Дионисов. За власть и богатство! - II (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич - Страница 25

— Ну, я пойду, — несколько смущённо прокоментировал Рустам. — Не буду мешать, Платоныч. Вы только, это самое, не задерживайтесь сильно… без вас будет полный бедлам.

Мы стояли некоторое время со смутившейся Надеждой Константиновной, я приобнимал её за плечо. Затем начал диалог.

— Если что, про арендаторов я сказал упрощённо, и не претендую ни на какие арендные доходы. Достаточно того, что вы под моей защитой.

— Как думаете, они вернуться?

— Может, вернуться. Уже с куда большей армией, или с повесткой в суд княжества. Может, не вернуться никогда. Вас это не должно волновать, ваша безопасность на аутсорсе у надёжного поставщика услуг.

— На аут… чём? Я забыла сказать спасибо вам про цветы… Кстати, что за шум был ночью после?

— Так, небольшие шалости с взрывчатыми веществами и тёмными материями, — сказал я и, всё-таки, обнаглел и решился. — Надежда Константиновна, можно я наведаюсь к вам в дом и выпью воды, а то после всей этой суеты…

— Вы считаете, что стакан воды входит в договор об услугах арендодателя?.. — она игриво намотала прядку волос на палец.

— Не входит, но можем внести, если вы этого очень хотите.

— Но тогда наш договор… станет очень похожим на брачный, знаете ли: «обязан принести стакан воды», и всё в этом роде?

Вот это намёк. Какой жирнющий и какой… прямо скажем, пугающий. Я понимал, что в этом мире отношения между молодыми людьми моего сословия строятся немного иначе, но чтобы так сразу — нафантазировать брачный договор, да ещё, наверное, дом, полный детишек…

Я немного опешил, дал слабину перед «девушкой в беде», и она поймала эту реакцию.

— Я понимаю, Александр Платонович, вы птица вольная, я уж видела, как вы сегодня ручку целовали той белобрысой… с корабля, Северина, кажется? Вы бабник, я уже давно поняла. Я уже молчу про ту жуткую актрису… И про вашу помощницу. Но вы мне при этом очень… очень симпатичны… я боюсь показаться такой же ветренной в ваших глазах. Я едва не наделала глупостей. Поэтому дворянская честь… и клятвы, данные моему покойному супругу… заставляют меня…

На этих словах я уже плавно отвёл её за роскошные кусты акации, чтобы не было видно ни со стороны дома, ни со стороны Фламберга, стиснул в объятиях и заткнул поцелуем. Долго, очень долго целовал — хотелось, чтобы выветрились все эти глупости про бывшего супруга, с которым она была знакома пару недель.

— Нет, нет… вы не дали мне договорить, — продолжила она. — Я… я должна вас перевоспитать, сделать примерным супругом, я отдамся вам, только когда вы совершите со мной восьмидневное турне к моей двоюродной тётушке, которая живёт в Нововаршавске! И попросите моей руки… Я уже проверяла ближайшие рейсы челночных лайнеров, должны быть билеты на послезавтра…

Да уж. Как-то сложновато всё получается, да? Какие-то уж больно сложные бастионы на пути к удовлетворению базовых потребностей. Впрочем, что удивительного — какой только глупости не попадёт в голову к юной даме.

Когда не знаешь, что говорить — нужно говорить правду.

— Надежда Константиновна, вы тоже мне очень интересны, и я не хотел бы вас расстроить и напугать. Мы оба знаем, чего мы хотим. У нас у обоих этого не было достаточно долго, насколько я понимаю…

— Что, и с этой вашей… Ангелиной не было? — насупилась Наденька.

— С ней — тем более. Я к чему — мы оба можем быть полезны друг другу. И я ценю ваши убеждения и то, что вы считаете правильным. Но планируя всё настолько серьёзно наперёд в нашем дико меняющемся мире — вы отпугиваете и меня от себя, и себя от меня. Посмотрите на реку…

— Вы предлагаете плыть по течению… не торопить события, ведь так? — догадалась она.

Я кивнул.

— Просто насладитесь конфетно-цветочным периодом. Ведь у вас его, как я понимаю, никогда не было?

— Не было… Хорошо, вы меня уговорили, — сказала она. — Постойте тут недолго. Александр Платонович, я принесу вам стакан воды.

На этом наш амурный диалог был закончен. Совсем не так, как я хотел, но — потянет, чего уж.

Дальше были два часа стройки, уборки и попыток выгоднее организовать пространство будущего мини-завода. Споры на повышенных тонах с Макшейном, с прорабом приехавших грузчиков Пржевальских и так далее. В итоге отпустили всю технику, оставив половину привезённого мини-завода.

Завод не влезал. Четыре сотки под завод на противоположной от Фламберга стороне дороги были очищены, только вот далеко не всё привезённое теперь находилось там. Часть оборудования теперь нужно было перевезти через половину имения, прикопать, установить, смонтировать… А ещё надо было выкопать котлованы под очистные сооружения, подготовить место под резервуар и прочее.

Рабочих рук крайне не хватало.

Пока я быстро и нервно грыз баранью ногу, запечённую на углях — никогда бы не подумал, что мне начнёт надоедать шашлык — за воротами снова послышался гул мотора. Я было вышел с дробовиком — но обнаружил там мотороллер жандарма-курьера.

— Его Сиятельство просит вас быть в княжеском дворце к четырём часам.

— Вот же!.. — я едва не выругался.

Ну, а дальше — умыться, причесаться, надеть слегка помятый уже деловой костюм, заправить Антилопу Гну остатками топлива — и отправиться в город.

На середине дороги до бензоколонки я нагнал Надежду Константиновну.

— Куда вы? — спросил я, поравнявшись.

— На остановку автобуса, — сказала она, снова слегка вздёрнув носик. — В Югопольск. Устраиваться преподавательницей в Академию Княжества. Это был мой запасной вариант… оставить моих девочек в безопасном месте и начать новую жизнь… Я неплохо знаю языки, литературу и историю… была отличницей магистратуры в Ярославской академии… Вы же этого ничего не знали, так?

— Садитесь. И вы всё мне расскажете по дороге.

Ну, она после недолгих препирательств согласилась и уселась рядом. Рассказывала — и про родственников, и про родителей, про родовое имение, и про свой род Крестовоздвиженских, происходящий из бывших синодальных чиновников.

Проговорилась, что у неё ранг «абитуриент». И что терпеть не может алхимию, считая её вредным пережитком прошлого. Эх, Сухой Закон всё больше казался мне деструктивной сектой, уже давно проникнувшей в юные умы. Пожалуй, любую хорошую и полезную для общества идею можно превратить во что-то такое, было бы желание и ресурсы по социальной инженерии. А у двух десятков дерущихся между собой вокруг трона Императора кланов — ресурсы точно были.

Когда мы въехали в город, я по привычке повёз её к нашим корпусам для новосельцев, но она вдруг опомнилась:

— Куда вы меня везёте? Насколько я помню, университет — прямо, за Парфеноном…

— Я думал, что вы сначала наведаетесь в квартиры.

— Вы опять за старое! Бабник! — она поджала губки. — Вы хотели меня заболтать и обманным манёвром затащить не в мою… а в свою квартиру? Я же сказала, что я… соглашусь пасть в ваши объятия только после визита к близкой родственнице. А в квартиру я поеду уже после трудоустройства… и буду менять квартиру. Если меня возьмут.

— Вовсе я ничего не хотел! И вообще — я хочу жрать, и поэтому сейчас поведу вас в ресторан. Уверен, и у меня, и у вас найдётся лишний час. Возражения не принимаются!

В ресторацию я её действительно сводил — наелись вкуснейшей восточной кухни по ценнику, внезапно, сильно дешевле, чем в столице. Вкусно накормить девушку, которую потом — не обязательно даже сегодня, но точно уложишь к себе в постель — особое, пусть и странное для кого-то удовольствие. После отвёз Надежду до университета и, остановившись в самом углу парковки сообщил:

— Давайте прощаться, Надежда Константиновна. Но ненадолго, всего на пару дней. Я обязательно приеду к вам на работу.

— Вы думаете, меня возьмут?

— Вас… возьмут…

С этими словами снова стиснул её в объятиях. Чёрт побери, до чего же сладкая Наденька… На этот раз я снова пораспускал руки, уже почти дойдя до раздевательств и совершенно новых тактильных ощущений, но всё снова было прервано внезапно и достаточно быстро.