Дионисов. За власть и богатство! - II (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич - Страница 12

— Кажется, ты в чём-то измазался? Вот здесь, а? — я показал на лоб.

— Хозяин, хозяин, ложись, снайпер!!! — рявкнул подручный, буквально роняя Замойского под машину.

Ну, когда мы успешно погрузились в тарантайку, прихватив два трофейных автомата, взяли с собой Макшейнов и проследовали до ворот, меня занимал только один вопрос.

Откуда, блин, у Рустама оказалась снайперка⁈

Тётушка Марго в наше отсутствие, похоже, повеселилась на славу. На обочине дороги сидели попарно связанные по рукам и ногам сторожевые псы Замойских, а оружие горкой валялось у дороги. Рядом паслись двое из оставшихся юнцов — видимо, наиболее смелые, а остальные разбежались.

— Произошло некоторое недопонимание, пришлось поработать, — сказала она и пригляделась к оружию Ангелины. — А ты я, смотрю, даром время не теряли? Трофейные «Галкин-90 м», неплохо, неплохо…

— Я бы вернул, — сказал я. — Это против моих правил. Воровать оружие в условиях, когда официальная война не объявлено — это ниже моего достоинства.

— Не отдам! — Ангелина надулась и спрятала руки с оружием за спиной.

— Ладно, потом решим, как отобрать у тебя чужую игрушку, но вот эту кучу надо вернуть. Эй ты, — сказал я одному из связанных. — Лично передашь всё оружие Замойскому. Скажешь, что я возвращаю знак доброй воли и перемирия.

— Странная пошла молодёжь! — вдруг воскликнул Осип Эдуардович. — Я всё жду долгожданных поцелуев, воссоединения любящих щ-щердец! И где? Лишь холодные подколки? Мой внучатый племянник потратил уже половину плёнки! Придётся всё штирать и перезаписывать, зря шнятые кадры.

— О чём это он? — спросила Ангелина вполголоса.

— Вероятно, поженить нас хочет и снять это на видео, — предположил я. — Осип Эдуардович, в вас пропадает величайший режиссёр и драматург!

— Пропадает, так тощно! Когда меня перевели в штаб, я вёл там театральный кружок! Ну, что ж теперь, показывайте Фламберг, займёмся делами.

Во Фламберге нас уже ожидал довольный Рустам с «Антилопой Гну». Я тут же бросился с расспросами:

— Это ты в Замойского целился? Откуда снайперка?

— Так я ж по дороге встретился с тётушкой Марго, она дала мне рекомендательное письмо и отправила в оружейный. Успел обернуться как раз, когда у вас были переговоры.

А сам продемонстрировал новёхонький ствол со здоровенным прицелом.

— Сколько я за это должен, тётушка? — осведомился я. — Бюджет, как ты знаешь, ограничен, но на такую-то красоту…

Тётушка расплылась в улыбке — даже чуть менее надменной, чем обычно.

— Ты должен будешь чай и что-нибудь перекусить, а то уже горло пересохло с дороги, — усмехнулась она, а затем расстегнула кофр-багажник на мотоцикле.

Оттуда едва ли не посыпались пачки денег.

— Во втором остаток. Приехала утром какая-то грымза. С чемоданом, говорила, что для де Онисова. Я даже не сразу сообразила, что это по поводу тех писулек, которые ты мне тогда передавал.

А передавал я, конечно же, доверенность на получение суммы от Франтишека Скальского. Что ж, пока всё получилось отлично — с моим минимальным участием. Делегирование работает!

— Дорогая тётушка, огромное тебе спасибо. Ты вычла свою долю?

— Я забрала один процент — за сопровождение сделки. Так было написано в твоей расписке!

— Всё верно, тётушка Марго. Получается, живём!

Хотя дел оставалось ещё — непочатый край.

Уже на следующий день мы засели с Макшейнами, и чаепитие перешло в короткое обсуждение результатов конфликта.

— Александр Платонович Замойского так словами припечатал! — восхищённо хвастался остальным Степан. — Поделом ему.

— Красноречия у Александра не занимать, — кивнул Осип Эдуардович. — Но для Замойского это ш-шработает едва ли. Он шнова накидается в штоличном кабаке и пойдёт девок по хуторам воровать.

Под «штолицей», конечно, он имел Югопольск, столицу княжества.

— Воспитательная работа — долгий процесс, — констатировал я. — К тому же, всегда возможны более радикальные меры. Но мне пока выгоднее перемирие. Перед полномасштабными боевыми действиями надо накопить силы. К тому же, Антон же, как я понимаю, не первый в иерархии их семейной группы?

— Ага. Его дядя в Югопольске — он патриарх клана. Но все дела по поводу поместья и шельского хозяйства отдал Антону.

— Ясно. Ну, ничего — и его воспитаем, если потребуется. Осип Эдуардович, я могу рассчитывать на вашу поддержку в случае, если они окончательно выйдут из берегов?

— Молодой человек! — воскликнул он. — Думаеш-шь, почему мы их уже второе поколение никак из долины не выгонем?

— Потому что у вас зерно покупает и рапс? — сьехидничала Ангелина.

— Нет! У нас двадцать человек при оружии, ш-читая четырнадцатилетних юнцов! И двое одарённых первого уровня, неучей — я и шештра моя младшая. Конечно, пытался эликсиры варить, но такая ерунда выходила. От ш-шилы огонь первоступенный шлабенький могу. Шупротив двух шотен подручных, наёмников и разных выкормышей из окраин.

— Мой уровень — отличник. Просто неподтверждённый, — попытался возразить я. — Да и Ангелина тоже умеет кое-чего.

— Ну, пару раз лечебные удавалось выполнить, — кивнула она.

— Аргумент… — Осип Эдуардович задумался. — Но мало, всё равно. Да и хуторяне многие на его шторону вштанут, это ты зря шмотришь…

— Значит, нужно медленно формировать мнение селян и копить силы перед началом открытого конфликта. Вы же мне в этом поможете, Осип Эдуардович? — вкрадчиво спросил я. — Слухи, сплетни, сельские разговоры — методы психологической борьбы против неприятия не менее важны, чем стволы и эликсиры.

Макшейн кивнул, на этом и закончили. А после мы принялись за работу. Осип Эдуардович со своим личным кинооператором осмотрели поместье, то и дело восклицая — то по поводу плохого состояния конструкций, то по поводу нахлынувших ностальгий.

Потом начался долгий этап обсуждения бюджетов — с эмоциями, бурной жестикуляцией и ангелиниными возгласами, вроде: «Да не может кубометр бруса из лиственницы стоить три тысячи!» или «Да кто же вам найдёт чугунную оградку такого же фасона?» В самый разгар дискуссии к нам за стол заглянул тупай, и у Осипа Эдуардовича начался приступ аллергии.

— Уберите его, апчхи, я от него сейчас кони двину!

Пришлось прочитать тупаю нравоучение на тему «быть куда менее аллергичным» и запереть его в одной из спален.

В итоге составили смету первого этапа работ — ремонта гостиной, подготовки площадки под мини-завод, подключения коммуникаций и прочего, пожали руки, написали бумагу, и я выделил аванс. А потом Нанотолий нас снова удивил. Как только Макшейны ушли — он бодрой трусцой спустился по лестнице со второго этажа, как будто и не запирал его никто.

— Так… опять хулиганишь? Колдун…

— Он чего… телепортировался⁈ — присвистнула Ангелина. — Эликсир телепортации — это что-то совершенно безумное.

Но причина оказалась одновременно и проще, и интереснее. В нижней части двери спальни, где мы его заперли, обнаружилась дыра, ровно повторяющая силуэт животного в поперечнике.

Ангелина потрогала края и показала палец, чёрный от сажи.

— Ещё тёплые. И слегка обугленные. Получается, прожёг и прошёл, как паяльник через канифоль. Слушай… я, типа, ничего не имею против Нанотолия, уже привыкла даже, но давай, может, ему вольер нормальный сделаем?

— Не надо. Я ему верю. Он сообразительный!

Весь день занимались хозяйством. Возили кой-какие припасы, с Сергеем и Изабелью прибирались в поместье, делали наставление селянкам, пришедшим помогать по дому — и так далее.

Вечер пришёл незаметно. В очередной раз Рустам нажарил шашлыки, потом ушёл прибираться в гаражах. Мы же с Ангелиной остались одни.

Смотрела она на меня после всего случившегося как-то по-другому. Уж не влюбилась ли? Ну уж нет. Такого нам точно не нужно. Поэтому я решил начать общение с негатива.

— Ангелина. Два автомата Замойских я завтра всё-таки верну. Не по правилам это. И у меня нет времени обрабатывать их планы мщения, надо хотя бы на время сбавить пар.