Друг детства (СИ) - Орлова Марина - Страница 6

И все это я сделала ради… Марка, которому не только едва не отдала невинность, но и не ввела в свою семью, в которую входит и… Макс. Наверняка и он бы приехал завтра, потому пришлось бы признаваться Марку и в том, что мы с Ривзом – друзья детства.

Боже, какая я идиотка…

Стоп! Традиция… Макс об этой традиции?

– Это… из-за меня? – растерялась я. судя по взгляду Макса – так и есть.

– Для меня Новый год – сугубо семейный праздник, – отозвался Ривз и поднялся на ноги. – Если не в кругу семьи, то лучше уж одному.

– Прости… – повинилась я, вновь ощущая, как слезы застилают глаза, от острого приступа вины. – Я такая дура… – прикрыла я лицо руками.

– Для меня не все так плохо обернулось. Сейчас я мог бы пить в одиночестве, потому рад, что ты со мной, – услышала я утишающий голос друга, который привычным и таким родным жестом потрепал меня по волосам. Я скучала даже по этому, несмотря на то, что прежде меня бесило, что он все еще относится ко мне, как к ребенку. – Так… думаю, нам нужно расслабиться, – прошел он к бару, после чего раздался звон хрусталя. – Какое облегчение, что ты у нас теперь взрослая и теперь можешь пить алкоголь, – задорно улыбнулся Макс, демонстрируя бутылки вина и шампанского в обеих руках.

– Хоть какая-то радость… – гнусаво согласилась я и шмыгнула.

– Да что они о себе возомнили? – гневно вопросила я, правда, из-за заплетающегося языка, эффект был смазан. Это доказывал Макс, который отчаянно пытался сохранить серьезное выражение лица, скрывая смешок. – Я сказала что-то смешное? – возмутилась, с подозрением прищурив глаза и уперев руки в бока. Равновесие я от этого резкого движения потеряла и стала заваливаться набок, что заметила уже в полете.

Хорошо, что падать было недалеко. Потому упала прямехонько на ржущего друга.

От обиды и стыда надула губы и оскорбленно отвернулась, чем повеселила Макса еще сильнее.

– Да ну тебя, – капризно насупилась я и неловко потянулась за бутылкой вина, которую мы приканчивали, уже не обращая внимания на бокалы, прямо из горла.

Руку мою перехватили, возвращая мою буйную и нетрезвую головушку обратно на широкую грудь парня и с иронией заметили:

– Тебе следует притормозить. Такими темпами, ты потеряешь сознание уже через глоток, – со знанием дела оповестили меня.

– Ну и пусть! – важно фыркнула я. – Хочу и пью! Я – взрослая, независимая и, вообще, у меня есть повод! – уперлась я руками Максу в грудь, так как от него несло жаром, как от печки, и меня стало клонить в сон. Так тепло, надежно и уютно на его руках. Я действительно скучала. И осознание того, что я осознанно лишила себя этого удовольствия ради этих… этих… – Сегодня я хочу напиться и забыть весь этот ужас, – поникла я, косясь на бутылку в руке Макса, которую предусмотрительно держали от меня подальше.

– Они того не стоят. Подумай о том, как ты будешь чувствовать себя завтра. Тебе еще с родителями встречаться, – поучал меня Макс. В его голосе слышалась забота и тревога, но в том состоянии я услышала лишь очередной упрек.

– Довольно! – взбрыкнула я и, как мне казалось, сделал резкий и неожиданный рывок в сторону бутылки… но так казалось только мне, потому что другу не составило труда просто отвести руку в сторону, а я позорно упала прямо на диван, попой кверху и носом в подушку. Стыд подстегнул, и я поспешно выпрямилась, серьезно посмотрев на усмехающегося парня. – Мне надоело, что все лучше знают, как мне поступить! – обиженно поморщилась я. – Тоже принимаешь меня за дурочку?

– Это не так… – покачал Макс головой, заметив перемены в настроении, а после настороженно замер, когда очередная мысль внезапно заставила меня засмеяться:

– Все так думают, потому и указывают, что мне делать, а после используют. Но, знаешь, что? – заговорщицки понизила я голос и приблизилась к парню, чье лицо от выпитого алкоголя было таким же красным, как, наверняка, и мое: – Я, может, и наивная, но не настолько! – словно открывала большой секрет, прижалась я к его плечу, шепча слова на ухо. Мышцы под моими пальцами были напряжены и тверды как камень. – Не знаю, с чего эти уроды решили, что все будет по их желанию, но очевидные вещи даже мне известны. Такие, как меры предохранения, – призналась я и хитро захихикала.

– В каком смысле? – повернул Макс голову ко мне, отчего наши лица были достаточно близко, чтобы ощутить тепло дыхания друг друга. Я вновь коварно засмеялась, отчего-то в тот момент ощущая себя самой умной и расчетливой.

– Хоть Мэл и помогала мне с подготовкой к этой ночи, но я вспомнила про самое важное, о чем она намеренно умолчала! – значимо подняла я палец вверх. – Про зелье предохранения! – с сияющей улыбкой сообщила я. Макс гулко сглотнул и тяжело задышал, а я, не обращая на это внимание, продолжила: – Теперь ближайшую неделю я не забеременею ни при каких обстоятельствах! – сообщила я с неимоверно важным видом и только после этого заметила, что мой друг перестал дышать. – Все в порядке? Выглядишь сильно удивленным. Неужели думал, что я даже таких банальностей не знаю? – уперла я руки в боки и потерпела все ту же неудачу, что и недавно. Но на этот раз центр тяжести тянул меня назад.

Рефлекторно схватилась за Макса и утянула неподготовленного друга за собой. Тот с большим трудом удержал равновесие, чтобы не придавить меня: одной рукой ухватился за спинку дивана, а вторую, в которой все еще была бутылка, держал на весу, чтобы не пролить остаток напитка.

Выглядел он при этом презабавно и даже испуганно, что меня рассмешило, и я залилась хохотом, а когда Макс попытался отстраниться, обняла его за шею. Выражение лица моего друга и вовсе стало незабываемым и даже паническим.

– Знаешь, это даже забавно… – отсмеявшись, выдохнула я и грустно улыбнулась.

– Таня, пусти, – пыхтел он, пытаясь выпутаться из моей хватки, но я упрямо сцепила руки в замок, наслаждаясь его потугами.

– Даже не знаю, что этих двоих шокировало бы больше: то, что я узнала про их обман или, что я сейчас с тобой.

– О чем ты? – забыв про неравный бой с пьяной подругой детства, заинтересовался Макс, перестав шебаршиться, и даже смог слега сместиться для удобства, найдя точку опоры. Вот только уперся чем-то твердым мне в бедро. Чего он такое в кармане таскает?

– Ах-ха-ха, – забыв про неудобства у бедра, засмеялась я от его недоумевающего выражения лица. – А то ты не знаешь! – прищурилась я с подозрением. – Ты же – самый популярный адепт академии. С момента поступления я слышу твое имя чаще, чем свое! – возмутилась я. – Особенно фанатели по тебе, эти двое. Иронично, правда? Насколько бы злы они были, зная, что я сейчас с тобой? Собственно, как и большая часть нашей академии, – фыркнула я, чувствуя, как меня потянуло на откровения. – Знаешь, я долгое время злилась на тебя за эту популярность. Ты всегда был легче в общении, и другие тянулись к тебе, когда у меня был только ты. И после нашей первой ссоры, несмотря на то, что мне было стыдно… я завидовала тебе. Продолжала завидовать и глупо ревновать. Тебе было хорошо и без меня, а ты – был моим миром, – тихо прошептала я, слабо улыбнувшись. Увидев его растерянное выражение, я лишь лукаво и нарочито радостно улыбнулась. – Но не переживай, я пережила это. Теперь мне не больно… – смело и отважно заявила я было… но алкоголь свел на нет всю мою гордость, потому моя улыбка сникла, и я добавила поникшем голосом: – Хотя, нет, вру. Я убеждала себя, что все в порядке и переросла это, что больше не позволю себя ранить такой глупости, но когда пришла в академию и увидела тебя… стало так нестерпимо больно и горько… Я ощутила себя такой потерянной и одинокой и… чужой. Было страшно даже приближаться к тебе, ты казался совершенно недосягаемым, несмотря на то, что я знаю тебя почти всю жизнь. И от этого я ощутила себя… жалкой и беспомощной.

– Таня… – обеспокоенно позвал он меня, но я не слушала:

– Мне жаль за все слова, которые я тогда тебе наговорила. Понимаю… почти сразу поняла, что ты лишь беспокоился обо мне. Но в тот момент мне хотелось чувствовать себя нужной и не такой бесполезной. Потому я подсознательно цеплялась за всех, кто хоть немного проявлял ко мне интерес… Мне очень стыдно, Макс, что я обидела тебя, – искренне произнесла я и с трудом сдержала слезы. – Однако глупое упрямство не позволяло признать ошибку и извиниться… И, видя, как даже мои, как мне казалось, близкие парень и подруга, восхваляют тебя, было страшно, что, познакомившись с тобой, они тут же забудут обо мне и я останусь одна, – виновато произнесла я.