Дионисов. За власть и богатство! - II (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич - Страница 38

Крик истошный, печальный и безнадежный. Вот вам и лепота, чтоб её.

— Это что было?

Я оглянулся. Крик собрал на балконе всю мою команду. Степка с пулеметом наперевес, Вака с фламбергом на плече, готов подать мне мой меч в любой момент. Штирц с двумя пистолетами, испуганно озирается, тщательно скрывающая чувства Ангелина с карабином Ваки. Все мигом собрались у меня за спиной, разобрав оружие, молодцы, хвалю.

— А это, дорогие мои, была та самая неведомая хтонь, что нас там ждет, — мрачно отозвался я, кивая головой в сторону пирамиды. — Хвалю за оперативность, отбой воздушной тревоги. Порядок и время смены постов я сообщу через десять минут. Все могут быть свободны.

Соратники не спеша покинули балкон, но Ангелина осталась.

— Что, Ангелина, — произнес я. — Страшно?

— Нет, — коротко ответила она, глядя на площадь внизу.

— Молодец, — похвалил я отважную девицу. — Не жалеешь, что сорвалась сюда со мной?

— Нет, конечно, — Ангелина криво улыбнулась. — Я ж о таком путешествии с детства мечтала! «Поднимись на пирамиду, скушают тебя…»

Последнее пропела — похоже, это была цитата из какого-то фильма, про который я не особо помнил.

— А-а, — я улыбнулся. — Детские мечты. Это важно. Главное, чтобы тебя не грохнули при попытке их осуществления.

— Пусть попробуют, — усмехнулась Ангелина.

И мы вместе над этим весело посмеялись, позеры хреновы, ведь совсем рядом, там на пирамиде, вполне возможно как раз в этот миг, кто-то умирал.

Утром сходим на эту пирамиду, посмотрим, что там ещё интересного есть.

А к богине мы пошли прямо с утра.

Ночка не задалась, спалось плохо, снаружи все кто-то шумел, пел, и периодически проносился истошный вопль с пирамиды захваченной деревом-вурдалаком.

Снилось от этого, конечно, просто черт знает что. Сожжёная яхта, конкуренты из топ-сотни Forbes из прошлой жизни вперемешку с Замойскими и недругами юности жизни этой.

Я часто просыпался, ворочался на низкой данайской кровати и в полусне размышлял, что делать дальше. Застрять здесь надолго не было никого желания. Может ну их, эти тонкие методы? Напалм и ковровая бомбардировка? Дан сама разберет потом, кто прав, кто виноват, богиня же.

Но с утра все выглядело уже не так уныло. Солнышко взошло, крики прекратились, и я и товарищи мои повеселели.

— Ну что, дорогие мои? — бодро возвестил я с утра. — Где тут наши подарки? Куда попрятали? Ангелина! Доставай подарки, пойдем к богине. Отдариваться будем.

Все заметались, давай искать подарки по баулам, нашли, разложили по столу, любоваться и предвкушать.

Шустовский шоколад, услада для вкуса и желудка. Поражающие в самое сердце тонким неуловимым ароматом духи «Аква Ноче» из римского вице-королевства Империи, неотразимые для любой женщины, а ведь богиня — женщина? Платиновые серьги с изумрудами и малахитом с уральских строгановских заводов для украшения божественных ушек. И малюсенький двуствольный позолоченный пистолетик с дюжиной позолоченных патрончиков от мастеров тульского оружейного его личного императорского величества конструкторского бюро. Подарочки с виду скромные, но здесь, на этом континенте, недоступные даже многим поместным дворянам.

И образующие такой довольно прозрачный ребус, намекающий на мои намерения.

Я дам тебе всё, что тебе понадобиться: силу, богатство и привлекательность. И главное защиту. Соглашайся, красавица. Богиня ведь красавица? Надеюсь, она понимает прозрачные намеки.

В общем, вот такой я изощренный даритель. Молодец, с какой стороны не посмотри. Ну и, конечно, молодец тётка моя, Маргарита Герхардовна, которая собственно и добыла все это скромное великолепие.

Во! Смотрю, а народ-то мой взбодрился. Ну, так оно и понятно, если начальство в добром расположении духа, так и народу полегче.

А вскоре к нам в покои явились служанки и принесли завтрак: мед, картофель вареный в сливках, сладкие ржаные лепешки с зерном, и дивные маринованные оливки, после которых жизнь окончательно наладилась.

Уже после завтрака, служанки повели нас в храм Дан. Мы отправились туда во всеоружии. Ибо нефиг тут. Все стволы ношу с собой, целее будем.

Вака Два Пера водрузил двуручный фламберг себе на плечо незаточенной частью лезвия, вышагивал, поддерживая меч за рукоять одной рукой, как заправский оруженосец. Впору выпускать его на церемониальные шествия такой он был значительный, татуированный и колоритный.

За ним браво следовал Степка, не гнувшийся под весом пулемета, а за ним тащился, слегка спотыкаясь, доктор Штирц, нагруженный пулеметным ящиком.

Ангелина, слегка не в духе после шумной ночи, несла подарки. А я возглавлял процессию, рука в бок над рукоятью обреза на бедре, а другая засунута большим пальцем за алхимическую перевязь. Так я и шел, поглаживая пальцами фиалы с боевыми эликсирами, зорко озирая окрестности, не угрожает ли что моему славному посольству.

Нанатолий ехал у меня на плече, развязно размахивая пушистым полосатым хвостом.

Короче, смотрелись мы явно впечатляюще и внушительно, встречные паломники без предупреждения разбегались с нашего пути.

Жрицы Дан, как я теперь понимаю, высшие жрицы её храма, встречали нас в под двускатной крышей поддерживаемой высокими колоннами, с резьбой по мрамору под кору дуба, никогда такого не видел.

Окинув долгим взором это огромное строение из серого гранита, уходящее ввысь, я заподозрил, что вижу, здание которым на самом деле вдохновлялся наш Югопольский князь, возводя свой Новый Парфенон.

Наверняка он был одним из немногих из колонии, кто тоже бывал здесь.

Жрицы собравшиеся у внешнего алтаря, около которого толпа собравшихся паломников бодренько расчистили нам место, поклонились нам разом, как это у них водится. Ну, и вам привет, славные девицы. А где же ваша божественная начальница?

— Богиня нас примет? — поинтересовался, я подступив поближе к заместительницам заказчицы. В этом месте хотелось шептать, так гулко отзывалось любое слово в этом огромном пространстве.

— Обязательно, — отозвалась Кора, слепая жрица Воздуха.

— Верю тебе на слово, — усмехнулся я.

И действительно, очень скоро она провела нас по длинному коридору во внутреннее, скрытое, тайное святилище. В контраст первому помещению, оно было отделано чёрным гранитом, и было сильно меньше.

А на стене над кругом камней и представляющим собой внутренний сокровенный алтарь висело мраморное изображение богини, глянув на которое мои смутные сомнения в реальности её существования окрепли и заколосились. Потому, что после такого не живут.

Мраморное тело статуи, в другой ситуации представлявшее бы собой все предельные каноны данайской красоты, пронизано ветвями живого дерева в оставленные для них отверстия.

И не все из них удобосказуемы в приличной беседе.

Кора и мрамор, мерцающий как живая кожа. Да чтоб вас. Только начинаешь расслабляться, немного привыкаешь к здешнему боди-хороррному декору… Только начинаешь воспринимать местные культурные особенности как данность, даже где-то как некую оригинальность взгляда на мир — как на вот. Тебя спускают на следующий уровень кроличьей норы.

И да, гребаные летучие мыши-кровососы действительно слетаются сюда, через высокие узкие окна под темным сводом, чтобы слизывать кровь с сосков богини, потому как, судя по следам на белом мраморе, её поливают этой кровью в день не по разу.

Милые добрые старинные обычаи, не иначе.

Доктор Штирц протерев клетчатым платочком запотевшие от волнения очки, задал наконец так давно мучающий меня вопрос:

— А что это, чёрт возьми, такое?

И Кора хорошая девочка его просветила:

— В этой священной роще, на этом священном древе богиня познала сущность бытия. Всё произрастает в ней и всё произрастает из неё. И она передала это знание нам.

— В смысле, лично? — бледно удивилась Ангелина.

Да уж, зрелище с непривычки, капец какое.