Красная дорама 2 (СИ) - Кащеев Денис - Страница 29

Похвалив ответственных сотрудниц, я распорядился продолжать в том же духе. При этом сумел сохранить на лице абсолютно серьезное выражение — чем остался весьма горд.

Ну а сразу после завтрака бригада, не медля уже ни минуты, отправилась в поле, а мы с верной напарницей оседлали байк и покатили — вернее, почти поплыли против несущего желтую взвесь потока — к теплице.

* * *

— Товарищ Чон!

Я уже привык, что мужская половина бригады ждет нашего с глазастенькой приезда прямо у места выгрузки — дабы, не теряя понапрасну времени, сразу похватать ящики и потащить их к чеку — но сейчас с ними здесь почему-то оказалась еще и Пак Су Бин. Она-то и окликнула меня, приблизившись к байку на пару с узколицым Кимом.

— Да? — поднял я визор шлема.

— Товарищ Чон, мы тут с девушками подумали…

— А мы с мужиками поговорили… — вторил ей спутник.

— Давайте мы после ужина снова вернемся в поле? — закончила мысль тхэквондистка. — Еще светло будет — не меньше часа получится поработать. А может, и больше.

— Дело только за рассадой, — добавил Ким.

— Не вопрос, — не задумываясь, кивнул я. — Рассаду мы привезем! — тут сообразил, что обещал не только за себя, но и за напарницу — и обернулся к ней, уже спрыгнувшей с мотоцикла и распутывавшей веревки. Дернулся чисто на автомате — нисколько не сомневаясь в реакции девушки.

Та, собственно, даже не стала ничего говорить, хотя слова мои наверняка слышала — восприняла их как нечто само собой разумеющееся.

— Рассаду привезем, — повторил я «делегации» от бригады.

— Спасибо, товарищ Чон! — неожиданно поблагодарила меня Пак.

— Это вам спасибо, товарищи — за проявленную инициативу! — будучи вполне искренним, прозвучал мой ответ донельзя казенно — аж самого покоробило. Моих собеседников, правда, ничто в нем не смутило, но я счел необходимым добавить — с неподдельным пылом: — Пак Су Бин, Ким До Юн, для меня честь работать с такими, как вы!

— Скажете тоже, товарищ Чон… — смутилась тхэквондистка.

Проняло, кажется, и узколицего.

— Товарищ Чон, мы их сделаем, — с чувством заявил тот — обычно все же сдержанный. — Этих собачьих отпрысков из Восьмого и Девятого! И еще вот что… — тут Ким замялся.

— Да? — пригласил собеседника продолжить я.

— Все никак не мог собраться с духом подойти, извиниться за тот случай на тренировке, — покосившись на Пак, выговорил узколицый. — Если сейчас не сделаю — так и буду в себе это носить… Прощения не жду — понимаю, что виноват. Не осмелился тогда возразить Кваку… Я же из его отдела. Из бывшего его… А вчера посмотрел, как вы с председателем Хуром из-за нас спорили… В общем, вот… — развел он руками.

— Дело прошлое, — доброжелательно кивнул я собеседнику. — Ну и все, что происходит на доянг — остается на доянг! — слегка перефразировал я знакомую мне по «прошлой жизни» поговорку. — Мне тот случай тоже послужил своего рода уроком — так что зла ни на кого не держу!

— Спасибо! — просиял Ким. — А с Кенгом вы в том спарринге — мастерски расправились! — горячо добавил затем. — Усыпили бдительность, затем вдруг контратаковали — и вырубили! Когда никто уже этого не ждал. Я тогда еще понял: такой боец достоин всяческого уважения!.. Так, пойду с вашего позволения, — шагнул он почти тут же к рассаде, уже высвобожденной моей напарницей из крепкого плена веревок.

Ну а я поспешил помочь глазастенькой погрузить на байк пустые ящики.

* * *

Обычно где-то часов после шести вечера рассаду в теплице выдавать уже переставали, только принимали назад порожнюю тару — честно говоря, обнадеживая Кима и Пак, об этом я совершенно позабыл. Но разрешилось все без труда — просто, видимо, никто раньше ни на чем ином и не настаивал. Стоило же вежливо попросить — и грузом нас с напарницей после ужина благополучно обеспечили. Так что до сумерек мы успели сделать три полноценных рейса. Перед последним из них, правда, нам уже прозрачно намекнули, что пора и честь знать — а то бы мы, наверное, и на четвертую ходку отважились.

Предупредив бригаду в поле, что больше сегодня уже ничего не привезем, мы с Ким дождались пустых ящиков и рванули к теплице. Сдали тару, попрощались с местными до завтра — и направились в поселок.

Кругом стремительно темнело — а у меня вдруг погасла фара. Сперва нервно замигала — а затем и вовсе выключилась. Я, понятно, тут же сбросил скорость до минимума, собирался даже вовсе остановиться — еще не зная, что и как буду делать — но не успел: сослепу уже въехал в заполненную водой яму. Байк повело, развернуло, накренило…

Я до последнего пытался вышедшего из повиновения железного коня выровнять — в итоге отставить в сторону ногу не успел, и мы завалились набок. Благо хоть на черепашьем ходу — остались целы и невредимы. Но — насквозь мокрые и все в грязи!

Двигатель заглох.

Удостоверившись, что с моей спутницей все в порядке — по крайней мере, по ее словам — я не без труда поднял зарывшийся в жижу мотоцикл, выкатил его из лужи, сел в седло… И тот не завелся. Я попробовал снова — опять тишина.

Твою ж наперекосяк!

Подперев Кавасаки подножкой, я снова спешился. Достав телефон, включил фонарик. Посветил на байк…

Ну и на что тут смотреть? Куда лезть искать поломку — ну, кроме самых очевидных мест?

Как говаривал один киногерой из моего детства, «в наш век НТР — технического прогресса — каждый должен уметь починить мотоцикл». Увы, это ни разу не про меня.

Блин, ну нельзя быть мастером во всем сразу! Моей ахиллесовой пятой являлась техника. Ну то есть как. Разобрать и снова собрать условную стиральную машинку, удалив оставшиеся на полу «лишние» детали, в юности у меня еще получалось — временами после этого та даже снова начинала работать. Но решать проблемы своих автомобилей и единственного мотоцикла (продержался тот у меня недолго) я всегда предпочитал доверять профессионалам из фирменных сервисов. А сам тем временем — зарабатывать на том, в чем разбираюсь.

Вот только тут, среди полей, сервиса Кавасаки нигде поблизости не наблюдалось — равно как и любого другого. Не было и связи, чтобы куда-нибудь позвонить. Да и куда? Кому? Донджю Ли-младшему? Сейчас, приедет он ко мне ночью из Пхеньяна на аварийке!

Я предпринял еще несколько попыток завести двигатель, испробовав немногие известные мне хитрости — там прижать, тут почистить и все такое… Ничего не вышло. Задумчиво обошел вокруг забастовавшего мотоцикла раз, другой… До полноты картины оставалось только колеса попинать, как в том бородатом анекдоте про нового русского — вдруг поможет?

— Товарищ Чон, все плохо? — робко подала из темноты голос Ким.

— Похоже, что так, — хмуро обронил я.

— А что именно случилось?

— Что, что… Застряли и упали! — кое-как прикрыл я свою растерянность сарказмом.

— Это понятно. С мотоциклом-то вашим что?

— А я знаю⁈

— У вас же права второй категории, — удивилась такому ответу моя напарница — где-то я сам мельком ей об этом обмолвился. — Я слышала, те, кому их выдают, с закрытыми глазами могут любую поломку устранить!

Если это она вдруг хотела так меня подбодрить, то не угадала с подходом.

— Значит, не любую, — угрюмо буркнул я.

Моя собеседница ненадолго умолкла — мне как раз хватило времени, чтобы еще раз обойти вокруг байка. Может, и правда постучать ногой по колесам? На удачу?

— А разрешите — я посмотрю? — снова подала тут голос девушка.

— А ты в этом что-то понимаешь? — скривился я.

— Ну, я все-таки техник! — заявила тут она. — С мотоциклами раньше дела, конечно, не имела, но в опытном цеху у нас много разного оборудования стоит — там справляюсь как-то…

— Ну, посмотри, — не стал отказывать я — особо, впрочем, ни на что не надеясь.

Ким присела возле байка. Попросила:

— Товарищ Чон, посветите, пожалуйста.

Я подошел к ней с фонариком.