Слепая зона - Вечная Ольга - Страница 9

Здесь у всех свои прозвища.

Марсель усмехается и кивает на трек.

– Опа. Элин, Платон гоняет, пойдем-ка посмотрим! – мгновенно ловит кураж Егор.

А у меня вдруг холодок пробегает по спине. Дело же в суровом местном климате?

У трека собралось больше всего народу, приходится даже протискиваться, чтобы подойти ближе. На дне рождения Фёдора столько людей, сколько не бывает на цыганских свадьбах, о которых рассказывала Папуша. Еще рывок, и мы выходим в первый ряд.

Даже сквозь музыку слышен рев движков. Волоски сами собой поднимаются, я ругаю себя за то, как резко задерживаю дыхание, как крепко прилипает к дороге взгляд. Словно клеем приклеили.

В этот момент из-за поворота вылетает знакомая «Сильвия» без бампера. Несется словно на нас! Ошалев от страха, я замираю, в следующую секунду обдает ветром. Окружающие взрываются криками и овациями.

– Да он сейчас взлетит! – поражаюсь я.

Егор сжимает мои плечи и говорит весело:

– Возможно. Всё окей. Это Платоша, ты привыкнешь.

Спросила бы, зачем мне привыкать к Платоше, если бы меня не потряхивало от мгновенно охватившего возбуждения. Я-то думала, мы со Смолиным-старшим по трассе сегодня гнали на полную. Господи, он вообще переключался тогда на вторую передачу?! Ошарашенно моргаю.

Следом едут еще три машины, которые получается рассмотреть куда лучше. Они легко вписываются в довольно крутой поворот и одна за другой скрываются из поля зрения.

– Быстро? – спрашивает Егор с усмешкой.

Качаю головой.

– Я в шоке. Просто в шоке.

Снова показывается машина Смолина-старшего. Платон громко сигналит – Егор приветственно поднимает руку. Народ у обочины взрывается криками и тоже как по команде вскидывает руки.

«Сильвия» пролетает мимо. Фанаты орут и свистят, а я зябко ежусь, пораженная общим единением. Они Смолина явно обожают! Да ладно!

Оглядываюсь, все еще пораженная скоростью, неспособная дышать полной грудью.

– Не переживай, – подбадривает Егор. – Они знают эту трассу наизусть, здесь просто руль нужно поворачивать в ту или иную сторону. Дорогая ровная.

– Жутко.

– Хочешь, отойдем к трибунам?

Качаю головой, и Егор удовлетворенно смеется.

Включается новый трек, и я немного расслабляюсь, но ровно до того момента, пока Смолин-старший опять не проносится мимо. Скорость и риск гипнотизируют, я пытаюсь представить действия Платона за рулем, его напряженный взгляд. Отчего-то так страшно, что он забудет затормозить, переоценит себя и… вылетит?

Кто-то протягивает стакан, и я вздрагиваю. Засмотрелась и забыла обо всем, а это Егор продолжает заботиться.

– Спасибо. Что это?

– Глинтвейн.

Он делает глоток, как бы демонстрируя, что ничего не подсыпано, и я смеюсь. Принимаю стакан.

– Согрейся.

– Прости. Я тебя знаю два дня.

– Все в порядке, я ж помню, что ты из Москвы, – вешает он здоровенный ярлык на столицу.

Я качаю головой. Пью еще.

– Дело не в этом. Но да, я за много тысяч километров от дома. Там у меня папа и старший брат, а тут… я, получается, одна.

– Больше нет. Смолины берут тебя под крыло.

Егор рассказывает немного о присутствующих, о гонщиках, празднике.

– …Сегодня любой желающий может приехать и погонять за наш счет. Фёдору бы такое понравилось.

– Это разве не опасно?

– Участвуют серийные тачки, неделанные, всё в рамках. – Он ловит мой взгляд: – Выходить из дома тоже опасно, мало ли что у соседа в голове, вдруг за кирпич схватится. На соревнованиях все иначе. Там по-взрослому. Я думаю, тебе понравится еще больше.

Участники заезда, обдавая ветром, делают еще один круг под яростные крики болельщиков.

– Я люблю звук, который издают тачки, – признаюсь громко.

Егор улыбается еще самодовольнее, словно похвалили именно его. Сердце замирает, застывает, вибрирует и ждет. Не смотрю на трек, смотрю на Егора, но сама уже кожей жду порыва ветра, ушами – рева движка. Ну где ты? Где?

«Сильвия» пролетает мимо, кажется, еще быстрее, чем раньше, и только после этого я выдыхаю.

– А ты будешь гонять сегодня? – перевожу тему.

– Если составишь компанию.

– Я?! Что? Не-е-ет, – быстро врубаю заднюю. – Я боюсь такое.

– Не доверяешь?

– Будем считать, я просто трусиха.

Народ почему-то начинает отвлекаться, оглядываться. Странно. Ведь гонщики вот-вот пойдут на предпоследний круг, развязка близка. Крики перерастают в ропот, меняют атмосферу, превращая ее из расслабленно-веселой в тревожную.

На парковке останавливаются три машины.

Диджей резко вырубает музыку. Тачки на треке ревут особенно громко, проносясь мимо. К нам подбегает Марсель и еще несколько парней.

– Агаевы. Да ла-адно, – тянет Егор и как-то сразу меняется, превращаясь из доброго весельчака в агрессивного задиру.

С таким бы я кататься ночью не поехала, поэтому делаю шажок назад.

– Этих-то мы и ждали. – Он даже руки потирает машинально, разминает плечи.

Сам-то в курсе, что к драке готовится?

– Я за битой, – коротко сообщает Марсель. Он немного картавит, и обычно старается подбирать слова так, чтобы не произносить звук «р».

Нервно оглядываюсь по сторонам. Было бы проще, если бы ситуацию прояснил Смолин-старший, но он сильно занят, выжимая дурь из «Сильвии». Эти же и не думают разбираться.

– Платон их пригласил! – говорю я громко, мгновенно привлекая внимание, а вокруг собралось уже человек десять.

Какой Платон – уточнять не нужно, народ сразу понимает, о ком речь.

– Вон того, – невежливо показываю пальцем на неадеквата.

Мужик в ответ машет. Качаю головой.

– Он провоцировал Платона на дороге сегодня днем, чуть не устроил ДТП. И Платон сказал: «Хочешь погонять – приезжай на кольцо».

Егор ругается сквозь зубы, аж уши начинают гореть, и я отворачиваюсь. На меня смотрят, тогда представляюсь снова:

– Элина, мы с Платоном вместе работаем. – И добавляю: – А кто это вообще? Я третий день в городе, а тут такие страсти. Прям Монтекки и Капулетти.

Неадекватный опять машет, и кажется, опять именно мне. Поворачиваюсь к нему спиной. Парни усмехаются и одобрительно присвистывают.

– Тимофей Агаев и компания, – поясняет Марсель. – Слышь, Егор, у них весеннее обострение, прибыли за первой медпомощью. Надо оказать.

– Тимофей убил Федора на ралли, – выдает Егор. – Ему здесь не рады, особенно сегодня. Если Платон его пригласил, то я… оказал бы помощь и брату тоже.

Становится не по себе. Гонщики шумно тормозят, паркуются. Им вроде бы и хлопают, но как-то вяло. Все пялятся на гостей, теперь уже очевидно – званых.

Сердце уже не просто колотится, оно выдает сложные перевороты. С одной стороны, домой хочется, с другой, последнее, что я сейчас сделаю, – это вызову такси.

Смолин-старший ловко выпрыгивает из «Сильвии» и направляется к нам.

В белом спортивном костюме, белых модных кроссовках «Найк» прямо по весенней грязи шлеп-шлеп. В черном жилете и без шапки. Посмотрите только, какой модник, – глаз не отвести. По пути он быстро здоровается с желающими, кивает правда без улыбки, а как-то снисходительно, что ли. Рок-звезда.

Глаза закатываю.

Непременно бы выдала что-то насмешливое, жаль, не время. Градус напряжения зашкаливает, становится жарко, хотя мы на открытом воздухе и выдыхаем пар. Пальцы коченеют, и я делаю глоток глинтвейна.

Братья здороваются громким молчаливым рукопожатием. Смолин-старший удостаивает меня долгим серьезным взглядом. Посылаю в ответ улыбку – дескать, да, и тут я тоже. Он едва заметно, словно нехотя кивает: оставайся, раз приперлась, черт с собой.

Богическое гостеприимство. Я уже привыкла, что ртом дяденька не здоровается, поэтому не удивляюсь.

– Ты на хрена их позвал? – тут же накидывается Егор.

Платон отводит от меня глаза, причем как будто через силу. Внутри зачем-то екает, хотя я совсем не собиралась впечатляться.