12 животных в мировом искусстве - Банерджи Ананда - Страница 12

Горностай же представляет собой не столько обычное животное, сколько высказывание, аллюзивное, символическое, геральдическое высказывание, которое до сих пор вызывает немало вопросов, и этот клубок необходимо распутать. Прежде всего, зверек является символом нравственной чистоты и умеренности. Леонардо даже посвящает ему отрывок в своем «бестиарии» или, скорее, в сборнике цитат из трактата «Цветок добродетели» монаха-бенедиктинца Томмазо, а также из «Естественной истории» Плиния и из дидактической поэмы Чекко Д’Асколи L’Acerba[91]: «Умеренность. Горностай по причине своей умеренности ест только один раз в день, и, чтобы не запятнать свою чистоту, скорее, предпочтет быть пойманным охотниками, чем спрячется от них в грязной норе»[92]. Кроме того, некоторые исследователи заметили интересную деталь. Греческий термин γαλεη («гале»), который является общим обозначением для разных видов семейства куньих (куниц, ласк, скунсов), может быть отсылкой к девушке на портрете: «…название животного по-гречески звучит как „гале“, так что возможна игра слов с фамилией Галлерани (в таком случае, не был ли куст темного можжевельника (лат. Juniperus) игрой с именем Джиневры Бенчи, на одноименном портрете Леонардо?)»[93]. Наконец, другой любопытный факт, подмеченный среди прочих Карло Педретти[94], заключается в том, что самого Лодовико Моро иногда называют «горностаем». «Италийский Моро, белый горностай», – так льстит ему придворный поэт Бернардо Беллинчони, восхваляя его «благоразумие», а также напоминая о его вступлении в основанный неаполитанским королем Орден Горностая в 1486 году[95]. Таким образом, горностай может символизировать «умеренность» и добродетельный характер Чечилии, но в то же время подразумевать Лодовико Сфорца в объятиях возлюбленной. 3 мая 1491 года, спустя почти пять месяцев после свадьбы Лодовико и Беатриче д’Эсте, его нелюбимой невесты, Чечилия родила герцогу внебрачного сына Чезаре Сфорца Висконти, и отец сразу же признал его. Так появляется еще один возможный хитросплетенный вариант интерпретации[96], связанный с тем же греческим словом γαλεη. Появление горностая может быть намеком (вполне очевидным для тех, кто знает греческий язык или читал Овидия[97]) на Галанфиду и миф о рождении Геракла, внебрачного сына Юпитера и Алкмены, который стал причиной ревности и мести Юноны. Значит, Чечилия подобна Алкмене? А маленький Чезаре – Гераклу? А ведь в 1493 году именно этим именем будет назван сын Беатриче, законный наследник…(Эрколе – итальянский вариант имени Геракл. – Прим. пер.).

В любом случае, после свадьбы Лодовико и особенно после рождения «неудобного» Чезаре присутствие Чечилии у двора стало неуместным. Согласно дошедшим до нас слухам, порой Беатриче и Чечилия являлись на светские обеды и приемы в почти одинаковых нарядах, при этом те же слухи настаивают на красоте и обаянии бывшей фаворитки герцога на фоне заурядности его жены[98]. Но гораздо более невыносимым остается тот факт, что Чезаре Сфорца появился на свет раньше законного наследника Эрколе Массимилиано, родившегося только 25 января 1493 года. Известно, что по этой причине, чтобы успокоить обоснованную ревность жены или просто избавиться от прекрасной, но обременяющей Чечилии, герцог выдает любовницу замуж за графа Лодовико Карминати де Брамбилла, известного также как граф Бергамино. Их свадьба состоялась 27 июля 1492 года. В качестве приданого она и сын получили от Лодовико Моро поместье Саронно, землю и миланский дворец Карманьола (нынешний Даль Верме). К тому моменту картина Леонардо да Винчи, скорее всего, уже была завершена. Тогда, в 1492 году, Бернардо Беллинчони увидел портрет Чечилии и написал к нему эти строки:

Таким образом, мы можем установить, что работа Да Винчи над картиной проходила в период с 1489 по 1491 годы, может быть, перед свадьбой Лодовико и Беатриче, но совершенно точно до смерти придворного поэта 12 сентября 1492 года. В сонете говорится, что заказчиком полотна является Лодовико Моро, покровитель Леонардо, который был намерен преподнести портрет в качестве изысканного и очень личного подарка[100] своей возлюбленной. Герцог хотел прославить ее наилучшим образом – увековечив несравненную грацию, которой он, будучи женатым на другой, больше не сможет наслаждаться. Нет никаких сомнений в том, что Чечилия Галлерани получила этот подарок, поскольку нам известно, что в 1498 году Изабелла д’Эсте в письме к ней высказала просьбу на некоторое время прислать этот портрет в ее имение в Мантуе[101]. Впоследствии Изабелла, которая тоже пожелала заказать портрет у великого Леонардо[102], вернет картину Чечилии. Однако возникает вопрос: как мы можем быть уверены, что перед нами тот самый портрет Чечилии Галлерани «Дама с горностаем»? Подобное сомнение вызывает тот же сонет Беллинчони, в котором горностай вообще не упоминается, как будто его и не было, а потому поэт мог видеть совершенно другую картину. Тем более, что наш портрет появляется из тумана истории только в начале XIX века в Польше, а именно в здании, где хранились коллекции и содержался «музей» честолюбивой графини Изабеллы Чарторыйской. Возможно, полотно было куплено в Италии ее сыном Адамом Ежи Чарторыйским[103], или, как говорят другие исследователи, уже принадлежала собраниям императора Рудольфа II в Праге. Среди коллекционных картин последнего в 1621 году упоминаются две работы Леонардо, одна из которых названа «Женщина с белой собакой»[104]. Графиня Изабелла, страстная коллекционерша, была убеждена, что девушка на портрете – Прекрасная Фероньерка, любовница Франциска I, которая, по ее мнению, является также героиней портрета Леонардо, который сейчас находится в Лувре[105]. По этой причине она приказала подписать у левого верхнего края картины LA BELLE FERONIERE / LEONARD D’AWINCI[106]. О горностае же графиня ничего не знала: «Трудно определить животное на руках молодой девушки. Если это собака, то очень уродливая. А если другое животное, то оно не из тех, кого я знаю. Этот зверь белый, с очень короткими ногами и довольно крупной головой»[107].