12 животных в мировом искусстве - Банерджи Ананда - Страница 16

В последние годы желание получить рог ганды стремительно увеличилось из-за экономической мобильности высшего слоя среднего класса в Восточной и Юго-Восточной Азии. О сохранении в Китае и Вьетнаме неизменного спроса на данный «товар» говорит Джулиан Радемейер. Он является директором по наблюдению за организованной преступностью в Восточной и Южной Африке Глобальной инициативы по борьбе с транснациональной организованной преступностью и автором книги «Убийство ради прибыли: разоблачение нелегальной торговли рогами носорога»[142].

Растертый в порошок костный отросток черепа ганды является распространенным ингредиентом, который широко используется в традиционной китайской медицине для лечения лихорадки и других болезней. Кроме того, его ценят за предполагаемые необычные свойства и часто называют «зубом дракона». В греческой мифологии рог ганды обладал чудесной силой очищать воду. Так, по мнению древних персов, сосуды, вырезанные из костных отростков носорога, могли выявить наличие яда в напитке – в этом были убеждены и при королевских дворах Европы в XVIII и XIX веках[143].

Элиты Южной Азии пьют вино из рога этого животного, коллекционируют произведения искусства, украшения и роскошные аксессуары из данного материала. Иногда порошок из костного отростка смешивают с алкоголем и выдают за оздоровительный напиток, избавляющий от импотенции или увеличивающий сексуальную активность. Однако в традиционной китайской медицине нет упоминаний об использовании рога ганды в качестве афродизиака[144]. Спрос же на этот товар продолжает расти, поднимает цены на черном рынке до астрономических высот и на сегодняшний день намного превышает предложение.

Каждый год муссонные дожди увеличивают сток рек, и иногда во время паводков у животных нет иного выбора, кроме как покинуть защищенную среду национального парка и перейти на более высокие места. Так они попадают на территории, где охотится человек, и становятся легкой добычей браконьеров.

Есть еще одно применение рога ганды, о котором в последние годы мало говорят. Он пользуется большим спросом в Йемене, поскольку представляет собой материал для изготовления декоративной рукояти традиционной джамбии – изогнутого церемониального кинжала, который вручают мальчикам по достижении зрелости.

Носорог пал жертвой человеческой жадности: сначала мы отняли у него дом, болотистые саванны, а затем развязали войну за его рог.

Джулио Романо. Свадебный пир Амура и Психеи

Причудливая сказка об Амуре и Психее, рассказанная Апулеем в «Золотом осле»[145], покорила интеллектуалов и простых людей эпохи Возрождения. При первом прочтении их очаровала захватывающая история любви, а при более глубоком размышлении над текстом – его аллегорическое, неоплатоническое значение, то есть история Души и ее нелегкого пути к Любви, исполнения нравственного предназначения и поиска бессмертия в Боге.

История Психеи и Амура стала сюжетом работ многих писателей и художников в Риме, Парме, Мантуе[146]. Неслучайно им посвящена самая роскошная комната Палаццо дель Те – «Зал Амура и Психеи», расписанная Джулио Романо и его помощниками между 1526 и 1528 годами. На ее стенах запечатлены захватывающие отрывки истории, среди которых и подготовка к свадебному пиру, устроенному для двух влюбленных Юпитером. Именно эту сцену Джулио Романо помещает на главной стене зала: пока сатиры, нимфы и все боги Олимпа стекаются к столу, слуги готовят сверкающие медные чаши, цветную посуду, драгоценные вазы. Тем временем почетные гости, словно ожившие скульптуры Микеланджело, отдыхают в ложах-клиниях в окружении внимательных слуг и разных колоритных персонажей. В их числе целый зверинец экзотических животных, которые обычно ассоциируются с Вакхом, а не с Венерой: миролюбивые тигры, муфлоны, ревущий осел, белый верблюд и даже слон, который ловко сворачивает хобот за спиной Аполлона. Да, перед нами слон (Elephas maximus indicus), написанный достаточно реалистично, но без излишней выразительности, как будто это самое обычное существо в мире. Естественное движение хобота, ноги, бивни, объемные, но не слишком большие уши свидетельствуют о том, что живописец знаком с данным животным, чего нельзя сказать о более тривиально написанном верблюде или тигре и кормящей тигрице, по размеру напоминающих скорее оцелотов.

И это не случайно, ведь Джулио Романо действительно несколько раз видел и изображал азиатского слона, фиксируя некоторые его движения и позы в зарисовках, которые затем он и другие художники использовали в качестве образца. Это был Анноне[147], слон папы Льва X. В римский период творческой деятельности Джулио Романо – из мастерской Рафаэля – часто отправляли в полный экзотических существ зверинец, который папа устроил в садах Бельведера. Понтифик-гуманист[148], герой знаменитого портрета кисти Рафаэля[149], был большим любителем животных и собрал как можно больше самых необыкновенных видов, чтобы любоваться ими, а также использовать их по случаю особых шествий, чтобы порадовать народ, знать и властителей.

Несомненно, Анноне был его любимцем. Четырехлетнего индийского слона необычайно светлой масти[150], послушного, папе подарил король Португалии Мануэль I в 1514 году вместе с десятком редких птиц, попугаями, индийскими петухами, красными волками и дрессированным охотничьим гепардом[151]. Бедный слоненок, родившийся в Кочине на побережье южной Индии, по-видимому, был особенно терпеливым и покорно развлекал публику, сгибая передние ноги и брызгая водой из хобота. Еще совсем маленьким, в 1511 году, он был перевезен в Лиссабон вместе с двумя погонщиками, которым поручили за ним присматривать. Мануэль I передал слоненка папе, чтобы обеспечить его благосклонность к праву португальской церкви использовать активы и налоги для финансирования дорогостоящих морских перевозок, гарантируя себе владение всеми открытыми землями за демаркационной линией[152]. При таких условиях это животное уже не казалось излишне роскошным подарком.

Переезд был сложным. По морю до Порто-Эрколе, а затем семьдесят миль по суше – мучительное путешествие через толпы простых людей, которые делали все, чтобы увидеть экзотического зверя, даже сносили стены и разрушали постройки[153]. Но цель оправдывает средства: Анноне торжественно вошел в Рим через ворота Порта Фламиния 19 марта 1514 года, и папа Лев X был в восторге. Понтифик смеялся, словно ребенок, видя, как слон становится на колени, трубит в хобот и поливает водой толпу зрителей[154]. Очевидцы, послы и дипломаты, описывали это событие как роскошное и беспрецедентное зрелище, достойное Марко Поло. На тот момент такое чудесное существо не видели в Риме со времен классической эпохи, хотя в Неаполе и Ферраре во второй половине XV века Ренато д’Анжио и Эрколе д’Эсте держали слонов, привезенных им в качестве дара[155].

Данное животному имя Анноне, возможно, происходит от слова aana, то есть «слон» на малаялам, дравидийском языке Кералы, которое изменилось на итальянский лад и превратилось в «Анноне». Менее вероятно, что оно является производным от имени карфагенского вождя Ганнона, исследовавшего Гвинейский залив и побережья Западной Африки, или от номинаций других в разной степени мифических и исторических фигур[156]. К тому же неясно, были ли Лев X и его свита в состоянии заметить разницу между африканским толстокожим, вроде тех, что использовались Ганнибалом в итальянской кампании, и азиатским. В любом случае, отличительные особенности этого подвида ни в коем случае не умаляли «чудесную» природу драгоценного животного в глазах понтифика и его подданных. Анноне посвящали стихи, игры и праздники, а изображение этого тучного питомца было обязательным для многочисленных художников, официально работавших в Ватикане. Среди них вспомним в первую очередь любимца папы Льва X и его предшественника Юлия II, Рафаэля. В то время великий художник занимался украшением Ватиканских залов. Прекрасный слон появился, например, на деревянной инкрустации Джованни Бариле, в лепном декоре Джованни да Удине и на фресках, таких как «Сотворение животных», также выполненных Джованни да Удине по наброскам Рафаэля[157]. Но и пятнадцатилетний Джулио Романо сделал несколько эскизов этого существа, а позднее использовал их в композиции картин, фресок и гобеленов[158].