией без проводника в виде нити пси. А зачем? Если фактически, ощущаемое моем аспектом пространство, в каком-то смысле, это я и есть. Особенно тогда, когда никто другой на это не претендует. То есть в каком-то тонком смысле пропадает разделение между телом и Аспектом, и именно в этом причина того, что я смог насытить магией глиф. Потому что в пределах себя самого магия перемещается свободно.

В свой личный мир я выпадаю почти сразу же после приезда дознавателя. Получается только дойти входа в дом. Скорее всего, я даже до кровати не дохожу. Хотя в себя прихожу именно в ней.

За окном светит солнце, хотя я отчётливо помню, что выпадал поздним вечером, даже скорее ночью. Не очень могу понять, сколько проходит времени, потому что за внешним следить у меня не получается. Слишком много внимания требуют осколки моей памяти.

Окидываю вниманием доступное пространство. Узнаю знакомые сигнатуры слуг, Кошкина, узнаю Рыжую, вот это новая сигнатура, скорее всего, принадлежит Эльвире Леопольдовне. Судя по их расположению, сейчас время обеда. Встаю с кровати. Заправляю постель телекинезом, одеяло само поднимается вверх, расправляется. Постельные принадлежности становятся гладкими, без единой складочки, одеяло опускается на кровать и создает абсолютно идеальную картинку.

Быстро мысленно пробегаюсь по телу. Расправляю, растягиваю застывшие мышцы, сухожилия. Тело очень восприимчиво, благодаря глифу восстановления, и очень быстро приходит в рабочее состояние.

Всё так же Аспектом поднимаю вычищеную и выглаженную одежду со стула рядом с кроватью. За считанные секунды накидываю одежду на себя. Расправляю её. Жестом создаю ростовое зеркало напротив. Всё сидит идеально. Зеркало исчезает.

Выхожу в сторону столовой. Двадцать шагов до лестницы, двадцать четыре ступеньки вниз, и ещё три десятка шагов до обеденного крыла.

— Доброе утро! — здороваюсь со всеми присутствующими.

В фоне сразу же ощущаю радость Рыжей и Кошкина. Но внешне не та, ни другой не показывают вида.

— Вы пришли в себя молодой человек? — спрашивает Эльвира Леопольдовна. — Тогда прошу вас, с позволения Бориса Васильевича, занимайте место за столом.

Смотрю на Кошкина. Тот кивает и слегка улыбается.

Прохожу за стол, отодвигаю стул, сажусь. В фоне лёгкое изумление.

Слуга Семён мгновенно кладет передо мной приборы, а служанка ставит первую перемену блюд.

Передо мной оказывается салат с мясом птицы, перепелиным яйцом, несколькими маленькими помидорками, хрустящими салатными листьями и сухариками. Бежевый терпкий соус и тертый сыр сверху не позволяют мне ошибиться с названием блюда. Салат «цезарь» я ем с удовольствием как в лицее, так и своей прошлой жизни. Аккуратно разделяю помидорки на ровные четвертинки, собираю соус, салатный листик, с кусочком курицы, так, чтобы попадали все ингредиенты и отправляю полученную порцию в рот.

Удивление в фоне слегка начинает мешать получать удовольствие от еды. Отвлекаюсь от тарелки и смотрю с вопросом на близких мне уже людей.

А потом, внезапно, осознаю, что все, начиная от входа в столовую, проделываю без участия рук и столовых приборов, только с помощью телекинеза. Все, включая отодвигание стула от стола и разделение помидорок.

— Эммм… — слегка смущаюсь я. Спокойно жую, проглатываю. Чуть пожимаю плечами. — Ну, вот как-то так теперь…

— Да, молодой человек. Мои уроки для вас приобретают особенную актуальность. — Спокойно, даже без нотки удивления, говорит Эльвира Леопольдовна. — Немного жаль, что у вас до ближайшей проверки обществом всего три дня.

— Почему три? — спрашиваю.

— Вы не приходили в себя почти двое суток. А точнее, сутки с половиной. — Отвечает мне Кошкин. — Если бы вы не пришли в себя концу этого дня, я бы вызвал целителя. Я помню похожее ваше состояние в лицее, поэтому пока не очень волновался. Но я рад что вы пришли в себя, и, судя по всему, хорошо себя чувствуете. А про такое владение магией, в бытовом смысле, я только слышал.

— Это не магия, Борис Васильевич, — уточняю я.

— А это совершенно неважно, молодой человек, — говорит Эльвира Леопольдовна. — Важно то, что за ближайшие три дня, вам нужно будет обязательно научиться контролировать ваши проявления «немагии». Иначе у вас могут образоваться проблемы. А ваши проблемы — это проблемы Бориса Васильевича, как вашего учителя. Я не могу этого допустить. Поэтому к этикету, танцам, мы добавляем чистую гимнастику. Это поможет вам снова прочувствовать тело. Принципиально, вы сейчас не отличаетесь от тех людей, которые забыли как им пользоваться. Гимнастика вам с этим обязана помочь.

Изумление и легчайшая опаска в фоне от окружающих резко сменяется спокойствием и пониманием. Причём опаска не была направлена на меня, а скорее это были опасения именно проблем, которые могли быть привнесены моими проявлениями. Теперь же, план намечен, Эльвира Леопольдовна берет на себя роль главного по его воплощению. И опаска, которой фонили все присутствующие резко сменяется на спокойствие и понимание. Очень они доверяют этой даме. Все, кроме Рыжей. Та ее почти боготворит.

Принимаю объяснения простым кивком.

— Есть ли какие-нибудь новости о наших неожиданных посетителях? — Обед продолжается в тёплой обстановке.

— Нет, Максим, — качает головой маг. — Не так все быстро.

— Даже немножко жалко. Хоть всё закончилось и хорошо, но обошлось всё-таки чудом.

Кошкин кивает, небольшая тень пробегает по его почти всегда невозмутимому лицу. А вот вспоминать ситуацию, он, очевидно, не хочет.