Целитель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 39

— У тебя будет информация. И помощник, — твердо кивнул принявший решение Котару.

— Не стоит, — тут же отреагировал я.

— Даже если его фамилия будет Онивабаши?

— Хм.

Это будет… кстати.

Время до момента, когда Асуми Хиракаве предстояло уехать, пролетело для меня быстро. Каждый день был расписан по минутам, раздергиваемый между моими целями, набирающим популярность проектом Мичико, Рио и Тануки, а также занятиями с самой хафу. Именно из-за последнего пришлось махнуть рукой на не терпевшие пренебрежения дела, но просьбу той, с кем мы делили кров, дом и постель, я постарался выполнить. Сейчас Асуми была одной из самых сильных молодых «яркоглазых» в мире… если судить по тем видео, которые ей удалось раздобыть.

Впрочем, это было уже неважно. В это воскресенье Хиракава уходила, а мы её провожали.

С утра мы втроем пришли домой к моим родителям. Те, вернувшись из очередного круиза, и, что-то поняв в этой жизни, снова начали заниматься по утрам, так что к нашему визиту были уже бодры и пронзительно свободны. Оказав помощь в приготовлении завтрака, мы все вместе поели, а затем наша троица, утяжеленная моими братом и сестрой, отправилась в город, развлекаться.

Мы посетили кино, игровой центр, побродили по бесконечным галереям манги Акибы, в том числе и эротических жанров, пару раз перекусили в кафе… а затем Эна не выдержала:

— То есть, ты прямо уезжаешь и не вернешься, да⁈ Почему⁈ — схватив Асуми в районе порядком набитого живота, нахмурившаяся сестра, уже давно перегнавшая хафу по формам и росту, нахмурилась на неё как на брокколи.

Схватив приставалу за щеки, Хиракава принялась их увлеченно растягивать в разные стороны. Когда лицо Кирью-младшей приобрело достаточно безобразную форму, чтобы заставить Ману закатиться смехом, экзекутор начала свое объяснение:

— Есть два вида хафу, мелкая. Те, кто возвращаются из-за рубежа, и те, кто родились тут. Я, в отличие от варваров разных, выросла в Японии, так что прекрасно вижу, как ко мне относятся на самом деле. Даже несмотря на то, что я красивая, милая, молодая и вообще суперкавай! Поэтому…

Она была совершенно права. Чуть диковатая, но полностью естественная красота метиса, от которой, принадлежи она чистокровной японке, сходили бы с ума все парни Аракава-коу-коу-гакко, была печатью, с которой на этом острове невозможно было бороться. Мы не могли себе представить, как это должно было душить молодую активную девушку, а она не спешила жаловаться.

— Это вы у меня все ненормальные, — Асуми снова помучила лицо подруги, — А вот остальные… В общем, я хочу увидеть мир. Я его увижу. Узнаю…другое отношение.

— То есть, ты не вернешься? — угрюмо буркнула Эна.

— Вернусь, конечно! — улыбнулась Хиракава, ткнув меня в бок, — Мне еще этому абрикосу зад надрать нужно!

Это было громкое заявление, но вполне реальное, так я и передал сочащейся скептицизмом публике под сопение обиженной этим самым скептицизмом Хиракавы. Когда-нибудь, когда она отточит всё, что мы с ней придумали, а ей силы возрастут, мне будет несдобровать в схватке. Тренировочной, конечно.

Волю эмоциям хафу дала, когда мы вернулись домой втроем и встали с её немногочисленными пожитками у входа в общежития, ожидая машину от Сенко-гуми. Заревела вместе с Маной, пустила сопли и слезы, чуть не сломала мне жену, обнимая. Потом тоже самое, когда уже машина, подъехав, бибикнула, попыталась устроить со мной.

— Глупости творишь, — вздохнул я, — Ты же знаешь, что все теперь иначе. Можешь вернуться в любой момент, когда захочешь. Можешь…

— Старик будет передавать мне твои деньги, да⁈ — всхлипнув, Асуми заехала мне по прессу, — Хватит меня удерживать, дурак! Я всю жизнь мечтала стать свободной! Ты влез…

— Ну так будь! — неожиданно взъярилась Мана, хватая подругу за плечи и разворачивая рывком к себе, — Что ты хотела⁈ Родить и путешествовать⁈ Езжай на свой турнир, возвращайся сюда, рожай от Акиры, а потом вали смотреть мир! А я буду заниматься ребенком! Ну!!

Хлобысь!

Хафу красиво закрутилась в пируэте от мощной пощечины.

— Что⁈ Тебе и так не нравится⁈

Хлобысь!!

— Дура!!

— Все будет, как ты хочешь!

Бабах!

— Тебе!

Шлеп! (уже помягче)

— Вообще!

Шлеп!

— Нельзя! Доверить! Воспитание! Дура!!

Это было похоже на комедийный танец и самым жутким образом компрометировало Хиракаву как уличного бойца. От точно выверенных шлепков подруги она крутилась с совершенно квадратными глазами, даже не пытаясь Мане хоть что-то противопоставить. Наконец, Мана иссякла, смутилась, скуксилась и побежала прятаться мне на плечо, поняв, сколько человек (включая Саеко-оба-сан) наблюдали за тем, как она признается хафу на полной громкости, что согласна и хочет воспитывать её детей. Я же, столкнувшись с совершенно ошалевшим взглядом пронзительно синих глаз Хиракавы, лишь пожал плечами.

Мол, это само собой полагалось, но, разумеется, не предлагалось. Как бы оно прозвучало даже из моих уст⁈

Яростно краснощекая и совершенно потерянная для этого мира хафу вцепилась в свой чемодан и поволокла его к машине. Не оглядываясь.

Так и уехала.

Мне потом звонил Конго и интересовался, что и как мы напихали этой несчастной так, что она ревела как оглашенная чуть ли не все время до рейса, но я ему ничего не сказал. Семейное дело.

— Я… не должна была говорить за нас обоих, — покается ночью Мана, прижимаясь ко мне.

— Ты сделала то, что не мог озвучить ни я, ни она. Молодец, — поглажу я жену по щеке, а затем усну… с почти чистой совестью. Как бы там ни было, у меня впереди было слишком много дел, чтобы продолжать тратить время на Хиракаву даже после того, как та уехала.

Первое, Онивабаши выздоравливал ни по дням, а по часам. Точнее, он был здоров уже почти неделю, но отпускать его врачи и не думали. Держали под наблюдением, ругались, брали анализы. Поднимать еще больший шум вокруг моего будущего помощника Коджима не хотел, поэтому сам и его «партнеры» подготавливали большой подарок, который получат главы всех шести альянсов сукебан.

Вторым шел создатель киборгов. Мои программы продолжали методично отслеживать не такие уж и частые заказы пищи этого маньяка, уже оставалось всего шесть узлов в интернет-кафе, сужающих поиск до одного микрорайона в Синдзюку, но даже этого было слишком много. Я не мог перехватить и расшифровать весь сетевой траффик, проходящий через узлы, поэтому расположил одним вечером камеры над местами, адрес которых сообщался курьерам в заказах. Теперь Мана уделяла некоторое время, отслеживая записи с этих камер и согласуя их с отправкой новых заказов этого любителя американской пищи.

Третьим был Тануки Ойя, пока что сильно занятый «поднятием целины» в других городах, но уже звонивший с угрозами о том, что задумал несколько крышесносных поединков, поэтому меня вскоре ждут тренировки-репетиции с самим Хигу Годаэмоном и, возможно, совместный фотосет с такой знаменитостью как бывшая топ-айдол, а ныне восходящая кинозвезда, Мия Ханнодзи. Уже давшая согласие на контракт.

Узнав об этом, я задумчиво сообщил Тануки Ойе, что если он на переговорах обмолвился, что содействие Мии Ханнодзи нужно мне, то мне придётся придушить его еще один раз, но он точно будет последним. После этого низкорослый конферансье Темного мира мне не звонил. Видимо, стесняется.

На следующий день мы завтракали вдвоем, в тишине. Вдвоем проснулись, приняли душ по очереди, вышли на пробежку, пришли домой, приготовили завтрак в четыре руки, затем сели за стол. Было тихо. Непривычно и неприятно тихо. Никто не сидел в ультракороткой провоцирующей майке и шортах, напоминающих трусы, никто не бурчал, не тыкал нас пальцем и не страдал неловко над своими оценками, шутливо ненавидя школу.

Даже немного тягостно. Мана шла грустная и подавленная, что выглядело довольно странно с её новой, ультрадерзкой по местным меркам прической. Требовалось принять меры, поэтому я достал сотовый телефон.