Третьего раза не будет! Книга 1 - Муратова Ульяна - Страница 7

Раньше я бы не отважился на подобный поступок, посчитал бы его слишком подлым, но война сделала меня циничным и жёстким, научила ценить свои потребности, шкуру и жизнь. Научила убивать безоружных, пытать слабых, нападать со спины и бить по самому больному месту. А те, кто не захотел принимать эти уроки, стеклянными глазами смотрели в небо после битвы. Я же прошёл через этот ад и отстоял свою землю и свободу не для того, чтобы положить жизнь на алтарь забытой любви незнакомки. У меня есть к кому возвращаться и кого любить.

При мысли о Ксендре и о том, что мы наконец сможем быть вместе, стало жарко.

«Ты… ты из другого мира?» – наконец сообразила незнакомка.

«Да. И судя по тому, что я тебе этого не рассказал, наши отношения были не настолько радужными и близкими, как ты пытаешься это показать. По крайней мере, я тебе не доверял».

«И что изменилось сейчас?»

«Сейчас это уже не имеет значения. Мне жаль».

Мне было действительно её жаль, возможно, её лицо не раз приснится мне в кошмарах, но оно будет лишь одним из многих. Мы просто оказались по разные стороны фронта, и победит тот, кто сильнее.

Так было в гражданской войне с повстанцами, так было в последовавшей войне с альва́тами, когда пришлось объединиться с недавним врагом против общей угрозы: междоусобные распри мы решили оставить на потом. Вот только после окончания войны за свободу Алара́на, нас осталось слишком мало, чтобы делить должности, власть и разрушенную страну. Пройдя ад под руку со вчерашним врагом, мы все осознали, что больше не имеем права на слабость. Эло́рцы когда-то совершили ту же ошибку, и А́льва быстро их поглотила, сделав рабами. Больше никто не говорит на эло́рском, некогда прекрасном певучем языке поэзии.

С другой стороны, Обряд провёл я и решение принял за двоих, значит, и ответственность нести мне вне зависимости от того, помню я её или нет. Есть разница между тем, чтобы быть способным на подлость и совершить её. Убить безымянного врага на войне и доверившуюся тебе влюблённую женщину – разные вещи.

Придя сюда, я хотел выплеснуть годины ненависти и вынужденного одиночества, хотел наказать подставившую меня повстанку, но вместо этого нашёл ответы на многие вопросы и девушку, которая пострадала от моей потери памяти не меньше меня.

Поэтому я колебался. Колебался, когда она прижалась ко мне, колебался, когда скользнул под тонкую ткань её странной одежды, лаская такую нежную бархатистую кожу, колебался, когда вдыхал её запах, до странного волнующий. А затем желание всколыхнулось с такой силой, что мне было уже не важно, кто она и что будет дальше.

Податливое, мягкое тело, изгибающееся в моих руках, чуть хрипловатые стоны, дрожь наслаждения, проходящая через неё и возвращающаяся пульсацией ко мне. Такие забытые и сладкие ощущения близости, забытый ритм и забытое, но такое острое удовольствие.

Я не возражал, когда она потянула меня в спальню и даже оценил удобство непозволительно дорогой и роскошной кровати. В таком скудном на магию мире она неплохо аккумулировала энергию, поэтому я без раздумий восполнил часть сил. Пусть копится ещё, энергия потребуется на обратный портал.

Моя единая оказалась страстной и далеко не сразу дала мне забыться удовлетворённым усталым сном. Впервые за долгое время я уснул быстро и спокойно, и непривычное чужое дыхание совсем не мешало.

Я уснул, не думая, что пришёл убить эту Аню Анну и что вопрос с меткой всё-таки придётся решать, так или иначе.

Метка слишком сильно мешала, и требовалось от Ани избавиться, хотел я того или нет. Да и делить с ней жизнь и имущество никакого желания не было. Жаль, конечно, что всё сложилось именно так, но другого выхода нет.

Проснулась оттого, что меня обнимал кто-то большой и очень горячий на ощупь. Медведь-калорифер, не иначе. Потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы вспомнить вчерашний день и соотнести ноющие, как после тренировки, мышцы с непривычной постельной нагрузкой. От осознания того, что бывший всё-таки вернулся, перехватило дыхание. Я выбралась из кольца его рук, чтобы первой занять ванную и одеться. Но вместо этого уставилась на спящего Алекса.

Нужно время, чтобы всё обдумать. Воспользовавшись приглашением, мысли ринулись внутрь головы, до звонкого пустой после вчерашнего, и устроили там настоящую потасовку. Беспощадными нокаутами всех победила одна: «Теперь он уйдёт или останется?». Она звенела и скреблась изнутри, пока я надевала свой самый эротичный пеньюар (еле нашла на верхней полке в шкафу и чуть не сверзилась со стула, когда его доставала), пока расчёсывала волосы и подкрашивала ресницы (видимо, чтобы взмахнуть ими ему вслед), пока старательно перед зеркалом делала вид, что я всегда просыпаюсь исключительно причёсанная, накрашенная и никак иначе.

А ведь внезапно материализовавшегося из ниоткуда мужика нужно было ещё чем-то кормить.

Алекс всегда любил сытно позавтракать, мог без зазрения совести умять пяток котлет с гарниром, либо пару стейков с бататом, либо половинку запечённой курицы, либо пару тарелок борща или десяток горячих бутербродов с копчёным мясом. Еду без мяса он таковой не считал. А в холодильнике оливки и торт…

Можно, конечно, предложить яичницу, но там осталось только два маленьких яичка, которых, конечно, не хватит.

Из подходящего в морозилке ждали звёздного часа домашние пельмени. А в холодильнике ассорти из подсохшей колбасы… Можно по-быстрому сварганить солянку, добавить остатки купленного вчера бекона, оливки и немного каперсов, банка с которыми уже год прозрачно намекала, что мы с мальчишками не гурманы и не ценители. Жалко, что в солянку нельзя пустить половинку граната и ссохшийся кусок имбиря. Если не изменяла память, их тоже можно было найти в холодильнике под категорией «жалко выкинуть, а вдруг пригодятся». В жизни у меня пока ни разу не возникало ситуации, в которой пригодилась бы именно засохшая половинка граната, но кто знает, как всё в дальнейшем сложится. Всё-таки события нетривиальным образом развиваются.

Занявшись солянкой, обдумывала, как начать разговор о детях. Можно, конечно, потерпеть ещё какое-то время и пригласить Алекса сразу на их выпускной, но интуиция подсказывала, что о таких вещах лучше рассказывать сразу. Пока он снова не исчез лет на десять. От этой мысли всё похолодело внутри, и я на всякий случай сходила проверила, вдруг смылся.

Нет, спал, раскинув руки и сбросив покрывало, а я невольно залюбовалась. За прошедшие годы он стал сильнее и крупнее, покрылся порослью пепельных волос на груди и животе, а ещё стал жёстче, это чувствовалось как в жестах, так и в эмоциях. Я встречалась с юношей, а сейчас передо мной лежал взрослый, состоявшийся мужчина, который, кажется, привык командовать и не умел уступать.

Пока я караулила в дверях, чтобы Алекс не просочился обратно в свой мир (и заодно разглядывала его вдоль и поперёк), солянка убежала и шипением призвала обратно в бренную действительность. Пришлось вернуться.

Итак, нужно рассказать ему о детях. А если он после этого сбежит? Хотя… тогда пусть снимает своё клеймо и катится на все четыре стороны, справлялась столько времени без него и дальше как-нибудь справлюсь. На свидания похожу в кои-то веки, а то стыдно кому сказать, что у меня любовник последний раз был ещё при Медведеве.

Пока варилась солянка, я принялась за котлеты, обнаружив в морозилке два десятка заготовок, про которые успела забыть. Пожарю заодно, чтобы об обеде уже не думать. Вообще, готовка меня успокаивает, вот я и успокаивалась теперь.

Пока Алекс спал, я бесконечными вопросами накрутила себя до такой степени, что дело закончилось шарлоткой, кастрюлей пюре на гарнир, винегретом, двумя десятками котлет и… кастрюлей изначально запланированной солянки, конечно. И овсянки себе тоже сделала, по утрам предпочитаю кашу.

Есть пока не садилась, ждала, пока проснётся спящее чудовище. То есть мужчи́нище. Оно, кстати, перевернулось на живот и теперь дразнило взгляд накачанными ягодицами и широченной спиной. Наверное, поэтому проверять наличие Алекса в спальне приходилось примерно каждые пять минут… чтобы не сбежал до того, как я наслажусь не только визуально, но и тактильно.