Громкий шепот - Милас Мари - Страница 43

Мысли разбегаются в стороны, и мне не удается подобрать слов для ответа, ведь она абсолютно права. Не сказать, что я не осознавал этого раньше. Осознавал, но не так остро, как сейчас. Непонятное чувство поселяется в груди, но оно не несет негатива.

– Ты чувствуешь это? – спрашивает Валери, слегка поворачиваясь ко мне, чтобы встретиться глазами. – Облегчение. Принятие. Осознание того, что ты не сумасшедший.

– Да, – соглашаюсь с комом в горле. – Это еще одно подтверждение того, что мы нужны друг другу, – повторяю я вновь.

– Да.

Валери прижимается ко мне всем телом. Наши ноги переплетаются, дыхание синхронизируется, а тела постепенно расслабляются.

Я люблю ее. Люблю каждой клеткой и каждым ударом пульса. И готов прожить жизнь рядом с ней, даже если она никогда не полюбит меня.

– Я не доела попкорн. – Валери вытирает сопливый от слез нос.

И за это я тоже ее люблю. Потому что мы можем говорить на темы, раздирающие душу, а потом обсуждать абсолютно абсурдные вещи.

– Боже, почему никто не сказал, что плакать – так ужасно? Кажется, что мое лицо опухло до вселенских масштабов.

– Не утрируй. Ты просто как будто неделю была в запое. Не так уж страшно, – пожимаю плечами я.

– Спасибо, это греет душу, – усмехается Валери.

– Спи, – бормочу я в полусне, согревая ее тело своим.

Не знаю, сколько проходит времени, но сквозь дремоту я чувствую, как задница Валери начинает ерзать. Затем она еле слышно произносит:

– Макс?

Скорее всего, с огромной задержкой, пытаясь пробраться сквозь сон, я отвечаю:

– Да?

– Твой член упирается мне в зад.

– Подай на него в суд. Спи.

Я чувствую, как ее тело вибрирует от смеха. Затем она постепенно расслабляется, изредка подрагивая от погружения в сон.

Наконец-то Валери уснула. Со мной.

Мы поцеловались.

Нет, я его поцеловала.

И даже больше. Я разъезжала на нем, как чемпион родео. Не хватало только шляпы.

Да, признаю: контроль – не моя сильная сторона. Можете меня осудить, но кто бы устоял на моем месте? Да никто, черт возьми.

Так что я не собираюсь строить из себя праведницу и говорить: «Ой, это случайно вышло». Нет, не случайно.

Я хотела его поцеловать. Хотела его.

Впервые за долгое время хотела мужчину и испытывала не тошноту, а возбуждение. Горячее желание, разлетающееся на множество искр, оседающих внизу живота.

Все закончилось так же резко, как и началось. Алекс подобно вирусу пробрался не только в мою голову, но и в мысли Макса, не позволяя нам уйти от суровой реальности. Реальности, в которой мы фальшивые супруги, заложники обстоятельств, а я – бывшая жена приспешника дьявола.

Но несмотря на все эти горькие пилюли, Макс позволил мне остаться рядом с ним, уснуть в его постели и впервые за несколько недель погрузиться в сон более чем на пару часов.

Этот эксперимент больше не повторялся, потому что за последние дни я ни разу не осмелилась переступить порог его комнаты.

Боюсь ли я не сдержать себя в руках и взобраться на него как на дерево? Да.

Боюсь ли отказа? Да.

Боюсь ли своих чувств? Да, да и еще раз да.

И лишь на один вопрос у меня есть четкое «нет». Хочу ли я оставить эту жизнь в прошлом, когда все закончится? Нет.

Но даже такой тупице, как я, ясно, что ни один человек на свете не будет довольствоваться меньшим, когда достоин лучшего. А Макс достоин. Но единственное, что я могу ему дать, – это холодную как лед душу. Постоянную невропатичную натуру и проблемы. Долбаную постоянную гору проблем.

Ему нужна женщина, которая будет горяче´е солнца. Чище и светлее ясного неба в летний день. Он достоин белого цвета, а в мою палитру постоянно подмешивали черный. Так что я априори серая.

Воспоминания, которые вернулись ко мне, как по волшебству, тоже не способствуют детоксикации от Алекса. Картина того дня стала полной, а вот я до сих пор в раздрае.

– Валери!

Макс выхватывает из моих рук чайник, и я понимаю, что немного задумалась. Кружка с чаем переполнена, кипяток разлит по всему столу и стекает прямо на достоинство и бедра моего фальшивого мужа.

Упс. Вот об этом я и говорю: ему нужна женщина, которая не будет проливать на его член кипяток.

– Вставай скорее! – командую я, хватая его за руку. – Тебе очень больно?

Нет, Валери. Ему очень приятно.

Макс со вздохом поднимается на ноги, мягко сжимая мою ладонь.

– Все в порядке. Неприятно, но не думаю, что у меня ожог какой-то там степени.

– Снимай штаны. – Я прикасаюсь к его мокрым брюкам в области бедер. Материал теплый, но не горячий. Это хорошо. Возможно, нам удастся сохранить его драгоценности.

– Ого, вот так сразу? А может, вся эта сцена с чаем была прелюдией? – Он ухмыляется, проводя большим пальцем по губе. – Тогда избавляйся от своих штанов тоже.

Я упираю руки в бока и с вызовом смотрю на него.

– Не зли меня, Гилберт. Быстро. Снимай. Штаны.

Макс медленно расстегивает ремень, удерживая мой взгляд.

– Прямо на столе или все-таки поднимемся в спальню? – Звук молнии сопровождает его слова, и он резко сбрасывает штаны к щиколоткам.

Я опускаю взгляд. Ярко-голубые боксеры скрывают (а точнее, очень стараются скрыть) впечатляющее возбуждение. Ты сама выкопала себе могилу, Валери.

Я держусь изо всех сил, чтобы не потереть бедра друг о друга и не облизнуть губу. Поднимаю взгляд к соблазнительному блеску в его глазах, хлопаю по плечу и томно произношу:

– Отличный выбор цвета. Вы абсолютно здоровы, мистер Гилберт… судя по вашему настроению. – Стреляю глазами вниз и делаю шаг в сторону, чтобы его обойти.

Из меня вырывается писк, когда Макс обвивает меня за талию, а затем, приподняв, усаживает на мокрый стол. Он разводит мои колени и встает между ними.

– Нельзя оставить меня без штанов и не провести даже осмотр, Валери. – Макс наклоняется ко мне, крепче сжимая талию.

Я несколько раз сглатываю, пытаясь побороть сухость в горле и абсолютно неуместную влажность в других местах, возникшую не из-за мокрого стола. – Знаешь, возможно, я все-таки ошибся, и у меня действительно ожог.

Макс медленно проводит ладонью по моему животу, касаясь подушечкой большого пальца участка голой кожи между топом и шортами.

Тело вспыхивает, словно спичка, запуская медленный процесс горения. Я прикасаюсь рукой к его бедру, аккуратно перебегаю пальцами, доходя до края боксеров. Дыхание Макса учащается, и я вижу, как он борется с собой, чтобы не совершить движение в направлении ладони.

Коварная улыбка расползается по моему лицу.

– Думаю, у вас заболевание другого характера. – Касаюсь губами его щеки.

Ладонь Макса полностью пробирается под футболку и поднимается к груди.

– Да? И каков же ваш диагноз?

– Недотрах второй степени.

Из нас одновременно вырывается смешок.

– И кто в этом виноват? А самое главное: как мы будем это лечить? – Он театрально вскидывает брови, после чего проскальзывает большим пальцем под косточку бюстгальтера.

Я готова лечь на этот мокрый стол и исполнить с ним сексуальный танец, разбрызгивая воду, как в «Шаге вперед», но держусь.

– Оу, думаю, потребуется лечебная физкультура. – Скольжу губами по его заросшей щетиной щеке и покусываю линию челюсти.

– Тогда давай приступать к упражнениям.

Макс обхватывает другой рукой мой затылок и притягивает к губам. Я испускаю стон, который так долго сдерживала внутри.

– Ну не на моей же кухне! – Возглас Грейс, наверное, слышен в соседней стране.

Макс со страдальческим звуком отрывается от меня.

– Грейс! Почему ты здесь? Ты же не собиралась сегодня приходить, – вздыхает он, стоя к ней задницей. – И это моя кухня, – очень тихо бубнит, чтобы она не услышала.

Я смеюсь, спрыгивая со стола.

– Макс, надень штаны, ради бога! – Грейс возмущенно жестикулирует руками.