Целитель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 14

Сейчас, как и раньше, объятый синим гудящим пламенем кулак Хиракавы пошёл вперед, мощно ткнул меня в заранее напряженный пресс, огненная «перчатка» мгновенно исчезла, но, вместо того чтобы красиво поджечь меня… взорвалась, собравшись в точку перед кулаком девушки. Мы красиво разлетелись по разные стороны спортзала, я грянувшись о стену, а вот хафу собрала все маты в гармошку, на которых и осталась лежать с выпученными глазами.

— Это… что было⁈ — бормотала она, пока я осматривал её руку и тело в частности на предмет переломов, — Это как?!!

— Да никак, — разочарованно хмыкал я, диагностируя отсутствие повреждений и успокаивающе маша рукой прибежавшей Мане, — За исключением того, что ты теперь можешь глушить рыбу, и, возможно, запрыгивать на невысокие здания. После тренировки.

— Ч-чего⁈

— Вставай. Ударь меня еще раз.

— Я боюсь! — глаза у полукитаянки были дикие и круглые.

— А ты слабо ударь…

Через час мучений и опытов выяснилось, что если бы такой прием был у Горо Кирью, то мой столетний дед многим бы смог навешать по шее, причем лишь потому, что был тяжел и основателен. Хиракава же у нас легкая как стройный баран, поэтому от детонации Ки сама летает всем на зависть. Причем, детонация очень странная, имеющая ярко-выраженный отталкивающий эффект. Но неконтролируемая.

— Ну вот и что ты со мной сделал, дурной ты абрикос? — грустно спросила сидящая на заднице Хиракава, — Я что теперь? Взрывная девочка?

— А поработать головой? — скупо улыбнулся я, — Всё, что угодно можно изучить и приспособить так, чтобы оно приносило пользу.

— Всё? — на меня недоверчиво прищурились.

— Всё, — уверенно кивнул я, легонько похлопав её по плечу, — Даже тебя.

Интересно, почему мои шутки так часто выводят людей из себя?

— Не знаю, — честно ответила мне Мана, решившая составить мне компанию, пока я подпираю спиной дверь, в которую ломится закрытая в спортзале Асуми, выкрикивающая угрозы.

— Мана, у меня к тебе серьезный вопрос, — вспомнив свой разговор с детективом, решил я воспользоваться женой как моральным компасом, — Представь себе, что несколько сотен, а может и тысяч людей медленно умирают от болезни, считающейся необратимой. А ты знаешь метод, который может не только замедлить процесс, но и даже частично обернуть его вспять, позволить этим людям прожить еще двадцать, может быть, даже сорок лет. Представила? Так вот, этот метод очень трудный. Ты знаешь, что даже если поделишься им с этими людьми, то лишь немногие смогут им воспользоваться. Смогут поправиться. Понимаешь? Хорошо. Так вот, шансы невелики, процесс сложен, но каждый, у кого не получится, обвинит в этом тебя. Ты не получишь ни славы, ни выгоды, ничего, кроме ненависти тех, кто не справился. А также их родных, знакомых и близких. Рассказала бы ты об этом людям?

— Да, — не моргнув глазом, ответила тихая и скромная девочка, — Рассказала бы.

— Почему? — вздёрнул я бровь. Даже за дверью затихло. Ох уж эти японские женщины, как любят подслушивать.

— Потому что если я не расскажу, то никто не расскажет. Это же мои знания, — попробовала объяснить свежеиспеченная Кирью, — А люди… они всегда злятся. И всегда… умирают. Надежда гораздо лучше, чем… ничего.

— Вот в этом я с тобой не соглашусь, — качнул я головой, отходя от двери, — Надежда — гораздо хуже, чем ничего.

///

— Ну, рассказывай, — тоскливо вздохнул Хиро, брезгливо трогая пальцем остывшую чашечку чая, с некоторых пор внушающую оябуну сильное отторжение. Видимо, после того как ему, старому и больному бандиту, пришлось провисеть на телефоне полтора часа. Не человек, а электронная макака, плюйте на него, люди. Старик бы поморщился, узнай он о подобном.

— Хай, ояс-сан! — коротко поклонился Огава, сидящий напротив оябуна, — Саки нашел хорошего информатора…

Ирис Плакса, верховная банчо этого несуразного кагана молодых ведьм, была редкостной падалью даже на вкус семидесятилетнего якудза. У этой суки просто не было, не могло быть такого количества денег, чтобы держать организацию подобной величины, но их отмороженной сукебан и не требовалось, она расплачивалась вседозволенностью. Чем выше в иерархии альянса Джакко находилась японка, тем большее она могла себе позволить, тем от большего её защищали остальные. Выкрасть человека, сгнобить конкурентку, наркотики, подпольные развлечения, комфортная жизнь.

Да, именно комфортная жизнь. Денег участия в банде почти не приносило, но запугать сукебан могли кого угодно. Полиция, учителя, родители. Страх, уважение, почет, уверенность в себе, чувство локтя. Для молодежи многое было важнее денег. Подобное напоминало идею таких кланов, как у Конго, когда потерявшему все человеку предлагалось определенное братство, пусть и за пределами законов… но извращенно. Как же извращенно.

Несмотря на показную нищету, деньги внутри Джакко крутились немалые. Офицеры Ирис получали неслабую «подкормку», из которой тратили на поддержку подчиненных столько, сколько считали нужным. Пропитанная страхом иерархия вынуждала их не скупиться, но, тем не менее, денег хватало по рассказам информатора. Куда шла их львиная часть — знала только Ирис, её бухгалтер и те, кто её прикрывал в глазах закона.

— Кто эти люди? — тут же задал вопрос Хиро.

— Не узнал, — качнул головой Огава, — Все сейчас через интернет этот, ояс-сан, а через логово этой Ирис посторонние не шмыгают, там уже все давно пропасли. Только её приближенные.

— Да? Что ж это за логово у крысы без тайных входов? — невесело хмыкнул Конго, нанося укол пальцем предавшей его чашке. Та негромко и укоризненно звякнула.

— Заброшенная клиника Сосен, к западу от Сарасинате, — мрачно откликнулся Огава.

— Ничего себе, — удивился оябун, — Чего это она так далеко забурилась? Нам что, просто можно сообщить адрес внуку?

Место действительно было удивительно далеко от Токио, находясь не в глуши, но явно там, где жить было неудобно, от того и забросили здание клиники Сосен. Однако, если городским бандам совсем несподручно переться штурмовать оплот сукебан, то вот «надевший черное» может просто пойти, выбить дверь с ноги, да взять Плаксу за жопу…

— Точно никто не знает, ояс-сан, — покачал головой Огава, — но что-то мне подсказывает, что к ней туда разный народ совался, а вот обратно никого не дождались. Даже слухов о таких людях не ходит. Узнать, где сидит Ирис, труда не составит, а обиженных на неё людей… сам понимаешь.

Действительно, что-то тут было не так. Пока Акире об этом точно не стоит говорить. Он, конечно, парень умный, даже жутко умный, но слишком не любит терять время, он точно попрётся напролом, причем один. Слишком опасно. С другой стороны, там у нас кто? Бабы. А бабы, как их не крути, ненавидят стоять на постах и вообще всяческую дисциплину. Если Ирис привечает их именно вседозволенностью, то её система безопасности построена на чем угодно, но не на бабах.

— Слушки ходят, что именно там Плакса устраивает большие отрывы для своих баб, — продолжал Огава, — Прямо такие, конкретные, они оттуда довольные расползаются, а потом еще денька два отлеживаются. Не часто, раз в пару месяцев, и не для всех сразу, а лишь для самых отличившихся…

— Это еще не все, Огава, — прервал подчиненного оябун, — Тут, как ни крути, речь идёт про наличку, про большие массы налички. Даже если у самой Ирис есть люди в городе, которые это дело принимают, то ей туда, в Сосен, хотя бы должны возить разное. Бухло, еду, наркоту. На прием таких поставок ты своих бандиток не поставишь, а значит, там кто-то под ними ходит. И за этими людьми пасут.

— Местная банда, ояджи?

— Не думаю, — мудрый Хиро пощипал подбородок, — Ох, не думаю. Эти сукебан — жестокие бездумные суки, молодые суки. Их кто-то там, у Сосен, прикрывает, кто-то серьезный. Никто не делает логово так далеко от центра событий, Огава. У Джакко есть поддержка со стороны…

— Кто-то, кому выгодно сотрудничать с безумными молодыми суками, способными вырезать глаза человеку осколком бутылки? — уточнил Огава.